[60]. Берите, не пожалеете!
– Носите, пока не порвется, – кивнул Дмитрий. – А это что за рычаг?
– А вы потяните.
– Оп-па-па! – радостно воскликнул молодой человек, увидев, как револьвер раскрылся подобно странному металлическому цветку, обнажив при этом свои потроха.
– Самовзвод, быстрая перезарядка, – продолжал нахваливать старик. – Патронов, правда, кот наплакал, но их и самому купить не слишком накладно.
Краткого осмотра для такого опытного вояки, как Будищев, было достаточно, чтобы верно оценить размеры свалившегося на него счастья. Как редкий экземпляр для коллекции данный револьвер был бесценен, но как боевое оружие… чуть лучше, чем ничего!
– Дяденька, а «Смит-Вессона» у тебя нет? – спросил он, отодвинув изделие тульских оружейников.
– Ишь чего захотел! – возмутился хранитель оружейных запасов родины. – Их для настоящих офицеров не хватает. Бери что дают, дурилка, а то вовсе ничего не получишь. Будешь по текинцам, или куда там тебя посылают, из своего палаша палить!
– А ты, старый хрен, откуда знаешь, куда меня посылают?
– Я тебе, молокосос, не «старый хрен», а господин коллежский регистратор! – вскипел служитель, но быстро успокоился и уже обычным тоном буркнул: – Нашел тайну. Знаю и всё тут! Будешь брать или нет?
– Давай, – вынужден был согласиться юнкер. – Только патронов все же отсыпь, не жмотничай.
– Ладно, – смилостивился старик. – Будут тебе патроны.
Дома чудо технической мысли, в котором причудливо сочетались западные технологии с русской безалаберностью, было тщательно вычищено, смазано и приведено в полностью работоспособное состояние. Однако полагаться только на него Будищев счел неразумным, а потому наутро отправился пополнять арсенал.
Сёмка, узнав о его намерениях, разумеется, увязался следом и теперь стоял рядом со своим наставником, и, разинув рот, любовался лежащими перед ними оружейными богатствами.
– Чего изволите? – поклонился безукоризненным пробором приказчик, оценив прекрасно сшитый мундир зашедшего к ним юнкера флота.
– Армейский «Смит-Вессон», – не стал оригинальничать Дмитрий.
– Американской работы или пожелаете тульский?
– Цена?
– Отечественный обойдется вам в тридцать два рубля, американец на десятку дороже.
– Дайте посмотреть.
Торговец аккуратно положил на прилавок два револьвера и подвинул их к потенциальному покупателю. Тот придирчиво осмотрел оба, покрутил барабаны, пощелкал курками, проверил механизмы перелома.
– Давайте два тульских, – решил Будищев.
– Прекрасный выбор, – одобрительно отозвался приказчик. – Тульские ничуть не уступают северо-американским собратьям. Сколько патронов?
– Давайте сотню.
– Не мало? – шепнул решивший поумничать Семён.
– Хватит, – хмыкнул наставник. – Уж в действующей армии я казенных патронов раздобуду по-любому.
– А, – глубокомысленно шмыгнул носом ученик, – тогда конечно.
– Кстати о патронах. Для «Галана» найдутся?
– Как не быть-с!
– Ещё полсотни. Так, на всякий случай.
– Как прикажете.
– А кому второй револьверт? – с замиранием сердца спросил мальчишка.
– Мне.
– Понятно, – вздохнул Сёмка.
– Вы, кажется, отправляетесь в опасное путешествие? – бесстрастным тоном поинтересовался приказчик.
– Типа того.
– В таком случае осмелюсь предложить вашему вниманию карабин Винчестера. Достаточно компактное, но при этом мощное и скорострельное оружие.
– Под кольцевой патрон?
– Если пожелаете, то можно и его. Но я все же имел в виду модель 1873 года, под патрон центрального воспламенения. Калибр – четыре и две десятых линии[61], подствольный магазин на тринадцать патронов.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Дмитрий.
– Имели прежде дело с такими?
– Случалось, – хмыкнул юнкер, припомнив точно такой же карабин, принадлежавший Барановскому, который он переделал под автоматический огонь.
– Огнеприпасы такие же, как к револьверам Кольта, – продолжал нахваливать торговец.
– А под смит-вессоновский патрон такого нет?
– Увы, – развел тот руками. – Не делают-с!
– Зря, – отозвался Будищев, с сожалением отставляя в сторону оружие. – А что-нибудь посерьезнее есть? Так сказать, для работы на дальние дистанции.
– Всё что угодно-с. Есть винтовки Гра, Маузера, Пибоди весьма хороши. Если желаете магазинную, то рекомендую Веттерли.
– Это ещё что?
– Швейцарские с подствольным магазином. Патрон, правда, кольцевой, но…
– Спасибо, не надо.
– Тогда, быть может, Бердан? Раз уж вы на казенные огнеприпасы рассчитываете.
– Хм, – задумался кондуктор. Эти винтовки только-только начали поступать в войска, так что найти нерасстрелянный образец будет нетрудно. Вот только… – Скажите, а оптические прицелы у вас есть?
– Разумеется, – отозвался приказчик и через минуту выложил перед Дмитрием несколько трубок, длиною почти как винтовочный ствол. Внешним видом и размерами они больше напоминали подзорные трубы.
– Офигеть! А можно к берданке такое чудо приладить?
– К сожалению, с этим может быть заминка. Рукоять затвора будет упираться в трубку. Для этого вам лучше выбрать британскую систему Генри. В ней скоба затвора мешать не станет.
С этими словами продавец принес винтовку, живо напомнившую Будищеву ту, с которой он воевал в Болгарии, захватив в качестве трофея. Любовно проведя ладонью по ложу, он с видимым сожалением отложил её в сторону.
– Патроны к ней не так уж и дороги, – верно уловил его сомнения приказчик. – Стоимость за сотню составит всего…
– В таком деле сотня – ни о чем, – махнул рукой юнкер. – Давайте лучше прицел и берданку, а я помаракую, как их совместить. И пачку патронов для пристрелки не забудьте.
– Как угодно-с, – пожал плечами торговец. – Куда прикажете доставить?
– Всё своё ношу с собой, – усмехнулся Дмитрий, доставая бумажник. – Пакуйте.
Свёрток, надо сказать, получился весьма увесистым. Поскольку Будищев был в форме, да ещё с палашом, тащить его самому было неудобно и неприлично, а потому поклажу поставили перед ничего не подозревающим Сёмкой. Тот в это время во все глаза разглядывал на витрине диковинный револьвер с двумя стволами, очевидно, воображая себя с ним в руках, палящим из обоих стволов разом по неведомым злодеям.
– Что ты там углядел?
– Вот, – с придыханием в голосе прошептал зачарованный мальчишка.
– Ле-Ма, – охотно пояснил приказчик. – Французская модель, на десять зарядов. Широко применялся во время Гражданской войны в Америке. Но в основном конфедератами.
– И под какой патрон это чудо-юдо? – заинтересовался Будищев.
– Что вы, господин юнкер, он капсюльный. Каждая камора заряжается отдельно пулей, а средний ствол, служащий одновременно стержнем для барабана, дробью. Впрочем, говорят, некоторые ценители переделывают их под кольтовские патроны, но у нас таких, к сожалению, нет.
– Не, – помотал головой несостоявшийся покупатель. – Хватит с меня раритетов. Хотя, конечно, вещь шикарная!
– Ого, – пискнул Семён, почувствовав на себе тяжесть сегодняшних покупок.
– Любезный, кликните нам извозчика! – усмехнувшись, велел Дмитрий.
Продавец в ответ выразительно посмотрел на мальчишку-разносчика, и тот, верно уловив обращенное к нему вербальное послание, мигом сорвался с места.
– Сей секунд, ваше благородие!
Через минуту они садились в коляску лихача, провожаемые почтительным поклоном разносчика, получившего от Будищева за расторопность семишник[62].
– Митя, – осторожно спросил Сёмка, от обилия впечатлений забывший, что на людях зовет своего наставника исключительно по имени-отчеству. – А на что тебе целых два револьвера, у тебя ведь два уже есть?
– Как тебе сказать, – пожал тот плечами, – старый, который я с войны привез, на самом деле неудобен. И заряжать долго, и капсюля на шпеньках не больно прочно сидят. Ещё соскочат в ответственный момент, чего доброго. «Галан» хоть и лучше, но, в общем, тоже на любителя игрушка. Спасибо, конечно, хоть его дали, но для боя лучше «смит-вессоны», да и патронов к ним валом.
– А зачем мы тогда «галан» чистили? – удивился мальчишка, принимавший самое горячее участие в этом мероприятии.
– Если оружие есть – оно должно быть боеготовым! – назидательно отвечал ему Дмитрий. – К тому же, разве не интересно повозиться с таким замудренным механизмом?
– Интересно! – с готовностью кивнул Семён. – А зачем тебе этот, как его, оптический прицел?
– Охотиться, – улыбнулся Будищев. – На тушканчиков. Их в пустыне мно-о-го!
Нагрузившись покупками, Дмитрий и его юный помощник прямиком отправились на фабрику Барановского. Предприятие встретило их грохотом станков, чадом кузнечных горнов и хмурыми взглядами рабочих. Почти все они прежде хорошо знали и Будищева и Сёмку, но переход гальванёра из рабочих в хозяева как будто провел меж ними непреодолимую черту.
– Ты здесь подожди, – велел своему спутнику юнкер. – А я пока с Владимиром Степановичем и его братцем пообщаюсь.
Оставшись один, мальчик дружелюбно улыбнулся прежним приятелям и шагнул к ним с протянутой рукой.
– Здорово, ребята! – звонко воскликнул он, стараясь перекричать заводской шум, но с недоумением наткнулся на их нарочитое равнодушие.
Никто не улыбнулся ему в ответ, не протянул руку, не хлопнул, как бывало прежде, по плечу. Напротив, все только посторонились, и лишь Санька, с которым они жили по соседству, не без ехидства в голосе буркнул:
– Вы бы поосторожнее тута, барчук, а то ещё костюмчик свой запачкаете, так вас потом в гимназию не пустят!
– Да ты что, Сашка! – возмутился Семён. – Какой я тебе барчук?
– Уж известно какой! Одет, как из пансиона для благородных. Чистенький, будто только из церкви…