Вэй встал рядом с ним, взявшись за другой угол.
– Чжиган, бери со стороны ног, – предложила одна из лаосок и подошла к больному, увлекая за собой и прикованного к ней спутника. – Ким с Мэйлинь подменят, когда устанем, верно?
Толстяк, которого, теперь стало очевидно, и звали Кимом, кивнул, хоть и на лице его читалась безнадежность.
Деревенские молча расступились, выпуская процессию со двора. Руки их все также напряженно сжимали вилы и топоры, будто измученные, не успевшие как следует отдохнуть лаосцы могли вдруг наброситься на них. Но этого, конечно, не случилось.
Вскоре деревня осталась позади, а потом и поле, где Цэрин и Пхубу пасли яков. Величественные животные щипали траву на другом его конце, а среди них мелькали две мальчишеские фигурки. Ракшасы ли, чужаки ли, а жизнь в деревне продолжалась.
Путники преодолели небольшой горный подъем и снова спустились в низину. Цэрин помнил, как непрост был путь в лечебные источники, но в прошлый раз они ехали на ослах, коих теперь деревенские им не позволили бы взять.
– Я устала, – выдохнула лаоска и едва не выпустила из рук свой край циновки. Фанг начал опасно съезжать вниз.
– Гань! – ругнулся Вэй сквозь зубы.
Пришлось опустить раненого на землю. Лаоска со стоном разогнула спину, а Цэрин вздохнул:
«Так мы и к закату не доползем до источников. Еще толком отойти от дома не успели».
Он бросил взгляд в сторону деревни, но за пригорком ее уже не было видно. Зато неожиданно оттуда показалась знакомая шапка – серая, овечья.
– Пхубу? – Цэрин в изумлении подался вперед, но тут же спохватился, вспомнив, что пастушья шапка осталась дома.
Следом за шапкой появилась и маска.
– Лхамо? – Признав старуху, Цэрин бросился к ней, с удивлением отмечая ее воинственный вид.
Она надела штаны, вместо привычной длинной юбки. На рубаху натянула ворсистую короткую чубу без рукавов, а за пояс заткнула топор. Шапка и множество амулетов-кисточек, что украшали шею и запястья, довершали образ. Так и не поймешь сразу, что за маской скрывается старуха, еще недавно готовившаяся отпустить душу в Бардо.
«А в молодости она наверное была очень даже…» – с восхищением подумал Цэрин, скользя заинтересованным взглядом по ее фигуре, но тут же одернул себя: «Кйакпа! Ну что за мысли лезут в голову!»
Он подошел ближе и опустил ладони на ее расправленные плечи:
– Лхамо, ты чего?
– С вами пойду, – сказала она таким тоном, что он понял – препираться бесполезно.
«Может, оно и к лучшему. Путь до источника не такой уж и далекий, зато Лхамо наконец-то оживилась и перестала думать о смерти».
Цэрин снова схватился за свой угол циновки:
– Передохнули? Тогда, в путь.
Но идти стало еще сложнее. Уже через несколько десятков шагов полотно носилок перекосило. Худенькая, невысокая Мэйлинь и толстяк Ким совершенно не сочетались как пара носильщиков. На каждый его шаг, ей приходилось делать два, а то и три. А вскоре угол циновки и вовсе выскользнул из слабых пальцев Мэйлинь, и Фанг с громким стоном покатился вниз, а вслед за ним на земле оказался и Вэй, увлекаемый цепью. Среди лаосцев поднялся шум и ругань. Юный Лобсанг пытался призвать всех к спокойствию, но его никто не слушал.
– Они не отдохнули толком, Цэрин. – Лхамо подошла ближе и подняла маску на шапку, как это часто делал Пхубу. – Не дойдут до источников.
– Но и вернуться мы не можем! – резко возразила стоящая рядом Джэу.
Внимательно прислушиваясь к гневным фразам спутников, она тем не менее не принимала участия в препирательствах лаосцев, с самого начала была частью группы, но как будто отстранялась от происходящего. В другое время Цэрину, возможно, было бы интересно понять, что у нее на уме. Что связывало ее, юного ученика астролога из гомпа и оборванных лаосцев, явно побывавших в какой-то передряге? Да и маска, которую Джэу ни разу не сняла, прибавляла таинственности. Но теперь было не до того.
Лхамо кивнула:
– Не можем. Но вон там есть еще деревня…
Джэу скептически рассмеялась.
– Это ты зря, – укорила ее Лхамо. – По ту сторону поля живут забойщики скота – они не как прочие, знаешь ли. Их душам и без того уготовано перерождение в низшее существо. Вряд ли они станут так рьяно чтить законы. – Лхамо повернулась к лаосцам и, перекрикивая их споры, заявила: – Давайте, немного осталось до крыши над головой. Идемте же!
Цэрин редко видел кого-то из забойщиков скота за то время, что жил в деревне. Сами они к соседям не приходили, никто не горел желанием общаться с нечистыми. А если уж кто из деревенских принимал решение о забое, то делалось это не в своем дворе, чтобы не гневить лха пролитием крови. Животину вели через поле, а обратно возвращались уже нагруженные разделанным мясом.
Впрочем, Лхамо Цэрин доверял. И уж если она уверила, что забойщики не прогонят чужаков, значит так и будет. Он и сам видел, что не дойдут лаосцы сегодня до источника, а проводить лунный день в горах… Он вздохнул, вспомнив стаю волков, что набросились на них с Пхубу.
Лаосцы, понукаемые Лхамо, притихли и зашагали вперед. Даже Фанг перестал стонать и лихорадочно метаться по циновке – вероятнее всего, наконец забылся глубоким сном.
Вскоре и правда показалось поселение, крошечное, всего на два дома: одноэтажные, маленькие, с потрескавшейся глиняной штукатуркой и высушенной травой на крышах. По двору вместо привычных куриц вышагивали стервятники и воронье. Особенно много их слетелось к большому плоскому камню, покрытому подсохшими бурыми разводами.
Казалось, даже горные ветра не могли прогнать смрад, окутавший это место. Сладковатый запах разложения, вызывая дурноту, мешался с другим, очень знакомым… таким, что Цэрин жестом приказал лаосцам опустить носилки, а сам выхватил из своего мешка нож.
– О благие тэнгри, не оставьте! – с тревогой прошептала Лхамо, доставая из-за пояса топор.
Глава 21. Джэу
Тхибатцы по природе своей довольно суеверны и бесхитростны. Если что-то им не по нраву – так и скажут, а если все же удержат слова, то выражения лиц и взгляды не станут прятать за масками лживых улыбок. В крайнем случае опустят головы, склоняясь и выказывая должное уважение, если таковое положено собеседнику, но мыслями будут призывать благих тэнгри, перекладывая на них свои тяжелые думы.
Джэу с завистью посмотрела на топор в руках старухи и покрепче сжала подобранный с земли камень.
«Эх, сюда бы мой рэ-ти», – мелькнула непрошеная крамольная мысль.
Цэрин осторожно двинулся к ближайшему дому, велев остальным оставаться на месте. Спорить никто не стал – лаосцы и до изнурительного побега из Икхо были торговцами, а не воинами. А вот Цэрин, хоть и отрицал свою принадлежность к сынам дракона, но выглядел внушительно. Впрочем, вороны так, похоже, не считали. Они нехотя разбредались с его пути, провожая недовольным карканьем. Следом двинулся и Лобсанг, на ходу вытащив из-за голенища сапога небольшой ножик-кхукри, чуть изогнутый, словно соколиное крыло.
«Стой, дурень, куда?!»
Джэу попыталась ухватить его за кашаю, но Лобсанг увернулся и быстро нагнал Цэрина.
«Глупый мальчишка!»
Джэу развернулась к Лхамо, не церемонясь, выхватила топор из старческих пальцев, и, мысленно обзывая Лобсанга всеми грязными словами, что приходили на ум, бросилась за ним. Позади недовольно каркнул ворон, вынуждая обернуться. Ю тоже не остался в стороне и последовал за ними, подхватив с земли какую-то рогатину.
«Ещё и этот… Он же едва на ногах стоит».
Дверь дома была сорвана с петель и валялась внутри помещения, среди беспорядка – это не удивляло, ведь так же теперь выглядело жилище и Цэрина. Что там, что тут, приходилось переступать через обломки мебели и утвари и, конечно, осматривать каждый угол. Цэрин отчего-то уставился на потолок. Но на беленых балках не было ничего, кроме буро-бордовых капель. Лобсанг двинулся в правую комнату, но не успел шагнуть внутрь, как тут же выскочил бледный, словно ячье молоко. Нож в его руке мелко дрожал. Цэрин тут же оттеснил Лобсанга и заглянул в комнату.
– Нет тут ракшасов, – наконец произнес он с тяжелым выдохом. – Мы опоздали.
– Может, оно и к лучшему, – еле выдавил из себя Лобсанг, но поймав на себе осуждающий взгляд Цэрина, поправился: – Я имел в виду… Приди мы раньше… Тоже могли бы…
Он неловко дернулся и кашлянул в кулак, будто сдержал тошнотворный спазм. Джэу шагнула к проему, но Цэрин преградил ей дорогу:
– Не стоит женщинам на такое смотреть.
Она скептически хмыкнула и мягко надавила ему ладонью на грудь, предлагая отступить. Даже через ткань рубашки чувствовалась твердость его мышц. Словно Цэрин и правда сын дракона, с детства закаленный изнурительными тренировками.
Он лишь пожал плечами:
– Как знаешь, Джэу. Пойду проверю второй дом.
Цэрин вышел на улицу, потеснив Ю, а Джэу все же заглянула в комнату и увидела то, что осталось от семьи забойщиков. У порога лежал мужчина со вспоротым животом, его рука, сжимающая рэ-ти для забоя, покоилась на полу чуть поодаль отдельно от тела. Бордовая змея из его внутренностей тянулась до стопки пропитавшихся кровью циновок, на которых нашел свою смерть другой мужчина. Он лежал спиной вверх, уткнувшись лицом в живот женщины. Та смотрела в потолок пустым взглядом единственного уцелевшего глаза…
Джэу глубоко вздохнула и погрузилась в состояние отрешенности. Небесные погребения, не раз проведенные ею, научили этому. С каждым разом выходило все лучше. Джэу осторожно прошла внутрь, наклонилась и забрала меч из оторванной конечности.
«Вот теперь можно и топор вернуть старухе».
– Ты в порядке, Джэу-сань? – тихо спросил Ю, привалившись плечом к стене и прикрыв рукавом лицо. Пряди его черных, слегка посеребреных сединой волос, в беспорядке спадали на глаза.