«Вот же глазливая старуха! Что ж она следит за ним, как за собственным мужем».
Тем временем беседа братьев из мирной превратилась в жаркий спор. Менее сдержанный Лобсанг и вовсе вдруг перебил нравоучительный монолог Рэннё, громко воскликнув:
– Бермиага, ха! Да знал бы ты…
Но тут же осекся и как-то съежился, поняв, что привлек внимание не только брата, но всех.
– Знал, что? – требовательно переспросил Рэннё. – Говори, Лобсанг. Иначе все это выглядит так, словно духи бон высосали из тебя душу, и теперь ты ведо́м. Стоило Джэу поманить, и вот ты уже лезешь в пасть тигру, как кусок мяса.
– Вздор!
– Разве, Лобсанг? В который раз я призываю тебя к ответу. И я в одном глотке чая от того, чтобы перекинуть тебя через плечо и унести в Икхо. Пара-тройка лунных дней в каменном мешке пойдет тебе на пользу.
– Да что ты говоришь!
Не сдерживаясь больше, Лобсанг звонко рассмеялся, сгибаясь пополам, и столько отчаяния звучало в этом смехе, что у Джэу аж мурашки побежали по спине и затылку.
«Да что с ним такое случилось?»
– Лобсанг? – насторожился Рэннё.
«Даже этого пробрало».
– Каменный мешок, ха, – все еще посмеивался Лобсанг, утирая рукавом слезы. – Не каменный мешок, Рэннё, а настоящая могильная плита. Слыхал про ритуал закладки первого камня? Что бы ты сказал, если б узнал, что мне уготовано вечность гнить под новым монастырем, что возводят в Пхаяти?
– Что неблагие тэнгри совершенно точно лишили тебя разума. Настоятель Бермиаг раз…
– Бермиаг то, Бермиаг се. Надо изловить ракшасов – Рэннё первый. Надо спасти деревню от последствий оползня – Рэннё снова первый. Ты как ручной волчонок у него!
– Не смей. – Кулак Рэннё впечатался в грудь Лобсанга, и тот охнул, согнувшись, но не замолчал:
– А пока ты разъезжаешь по его поручениям, твоего брата готовятся закопать на веки вечные. Живьем.
– Да что за ересь ты несешь?! Это она тебе наплела?
Рэннё полоснул по Джэу гневным взглядом, а затем шагнул к Лобсангу, но тот увернулся.
«Что? А я-то тут причем?!»
Однако в следующий миг Рэннё легко настиг его и ухватил за кашаю.
– Эй, полегче! – Цэрин вышел вперед, поравнявшись с Рэннё. – Отпусти его, монах.
Джэу показалось, что последнее слово он выплюнул, будто то было скисшим ячьим молоком.
– Не тебе судить наши распри с братом, незнакомец! – Рэннё окинул Цэрина тяжелым взглядом, но пальцы не разжал. – Не вмешивайся!
– Мне нет дела, братья вы или нет, по крови или по монастырским стенам. Но поднимать руку на того, кого явно превосходишь в силе, недостойно.
Цэрин, более не сдерживаясь, положил руку на плечо Рэннё, обозначая, что не останется в стороне.
«Вот ты и встретил того, кто может составить тебе достойную партию в схватке!» – с мстительным удовлетворением подумала Джэу.
Но схватки не случилось. Отпустив Лобсанга, Рэннё неуловимым движением вывернулся из захвата Цэрина и отступил на шаг, словно оценивая противника. Затем коротко кивнул и произнес:
– Чтобы управлять людьми нужна сила, но лишь управление собой требует истинного могущества.
На это многозначительное высказывание Цэрин лишь хмыкнул и неторопливо отошел обратно к Лхамо.
Когда испуг от появления тигра, а затем незнакомого монаха-воина схлынули, Ю, ласково прижимавший к себе Мэйлинь, призвал всех идти дальше:
– Не стоит нам здесь задерживаться. Время уходит, силы тоже.
Джэу была с ним согласна:
«Лунным днем ходить горными тропами опасно, так что следует пройти как можно больше пиал, пока на небосводе сияет солнце».
Рэннё больше не пытался вразумить Лобсанга. Наоборот, вызвался идти первым, когда Джэу неохотно сообщила, в каком направлении они движутся. Спустя время путники вновь друг за другом шагали по узкой тропе, погруженные в свои думы. Джэу знала, что Реннё не так прост и наверняка держит в уме какой-то план. Но пока их пути совпадали, она позволила себе немного расслабиться и встала в хвост вереницы так, что за ее спиной оказался лишь Лобсанг.
– Я пойду с вами в Лао, – тихо, но твердо заявил он. – Здесь мне нет больше места.
– Но не ошибся ли ты? – оглянулась через плечо Джэу.
– Считаешь, что я выдумал? – вскинулся Лобсанг, а затем сразу же поник: – Я знаю, как это выглядит.
– Я верю тебе, Ло. В то, что касается ритуала закладки первого камня…
«И не просто верю. Ведь я прекрасно знаю, что этот жуткий ритуал существует!»
– … но точно ли эту участь назначили тебе?
– Я сам слышал кушога Бермиага.
– Стал бы он тебе такое рассказывать.
– Конечно, нет! Однажды учитель Нгян наказал меня, выдал три удара палкой и отправил мести пол в коридоре, который соединял… Это не так важно, Джэу, как то, что я случайно подслушал. Бермиаг-тулку принимал у себя ламу Мингьяра Линга.
– А это еще кто? И откуда ты его знаешь?
– Ну конечно, я знаю имя настоятеля монастыря Тра-Йерпа, ведь именно туда я мечтал отправиться на обучение. Это гомпа, где готовят лучших астрологов Тхибата, и учитель Нгян обещал за мои старания дать мне рекомендации… – Он замолчал, сбившись с дыхания, но через несколько шагов горько продолжил: – Он и дал. Рекомендовал меня как самого одаренного ученика для ритуала закладки монастыря. И лама Линг высочайше подтвердил все его астрологические расчеты.
– Возможно, ты что-то неверно понял?
– Сперва я тоже так подумал. Но решил проверить. Спросить у учителя побоялся, но тем же лунным днем пробрался к его столу.
– Что ты сделал? – удивилась Джэу. Она легко могла представить себя, крадущейся во тьме, но никак не открытого, бесхитростного и непосредственного Лобсанга.
– Что слышала, огрызнулся он. – Цэти Нгян действительно составил астрологическую карту, и звезды указали на меня. Да чтоб мне всю оставшуюся жизнь котлы от жира отскребать, я видел тот свиток собственными глазами!
– В темноте-то?
– К окну поднес. Не веришь, да? – горестно поник Лобсанг. – Я перепроверил все сам, тоже сделал расчеты. Гороскоп верный. И он мой. Я – жертва, понимаешь?! Меня должны погрузить в самадхи и накрыть могильной плитой. Сверху отстроят монастырь. Люди будут приходить и возносить молитвы. Какая-нибудь другая Джэу станет намывать котлы и ругаться с воинами. Какие-нибудь другие Лобсанги будут учиться читать по звездам. А я останусь там, внизу, отдавая свою жизненную ла медленно, по крупице. Вечно. И знаешь, Джэу, что самое интересное в моей истории?
– М?
– Мы идем в направлении Пхаяти, города, где закладывают новый монастырь. И кушог Бермиаг как раз собирался ехать туда. Наверное, он уже добрался. На ослах-то скорее, чем на ногах, да с чужаками, непривычными к лишениям. Что, думаешь, Рэннё так спокойно ведет нас?
Джэу сбилась с шага.
«Так вот в чем дело! Вот почему Рэннё так легко согласился».
Разговор стих сам собой, что тут скажешь. И лишь спустя пиалу пути Джэу встрепенулась, а затем бросилась вперед, обгоняя лаосцев и остальных. Догнав Рэннё, она встала перед ним, загораживая тропинку, что теперь поднималась вверх.
– В чем дело, Джэу-сань? – выглянул Ю из-за спины Рэннё.
– Вот и я хочу спросить кушога монаха – в чем дело?!
Рэннё ничего не ответил, лишь поднял бровь в немом вопросе. Но Джэу молчать не стала:
– На прошлой развилке наш провожатый свернул не на ту тропу.
– И в чем же причина, монах? – требовательно попросил Ю, буравя взглядом Рэннё. – Мы измучены, скованы. Мы, в конце концов, простые торговцы, а не опытные путешественники или закаленые воины. Для нас этот путь сложен. И блуждание по неверным тропам… – Он развернулся к Джэу. – Уверена, что неверным?
– Нам нужно вон туда, спуститься в ущелье. – Она махнула за спины путников.
– Можно пройти и этим путем, – невозмутимо парировал Рэннё. – Через горы ненамного длиннее, но безопаснее.
– Ненамного?! Да мы три дня будем карабкаться по скалам, словно дикие козы, пока переберемся на ту сторону да снова спустимся к реке Ярланг.
Все путники наконец дошли до места остановки. Они окружили Рэннё и Джэу и начали возбужденно переговариваться.
– Три дня – это долго! – произнес Чжиган, с беспокойством глядя на осунувшуюся Сюин, чьи некогда блестящие черные волосы теперь покрывала дорожная пыль.
– А что за опасность может поджидать в ущелье? – Мэйлинь сжала руку мужа. – Тигры? Ракшасы?
– Нет, ракшасы и звери обходят его стороной. – Рэннё качнул головой, и на его лице промелькнуло непонятное выражение. – То коварное место, гиблое. Мы в Икхо зовем его Долина смерти.
– Никогда не слышал этого названия. – Лобсанг выступил вперед. – А я постоянно изучал свитки в библиотеке.
– Свитки, которые выдал тебе учитель. – Рэннё снисходительно взглянул на него. – Ты еще слишком молод, брат, и не дошел до нужной ступени посвящения.
– Так в чем же опасность? Чем мы рискуем, если сбережем время и пойдем по ущелью? – уточнила Джэу. – В прошлый раз, когда я… э-э-э… проходила там, со мной не случилось ничего плохого.
Рэннё долго смотрел на нее и молчал, затем оглядел членов группы и наконец изрек:
– Путь через Долину смерти подобен бездонному колодцу: можно черпать, но не вычерпаешь до дна. Людям сложно постичь его, ведь они ждут ответов, а путь тот полон бесконечных возможностей.
– О, ну теперь все стало понятно! – Джэу закатила глаза. – Благодарю, уважаемый кушог, что объяснил.
Затем она обратилась к Ю:
– Что скажешь? Ты обратился ко мне в поисках проводника через горы в… в то место, которое мы обсуждали. Тебе и решать.
– Что тут решать-то?! – влез Ким, тяжело дыша. – Три дня по скалам – это издевательство.
– Да, путь не прост… – начал было Рэннё, но Ким не дал договорить.
– Мало нам Фанга? Как, по-твоему, мы пройдем таким путем скованные цепями? Я на себе Мэйлинь тащить не собираюсь.
– Тебе бы пузо свое дотащить, – тихо буркнула Лхамо, стоящая между Джэу и Цэрином.