– И что он говорит про настоятеля Бермиага?
– Что он не тот, за кого себя выдает, – пробормотал Цэрин едва слышно.
Прутик Лобсанга хрустнул, преломившись.
Если бы Джэу не прислушивалась специально к их тихому разговору, то вряд ли бы разобрала последнюю фразу.
«Что ж, если и так, то пресветлый Бермиаг отлично вписывается в нашу компанию».
Ко второй половине следующего солнечного дня они, наконец, вышли к Ярланг. Река оказалась бурной и полноводной. Волны с белыми гребешками пены порой поднимались до утлого подвесного моста, который протянулся между двумя скалами на разных берегах. На веревках, что выполняли роль поручней, и тех, что отходили от него в разные стороны, на ветру трепетали разноцветные флажки. А с центральных досок свисали подношения речным лха – бычьи черепа, которые время от времени захлестывали волны Ярланг.
Ким с подозрением уставился на мост.
– Хлипкий он какой-то…
– Старики-паломники, что шли перед нами, ведь как-то справились, – поддела его Лхамо, указывая на цепочку следов, оставленную двумя парами ног. – Так что и такой здоровяк, как ты, должен справиться.
– Да в том-то и дело, что здоровяк! – ничуть не смутился Ким. – А другой дороги нет?
– Можно заночевать на этом берегу, – подал голос Лобсанг. – За день горные ледники подтаивают на солнце, и к закату реки вроде Ярланг или Нааг наполняются потоками воды. Но на рассвете здесь скорее всего появится брод.
– Да, давайте сделаем привал, – простонала Мэйлинь. – Я так устала…
Она покачнулась, но Ким тут же ухватил ее за руку, не давая завалиться вбок. Мэйлинь болезненно вскрикнула.
– Ким! – рявкнул на него Ю, подхватывая жену с другой стороны.
– Да я ничего… – начал оправдываться тот. – Не дергал цепь.
– Ну-ка погодите… – Лхамо подошла к Мэйлинь и почти дотронулась до ее руки.
– Не смей, ведьма, – угрожающе процедил Чжиган, заступая ей дорогу.
Перед ним тут же встал Цэрин:
– Не надо, – сказал он Лхамо, оттесняя ее подальше. – Сами разберутся.
Джэу тоже не осталась в стороне, вместе с Ю и Вэем они осмотрели руку Мэйлинь. За прошедший лунный день и половину солнечного она покраснела и сильно распухла, так что железный браслет впивался в нежную кожу, стирая ее в кровь.
– Нужно показать ее лекарю. – Поскреб в затылке Вэй. – Как бы жар не начался.
– Гань! Да где ж тут лекаря взять-то?! – воскликнул Ю, прижимая к себе Мэйлинь.
– В Пхаяти есть ламы-лекари, – подал голос до сих пор молчавший Рэннё. – Всего четыре пиалы пути. Придется вернуться назад и свернуть в сторону, в коей Желтый Тигр гасит закат.
– Или пойти вперед, – возразил брату Лобсанг. – До священного озера Тхайпул те же четыре пиалы пути. А как известно, на его берегу стоит большая деревня. Уж точно лама-лекарь там найдется, а то и не один.
– Не четыре пиалы, а пять, – уточнил Рэннё.
Но Лобсанг не сдавался:
– Четыре с половиной. Зато по пути и не придется возвращаться.
– Да какая разница, сколько! – возмутился Ю. – Это все равно очень долго!
– Милый, успокойся. Я в порядке, – храбрилась Мэйлинь, даже нашла в себе силы улыбнуться. – Сделаем небольшой привал, а потом и дальше в путь двинемся.
– Мэй…
– Тс-с-с. – Она прижала палец к его губам. – Лучше вперед, Ю. Ведь столько уже пройдено. Так хочется домой, в родные места, под родную крышу.
– Но твоя рука…
– Рука – не нога, милый. Идти-то я могу.
Ю и Ким помогли Мэйлинь усесться на поваленное бревно.
Вэй, все еще стоявший рядом с Джэу, цокнул губами, покачал головой и тихо сказал:
– Плохо выглядит. А если она сляжет, как и Фанг, а потом… Даже думать про это не могу.
– Но она же не пила из лужи, – также тихо, чтоб супруги Ханга не услышали, возразила ему Джэу.
– Зато соли нахлебалась, пока со склона падали. Мало ли какая гань попала… Здоровая рука так пухнуть не будет.
– Вэй, может оно и не связано вовсе. Ким же вон какой крупный. Придавил или дернул неудачно, когда падали. Вероятно, Мэйлинь всего лишь ушиблась.
– Всего лишь? – За их спинами оказался Чжиган и стал торопливо шептать: – Да она измучена, еле держится. Только виду старается не подавать. Знаю я женщин… А к монахам у меня и вовсе доверия нет. – Он кивнул на стоящего чуть поодаль Рэннё. – Себе на уме, сразу видно. Джэу-сань, вот ты скажи, ты же наш проводник, есть тут еще какое селение, где можно лекаря найти?
Джэу поджала губы, медля с ответом.
– Ну? – Чжиган в нетерпении взял ее под локоть. – Так есть?
– Тебе это не понравится.
Чжиган сильнее сжал ее локоть, вынуждая продолжать.
– Не так далеко отсюда живет… кхм… – Она старалась подбирать нейтральные слова. – Отшельница. Её зовут Хиён, и она приняла и вырастила меня, после того как… я осталась сиротой. Хиён не лама-лекарь, но врачевать умеет и очень хорошо.
– Откуда знаешь?
Джэу усмехнулась, сдвинула маску вбок и указала пальцем на шрам. Чжиган, до этого момента, не видевшей ее такой, непроизвольно поморщился.
– У нее неплохо получилось, да? – с ехидством спросила она.
– Зато ты жива, – истолковал ее жест Вэй. – Очевидно, могло быть и хуже.
Джэу кивнула, но в объяснения не пустилась, вернув маску на место. А Вэй вдруг выдал:
– У нас говорят: шрамы на теле – лишь отголоски прошлого. Куда страшнее шрамы на душе, ведь они болят даже сегодня.
– Мудрствуешь как Рэннё, – Джэу слегка подтолкнула Вэя локтем. – Может это заразно?
– Ладно, хватит вам, – вмешался Чжиган. – Как далеко до отшельницы твоей? К закату успеем?
– Если привал не затянется, то вполне.
Вэй и Чжиган ушли с новостями к остальным лаосцам. А Джэу подошла к обрыву и вгляделась в бурлящий поток реки. Так же было и у нее на душе: тревожно и беспокойно. До этого дня к Хиён она заходить не собиралась. Это бы все усложнило. Сильно усложнило.
«Рэннё тоже добавит проблем. И Чжиган. Да все они! Вот же ракшасовы потроха! Не стоило вообще говорить о Хиён!»
Ветер донес тихий голос Мэйлинь.
«Нет, все правильно. Вэй прав, Мэйлинь совсем скверно выглядит. Ничего, Хиён подлечит ее и мы пойдем дальше…»
– Джэу, ты идешь? – окликнул ее Лобсанг.
Она обернулась и поняла, что за своими беспорядочными мыслями не заметила, как путники выстроились у моста, решив, очевидно, подолгу не рассиживаться.
Лаосцы пропустили ее вперед, и она ступила на дощатый настил переправы сразу за Лобсангом. А впереди неизменно вышагивал Рэннё. Разноцветные флажки, привязанные к веревкам-поручням, шумно трепетали на ветру, снизу о каменистый берег хлестала вода, а под ногами скрипели старые доски.
– Так какую деревню ты наобещала чужакам? – не оборачиваясь, спросил Рэннё. – Еще и с ламой-лекарем.
«Кажется, Вэй с Чжиганом передали остальным что-то не то».
– Тхайпул – ближайшее поселение, и больше в этих горах никто не живет, – строго заявил Рэннё. Кажется, даже дракон с его спины взглянул на Джэу с укоризной. – Пять пиал пути.
– Четыре, – влез Лобсанг. – Я в картах видел.
Но Рэннё не так-то просто было сбить с толку. Он ступил на берег и обернулся, преграждая путь:
– Джэу?..
Он явно хотел добавить что-то еще, но вдруг переменился в лице.
– Осторожно! – только и успел он воскликнуть.
А следом донесся треск, веревка-поручень в руке потеряла натяжение, Джэу не удержала равновесие, а мигом позже и опору под ногами.
Глава 26. Цэрин
Редкий тхибатец умеет плавать. Озера в их стране священны: ни омовение, ни ловля в них рыбы недопустимы. А реки Тхибата – полноводные, бурные и несущие с гор талые льды. Воды их слишком опасны… для живых. Однако, тела мертвых, коим не посчастливилось обрести небесное погребение, реки готовы принять всегда.
Доски под ногами прогибались и поскрипывали, вынуждая Цэрина чуть отстать от остальных, чтобы не перегружать старенький мост.
«Все из-за тебя!» – Звук старчески надтреснутого голоса перекрыл рокот реки.
Цэрин бросил взгляд на спину Лхамо. Та уверенной и легкой походкой следовала за Вэем, едва ли не вприпрыжку, словно маленькая девочка, переполненная той ла юности, которая не дает усидеть на месте. Она даже за веревку не держалась, за что Цэрину захотелось на нее прикрикнуть.
«Глухой и слепой демон!» – злобно зашипела старуха. Не Лхамо. Другая, невидимая, что терзала его разум. – «Ты забыл про нас!»
Треск раздался неожиданно и тихо, заглушаемый шумом бурлящего внизу потока. Цэрин, остановившийся и растирающий пальцами виски, не сразу понял, что этот звук означает. Но затем и без того шаткая опора вовсе стала уходить из-под ног. Где-то впереди взвизгнула Мэйлинь, а следом выругался на лаоском Ким.
– Нет-нет-нет… – одновременно запричитал еще кто-то из путников.
А затем мост рухнул, и все, кто стоял на нем, полетели вниз. Падая, Цэрин схватился за веревку, но она оказалась тонкой и облепленной флажками. Он повис на ней, ощущая, как болезненно она врезается в ладони. Цэрин сумел краем глаза выхватить, что Рэннё, шедший первым и уже успевший перебраться на другой берег, резко метнулся обратно, хватая своего брата и вытягивая за собой на скалу.
«Повезло парнишке!», – отстраненно мелькнуло в голове.
А потом веревка лопнула, не выдержав вес Цэрина. Зеленый пыльный флажок, словно насмехаясь, хлестнул его по лицу. Все перед глазами закружилось, завертелось, и он рухнул в ледяную воду. Удар и холод вышибли воздух из легких, лишили ориентации. Когда Цэрин наконец вынырнул на поверхность, кашляя и отплевываясь, он судорожно вздохнул ртом и забил руками, стараясь удержаться, не уйти вновь под воду.
Когда ему удалось оглядеться, Цэрин понял, что большинство лаосцев уже снесло вниз по течению. Да и сам он уже был далеко не под мостом, чьи остатки уродливо повисли на скалах. Река в этом месте делала поворот вправо, и на одном из выступающих на берегу валунов распласталась Лхамо.