Джэу отшатнулась, рванула вверх по тропе, за остальными. Но было поздно. От скалы отделилась вытянутая тонкая тень. Она трепетала на ветру и сквозь нее можно было рассмотреть и дорогу, и камни, и небо. За считанные мгновения тень стала более мутной, уплотнилась и собралась в подобие человеческой фигуры с нарушенными пропорциями – длинные отростки-руки спускались вниз, до самой земли.
– Ту́льпа… – затравленно прошептала Джэу и сделала шаг назад. Как она ни боялась Хиён, прикоснуться к тульпе было выше ее сил.
– Она самая, – подтвердила нгаспа. – Стой спокойно, и скоро будешь догонять своих приятелей.
Она начала деловито обшаривать одежду Джэу, ощупывать швы в чубе, оттягивать слои намотанной антаравасаки в поисках жемчужины Цэрина.
– Не тронь меня! – взвизгнула Джэу, толкая Хиён, и в то же мгновение что-то прошелестело в воздухе, а шею Джэу стиснуло с такой силой, что в глазах помутилось. Воздух перед лицом колыхнулся – это ту́льпа подплыла ближе и теперь, подчиняясь воле своей хозяйки, сдавливала Джэу все сильнее.
– Не отдам! – прохрипела Джэу. Прижатая к скале, почти ослепшая от боли, она отчаянно молотила перед собой руками и ногами, отбиваясь, пытаясь извернуться, куфией выскользнуть из мерзких объятий колдовского фантома. – Пусти меня, тварь!
– Да стой же споко… ох!
Хиён подавилась словами, а Джэу ощутила, как на мгновение давление хватки тульпы ослабло. Она невидяще рванулась вперед. Куда угодно. Лишь бы подальше от страшной нгаспы! К Цэрину. Он поможет. Защитит. Укроет. Он…
Пальцы Джэу вцепились в тряпье, попавшееся на пути. А ноги скользнули в пыли, потеряли опору.
– Замри! – страшно закричала Хиён. – Да отпусти же ты, идиотка. Погубишь нас!
Но ее крик потонул в свисте ветра в ушах Джэу, когда они, сцепившись, полетели вниз, в ущелье.
Глава 34. Цэрин
Во всех гомпа Тхибата монахов обучают искусству медитации. Это такая же тренировка, как поединки на дордже «сынов дракона» из Икхо, но не для тела, а для духа. Говорят, что просветлённые ламы способны достигать самадхи – медитации такой глубины, что границы времени в ней стираются. Они пребывают в этом состоянии годами, десятилетиями, а их тела продолжают хранить искру жизни, не требуя ни пищи, ни воды, ни тепла.
Ветер путал волосы, в которых теперь не хватало пары косиц. Тропа забирала все выше и круче, порой становилась слишком узкой или наоборот вдруг расширялась, являя путникам ровную площадку, с которой открывался невероятный вид на Тхибат, залитый утренним солнцем.
Чжигану подъем давался непросто, а потому Цэрин встал позади него и поддерживал, если тот оступался. Спиной он чувствовал благодарный взгляд Вэя и тревожный – Лхамо. А еще щипало кожу колдовство нгаспы, что сопровождала их.
Цэрину хотелось бы верить, что Хиён так поддерживает свои силы, все же она далеко не молода. Однако этот факт как раз и вызывал беспокойство:
«Для чего старухе лезть в горы? Зачем?»
Да и голос Пхубу, снова звучащий в его голове, советовал за Хиён приглядывать.
Тропа вывела путников к новой небольшой площадке, поросшей по кромке кустами саган-дайля и ревенем. Лхамо принялась пополнять запасы, Чжиган при помощи Вэя уселся на землю перевести дух. А вот Джэу из-за поворота так и не появилась.
Темные потоки колдовства бон уже не щипали, а яростно кололи кожу.
– Что-то случилось! – вторил его собственным мыслям встревоженный голос Пхубу, и Цэрин бросился вниз по тропе.
Первое что он увидел – бесплотную тень, что длиной тонкой рукой держала Джэу за горло, прижимая к скале.
Джэу сопротивлялась, трепыхалась, дергалась. Ее страх ощущался так же сильно, как и мерзкое колдовство Хиён.
– Пусти меня, тварь! – отчаянно выкрикнула Джэу.
Цэрин коротко рыкнул, сам не понял как. А вместе с рычанием из его груди вырвались жемчужные искры и, обгоняя его самого, вонзились в ожившую тень-тульпу.
Хиён, что-то говорившая, вдруг громко охнула, словно искры обожгли и ее. Джэу, словно обезумев, рванулась из лап-отростков тульпы и столкнулась с Хиён.
– Идиотка! – взвизгнула та, заваливаясь вбок. – Погубишь нас!
Цэрину не хватило пары шагов, чтобы ухватить Джэу – в его протянутой руке остался лишь воздух, наполненный острым привкусом страха. Но Цэрин не остановился, преодолел эти два шага и сделал третий. В пустоту. Он не успел задуматься о том, какую глупость делает. Времени на это не было. Лишь мгновенное осознание, что по-другому никак. Просто невозможно.
Цэрин рухнул вниз, и ветер засвистел в ушах. Впереди, под собой он увидел искаженное ужасом и непринятием случившегося лицо Джэу. Она широко распахнула глаза и в падении перестала, наконец, цепляться за Хиён.
«Она не должна погибнуть!» – пронеслось в голове, и в следующее мгновение его взор заслонила яркая вспышка уже знакомого бело-перламутрового света. Как в подземной пещере, где монахи воспевали мантры вокруг ракшаса. Как во время нападения волков у целебного источника. Как жемчужина, что приносила ему удачу. Только много ярче. Будто само солнце сменило свой цвет с привычного желтого и разлилось вокруг него нестерпимым сиянием, которое взреза́ло глаза и уши, вонзалось в голову и разламывало ее изнутри. Мгновенная боль пронзила все тело Цэрина, и последней мыслью в угасающем сознании было:
«Ну вот и все, это конец…»
Но затем его грудь наполнилась воздухом, таким свежим, вкусным, непривычно ароматным. Пальцы его ухватили что-то мягкое и почти невесомое, и в тот же миг непривычное давление вдоль позвоночника вынудило его повести плечами, раскрыть грудную клетку.
Цэрин открыл глаза и увидел далеко внизу под собой ущелье, по краю которого они пробирались. Внутри разливалось чувство пронзительного восторга – бурливое, как воды Ярланг в паводок, и горячее, как поцелуи Джэу. Лаосцы и Лхамо казались с высоты черными точками, а разбившаяся о камни Хиён – багровой кляксой.
«Но разве такое возможно? Падать вверх, а не вниз?!»
Он перевел взгляд на свои руки, но увидел огромные когтистые лапы, покрытые молочно-белой сверкающей чешуей. Они сжимали тонкое девичье тело, обхватив в талии и груди. Цэрин закричал от ужаса, но из груди его вырвался рев, от которого скалы внизу содрогнулись, а чистое безоблачное небо расчертила ветвистая молния. Перед внутренним взором снова вспыхнуло жемчужное сияние, замелькали картинки воспоминаний, которые с каждым мгновением обретали смысл и значение.
Цэрин вспомнил.
Сделав еще один круг над ущельем, он приземлился на площадку, аккуратно положив Джэу перед собой.
Вспышка.
Цэрин-человек встал на колени и склонился над ее бесчувственной фигурой. Джэу дышала, и повреждений на теле не было. Он облегченно выдохнул и только тогда осмотрелся. Лаосцы все как один распростерлись ниц, пряча лица, глотая каменистую пыль тропы. И лишь Лхамо стояла прямо, прижавшись спиной к валуну. И такая неистовая гордость сверкала в ее глазах, такое восхищение! Было и еще что-то… Какая-то человеческая эмоция, которую Цэрин не смог сходу распознать, ощущая себя таким же далёким от людей, как сверкающая в небе молния – от полевой мыши.
– Ты!.. – выдохнула Лхамо. – Грозовой дракон. Дзонг-кэ! О благие тэнгри… то есть… ты же и сам… ох!
Она прижала ладонь к губам, заливаясь краской, словно девочка – осознала, наконец, с кем разговаривает. И сползла по валуну, опускаясь на колени, а затем и вовсе кланяясь до земли. Цэрин поморщился:
– Ну прекрати, Лхамо. Не пристало тебе целовать дорожную пыль после всего, что нас связало.
Он подошел к ней и потянул за рукав, поднимая, выпрямляя согбенную спину. Затем вынул из своих волос, теперь беззастенчиво сверкающих точь-в-точь, как речной жемчуг, нитяные кисточки амулетов и вложил в руку Лхамо.
– Вот возьми. Они хорошо хранили меня, но мне больше не нужны обереги от демонов и на удачу. Я вспомнил себя. – Он усмехнулся и горделиво повел плечами. – Это теперь демонам нужно призывать удачу, чтобы не оказаться на моем пути. И вы, друзья мои, встаньте.
Цэрин повернулся к лаосцам, и Вэй наконец поднял голову, с любопытством разглядывая живого тэнгри во плоти.
– Вот уж не думал, что мне доведется в жизни повстречать подобное чудо, – благоговейно покачал он головой.
А Ю молча встал и подбежал к Джэу, все еще пребывающей без сознания. Он легко дотронулся до нее, провел руками вдоль тела, словно проверяя, что все кости целы, а затем с опаской поднял взгляд на Цэрина:
– Что с ней?
– Все в порядке, просто сильно испугалась. Она откроет глаза, вот! – Он поднял раскрытую ладонь к губам и дунул на нее. И хотя она казалась пустой, дыхание Цэрина взвихрилось блестящей, переливающейся на солнце пылью, облачко которой полетело к Джэу и окутало ее голову и грудь. В тот же миг она звонко чихнула, распахнула глаза и мгновенно вскочила. Затем крутанулась на месте и застыла, уставившись на Цэрина. В глазах ее не было ни восторга, ни опаски, ни почтения. Лишь… настороженное недоверие?
«Это даже забавно!» – подумал Цэрин и склонил набок голову, разглядывая Джэу по-новому, с учетом пробудившихся воспоминаний. Он мог даже не читать ее мысли – выражение ее лица говорило само за себя.
– Подмышка ракшаса, так это правда? – выпалила Джэу. – Ты не человек. Ты дзонг-кэ, грозовой дракон из легенд! Тэнгри, получается, действительно существуют?!
– Не забывай с кем разговариваешь, глупая ты девчонка! – нахмурилась Лхамо, а Чжиган, до этого никак не реагирующий, издал странный звук, подозрительно похожий на смешок.
Цэрин быстро сжал руку Лхамо, как бы прося ту не вмешиваться, а затем широко улыбнулся:
– Выходит, что существуют. А ты что же, сомневалась?
Джэу стушевалась и покраснела.
– Я… Я… – Она растерянно оглянулась на лаосцев, но никто теперь не мог бы подсказать, как правильно вести себя с живым воплощением одного из хранителей Тхибата.