— Она, — я кивнул. — Хоть вы и создали мне проблемы, но раз благодаря вам Зона одарила нас редкой добычей, по-сталкерски ей предполагается честно делиться с напарниками по ходке. Я сделал всё необходимое для её обретения, потому мне полагается и большая часть добытого. Но глупо поддаваться жадности, забирая себе всё и сильно рискуя сталкерской удачей. Зона такого не любит.
— Как интересно… — выдохнул академик. — Вы, сталкеры, народ суеверный. Что же, от такого редкого подарка грешно отказываться даже настоящему научному атеисту.
— Атеисту? — Я громко усмехнулся пафосно продекларировав: — Все люди верят в бога, только одни верят, что он есть, а другие, что его — нет.
— Вы, молодой человек, пропустили одно важное слово — 'научный', - тот академика приобрёл характерные менторские черты. — Нужно строго различать простой атеизм, который, по сути, является разновидностью веры и настоящую научную дисциплину.
— А они действительно различаются? — Мне стало сильно интересно, я даже перестал рефлекторно оглядываться по сторонам.
— Чем, по-вашему, отличается научная дисциплина от всего остального? — Задал он мне каверзный вопрос. — И ещё меня сильно интересует наша дальнейшая дорога. На имеющихся у меня картах, из этой закрытой со всех сторон пространственными и обычными аномалиями локации нет известного выхода.
— Имеется тайная тропа на 'Армейские склады', - я повернулся в её сторону, наконец-то сориентировавшись по местности. — Прежде считалась совершенно непроходимой из-за тех самых явлений, с которыми мы здесь столкнулись, — Сахаров пошагал рядом со мной к началу той тропы, ожидая ответа на прежде заданный вопрос. — Раз вы так сформулировали вопрос, выделив именно 'дисциплину', то она должна как-то ограничивать научное познание отдельным от всего прочего явлением. Физика и химия, например, но я не могу понять, что вдруг может познавать научный атеизм, — я выразил голосом самые большие сомнения.
— Вдумайтесь в смысл того слова, молодой человек, — менторский тон академика стал ещё назидательнее. — А-Теизм — отрицание теизма. Отрицание бога или богов. Но отрицание где и в чём? Надеюсь, вы не станете возражать против утверждения, что человеческая психика склонна списывать непознаваемые явления на проявления высших сил? — Я лишь помотал головой. — Эти силы наделяются испытывающим недостаток информации разумом различными человекоподобными чертами, а то и вовсе уподобляются человеческой природе. По образу и подобию — так сказать, — усмехнулся академик. — Так и возникают первые боги. Затем появившаяся вера развивается и трансформируется во что-то более сложное, появляются культы и их служители, различные боги разных стихий и явлений сменяются одним высшим Абсолютом. Так? — Я кивнул. — Сама по себе вера в Абсолют не отменяет возможного существования творца Вселенной или её основных законов естественного развития и каких-либо ещё высших существ космического масштаба. Атеизм же призван отвергнуть то самое первое обожествление явлений природы и проявлений её законов естественной эволюции с возведением божественного абсолютизма. То есть убрать результаты некорректного действия психологических защит и социальных адаптантов.
— То есть принятие атеизма — это всего лишь предложение избавиться от вороха ложных гипотез и наросшего на них культурного пласта старых цивилизаций? — Я удовлетворённо хмыкнул, поняв основную мысль. — А что же тогда атеизм научный? Чего он тогда должен изучать?
— Чтобы появилась научная дисциплина, нужно выработать качественные категориальные описания изучаемого явления, — продолжил читать мне лекцию академик Сахаров. — Так вот, для научного атеизма объектами изучения являются: Бог и боги, как порождения психологии и социального фактора. Божественное — все те проявления человеческого восприятия, относимые людьми на счёт действия высших сил. Вера — просто огромный культурный и психологический пласт жизни людей. И осталось самое важное — индивидуальная личная зависимость учёного и исследователя от всего вышеперечисленного. Без понимания собственной ограниченности невозможно далеко заглянуть за горизонт непознанного. И тем более будет невозможно понять тот пресловутый Абсолют, если он действительно существует или когда-то существовал.
Академик замолчал, позволяя мне глубже проникнуться пониманием к сказанным словам. Действительно, вера и обожествлённые явления природы слишком много значат в нашей жизни. Даже сталкеры в Зоне, помимо обожествления или демонизации самой Зоны, порой глубоко проникаются верой в различные её проявления, так или иначе способствующие выживанию и обретению желанных благ. Моё следование неписанным сталкерским заповедям с желанием честно делится добычей тому наглядное пособие. И вряд ли я от этого когда-то откажусь, мне просто приятно чувствовать себя достойной уважения личностью. Кто-то выдумывает себе злых и добрых духов, ангелов-хранителей и демонов-искусителей. Пойдёт время, и появятся целые культы с опорой на эти домыслы. Люди склоны верить во что бы то ни было, страстно желая повысить собственные шансы на выживание и скидывать с себя ответственность за случайные неудачи на кого-то другого. А, может, те культы уже где-то появились. Настоящему же сталкеру требуется всемерно бороться с незаметным тлетворным зарастанием той веры в себе, всегда сохраняя логику и здравомыслие. И уж тем паче глупо скидывать с себя ответственность за совершенные ошибки. Нужно стать настоящим научным атеистом, изучая в первую очередь самого себя. Только мы сами творцы своего счастья или печального конца.
Так в молчании мы и дошли до начала тайной тропы и вошли в призрачную щель. Академик больше не пытался куда-либо кинуться, следуя за мной неотрывным хвостиком. В этот раз психическое давление тайной тропы оказалось едва ощутимым, а ведь при первой попытке она давила просто немилосердно. Мы вышли на открытое пространство 'Армейских складов' с осветившими и ярко раскрасившими высокие облака первыми лучами восходящего солнца.
— Ближе всего идти через 'Мёртвый город' он тут буквально в двух шагах за перелеском, но можно заложить и большой круг, — предложил академику выбирать дальнейший маршрут.
— Ведите как вам удобнее, я на сегодня уже выбрал свой лимит неприятностей, — сухо ответил он.
Ментальное чутьё отмечало близкое присутствие зверья, но оно занималось своими делами, начисто проигнорировав появление двух случайных путников. Выбрал самый короткий маршрут, ибо идти длинным — только зря увеличивать риски нежелательных встреч. 'Мёртвый город' встретил нас только тихим злым гулом многочисленных гравитационных аномалий да мертвенным свечением пятен радиоактивного заражения местности. Первые проявления человеческих эмоций смог уловить, когда мы уже пересекли город и спускались с пригорка в сторону научного лагеря 'Янтарь'. К нам навстречу спешили два полных тяжелых сквада долговцев в экзоскелетах, наверняка уловив приближавшийся сигнал маячка скафандра академика. Интуиция чувствительно толкнула в бок, но без каких-либо подробностей.
— Скажите, академик! — Я резко повернулся к Сахарову. — Что находится в закрытой серой папке с номером шестьдесят шесть?! — С заметным нажимом проговорил давно напрягавший меня вопрос.
Всё же смутный образ этой папки удалось уловить и мне, уж больно часто академик её вспоминал за последнее время нашего путешествия. От заданного вопроса Сахаров дёрнулся и брызнул коктейлем различных эмоций. От лёгкого восторга до сильной досады.
— И почему я не удивлён? — Меланхолично заметил он, быстро успокоившись. — С другой стороны — знал же, с кем именно связался, — продолжил он тем же спокойным тоном. — В той папке находятся приказы и инструкции на случай попадания к нам или в сферу нашего внимания подобных вам сильно изменённых Зоной существ, полностью сохранивших при этом человеческий облик, — всё же признался он, хотя я ждал совсем иного. — Я сам не знаю, что именно там находится и чего потребуют от меня те самые приказы. Могу лишь только догадаться. Вы тогда правильно смогли сформулировать — вставшие на следующую ступеньку развития родственные человеку существа представляют для всех людей большой интерес и ещё несут большую угрозу. А с любой угрозой люди стремятся сразу же разобраться. Я не смогу проигнорировать содержимое той папки просто по долгу собственной должности, ведь подобные папки с тем же номером давно лежат в столе не только у меня одного.
— Значит, пришло время прощаться, — я быстро понял все совершенно недвусмысленные намёки. — Держите два образца, — достал два неизвестных растения из инвентаря, передавая их академику в руки. — Если возникнет какая-либо особая потребность — мой адрес в сталкерской сети у вас есть. Только не просите случайно заглянуть к вам на огонёк, разве только потребуется срочно вытащить вашу задницу из полной задницы. Но это самая крайняя мера, до которой лучше не доводить.
— Что же, мне сильно импонирует ваша искренность, молодой человек, — ответил он повеселевшим голосом. — Берегите Ларису Александровну и будьте с ней счастливы! — Академик развернулся и размашисто пошагал с растениями в руках навстречу приближавшимся долговцам, а я поспешил в обратном направлении.
По пути можно собрать приличное количество ценного добра в аномалиях, да и затеряться от возможного преследования заодно.
В 'Мёртвый город' идти за мной желающих не нашлось. И это благо. А то снова пришлось прятаться или играть в кошки-мышки. И пусть местные кошки трижды подумают, в какой именно роли им бы прошлось играть. Определив наиболее плотные скопления аномалий, направился прямо к ним. С прошедшего выброса здесь всё успели старательно вычистить — реально ни одной засветки. Да и следов вокруг аномалий прилично так натоптали. Народ здесь явно опытный, в других местах обязательно что-либо пропустили. И лишь в уже знакомой составной аномалии-матрёшке, к которой и мне-то приближаться боязно, осталось изрядное количество кусков 'уранита', да ещё прилично новых с моего последнего посещения прибавилось. Весьма урожайное по нему место. Ещё висит в самом центре матрёшки из нескольких вложенных дуг в дружку гравитационок какой-то неизвестный артефакт. Звёздочка, как он должен отобразиться на детекторе 'Велес'. А 'проявляться' он подло отказывается. Задачка. Влезть телекинезо