«Живая Молния», светлое озарение, наследованное.
Каждая ступень озарения повышала силу моих живительных молний, удлиняла срок их жизни, уменьшала расход Линии Духа на их создание, удлиняла период «затухания» и уменьшала время восстановления.
Так как «Живая Молния» не приносила вреда людям, то в Скрижали с её описанием не было ничего о том, защищало ли Моральное Право от её воздействия.
Это озарение я прекрасно изучил и применял. Если при использовании «Удара Молнии» я тормозил и мог напутать, как крепить узоры друг к другу, то «Живую Молнию» использовал легко и непринуждённо. На уровне инстинкта, как дыхание или ходьбу.
Впрочем, это было не моим личным достижением, а следствием того, что «Живая Молния» — наследованная. Как сын славной целительницы Мадхури Саран, я просто обречён на абсолютное владение этим озарением. Даже жаль, что «Живая Молния» никогда не поднимется у меня до шестой, яркой, ступени.
«Проворство Молнии», заметное озарение.
Каждая ступень увеличивала дистанцию, которую я мог пробежать. На первой и второй ступени — двенадцать и двадцать четыре шага. На третьей ступени — начинала зависеть от Линии Тела, то есть намного дальше двадцати четырёх шагов.
На четвёртой, заметной, ступени, оно обогащалось дополнительной возможностью: поражало небесными искрами всех врагов, которые находились на траектории моего бега. Такой приём нам показал Урсаг Намеш: пробежал сквозь ряд манекенов, сжигая их искрами и отбивая им головы и руки мочи-кой.
Расстояние, на котором можно было рассыпать эти искры, зависело от Линии Тела.
На пятой, светлой, ступени, можно было совершать прыжки, сохраняя при этом молниеносную проворность. До этого любой прыжок прерывал озарение. Теперь же можно было молниеносно бегать на пересечённой местности. И даже запрыгивать на стену крепости или крышу дома, не теряя молниеносного бега, и одновременно поражать всех врагов небесными искрами.
Урсаг Намеш рассказал, что во время войны с Портовым Городом, воин из рода Намеш мастерски пробежал по небольшой крепости низких воинов, убив искрами сразу десяток врагов. Даже мочи-ка не понадобилась.
Я же задумался: а почему в тот переломный день, когда меня поймал Раккир и отвёз в бандитскую едальню на допрос к ворам граней, я смог убежать от них? Почему никто не применил все эти озарения быстроты, чтобы поймать меня?
Объяснений нашлось несколько. Например, можно предположить, что ни у Раккира, ни у других воров не было таких озарений или кристаллов. Или они использовали какие-то озарения, блокировавшие эти озарения. Но это разбивалось о факт, что во время похищения Раккир одним прыжком забросил меня на акраб. Нет, магические способности скорости были почти у каждого воина, хотя бы на начальных ступенях.
По опыту собственного использования того же «Проворства Молнии» я догадался, что применять способность к сверхбыстрому перемещению лучше всего на открытых пространствах. Ведь даже на незаметной ступени это озарение так ускоряло человека, что столкновение со стеной, предметом мебели или другим человеком могло закончиться плачевно.
Возможно, совокупность этих случайных обстоятельств и позволила мне сбежать. Но в первую очередь, конечно, помогла внезапность моего побега.
«Отталкивание Вещества», тусклое озарение.
С помощью него я изгибал вязки под нужными мне углами и изменял направление её полёта в нужное мне место.
Ещё я узнал, что «Отталкивание Вещества» — важное озарение для ремесленников — кузнецов, гончаров, камнерезов, портных и всех прочих. Что вполне объяснимо, ведь оно позволяло манипулировать материей на недоступном для любых инструментов уровне.
Оно же, наряду с некоторыми другими, использовалось мастерами, создающими Скрижали Знаний. Как именно создавались каменные скрижали — тайна сословия Созидающих Вещи.
Из уроков в Доме Опыта узнал лишь, что создание Скрижалей требовало одних озарений, а вот для нанесения своих иероглифов на Скрижали необходимо усвоить любую ступень озарения «Отталкивание Вещества». Теперь я мог писать в Скрижалях.
Рисунки и сложные схемы требовали другого озарения — «Перенос Образа». Это же озарение считалось главным для ювелиров и ваятелей, которые создавали изумительные и детальные статуи.
Так же «Перенос Образа» необходим для тех, кто посвятил свою жизнь созданию «Игр Света». Оно помогало рисовать более реалистичные фигуры и обстановку виртуального мира.
«Тяжёлый Удар», заметное озарение.
Его усваивал почти каждый воин. Именно оно придавало удару любым оружием сверх силу. Топоры пробивали каменные стены, кинжалы — рассекали толстую броню, а на длинные копья можно было нанизывать пачки врагов одним уколом.
Это озарение стало таким популярным не из-за того, что ему не было альтернатив. Были, и не одна. Но только «Тяжёлый Удар» не требовал специального изучения. Достаточно усвоить желаемое количество узоров — и в бой. Поэтому я даже особо не запоминал, что открывалось на каждой ступени этого озарения. Всё равно узнаю, когда буду кого-то бить.
«Крылья Ветра», мерцающее озарение.
Моё самое слабое и неизученное озарение. В отличие от почти пассивного «Тяжёлого Удара», крылья не поддавались интуитивному управлению. Премудрости полёта нужно было именно изучать под руководством учителя, а не самостоятельно.
В Доме Опыта было несколько таких учителей, но только двое происходили из сословия Защищающих Путь.
Таков был мой билд на сегодняшний день. Как ни странно, оказался не хуже, чем у многих. Хотя и «Удар Молнии» не так распространён среди воинов, как «Порыв Ветра».
Наш акраб закачался ещё сильнее и резко наклонился. Заходил на посадку. Мы схватились за стены и ножки скамеек, чтобы не скатиться. Мне пришлось обнять спящую Реоа ещё сильнее.
Я бросил последний взгляд на Внутренний Взор.
Кольцо граней, крутившееся вокруг моего запястья, поредело. А иероглифы числа «24 000» изменились на «17 268». Но так как 12 000 из этих граней заблокированы, то нужно вычитать и их. Таким образом, у меня осталось всего 5 268 граней.
Можно усвоить ещё озарений. Ну и оставить свободные грани для «слияния» кристаллов. Сейчас я это делать не умел. Когда меня переведут в разряд старших учеников, научат.
Я подвёл итог:
Самой толстой у меня была Линия Духа. Линия Морального Права немного тоньше её. Линия Тела тоньше Морального Права почти наполовину.
Толщина — это только один показатель. Были ещё длина и твёрдость.
Линия Духа немного длиннее Морального Права, почти вровень, а Линия Тела вполовину короче.
Твёрдость Линий никак не отображалась в спокойном состоянии. Но именно твёрдость отвечала за то, как сильно дрожала и отклонялась какая-либо Линия во время активного использования зависевшего от неё озарения. С этой точки зрения, моя Линия Тела самая мягкая и вялая, а самая твёрдая и непоколебимая — линия Морального Права. Я вообще ни разу не видел, чтобы она дрожала.
Поди, разберись с этим ребусом!
Глава 15. Самая красивая и побитая
Молодые воины Дома Опыта выстроились на тренировочном дворе, все вооружены мочи-ками.
У одних были красивые и сильные мочи-ки, даже намного дороже и краше моей легендарки от мастера Батая. У других — простые, железные, без украшений.
— Напоминаю, — сказал Урсаг Намеш. — Кристаллы в гнёздах оружия решительно влияют на исход поединка. Но для их использования вы должны освоить искусство неозарённого боя.
Ряд учеников зашевелился, все изымали кристаллы из гнёзд. Мне ничего изымать не надо — денег на кристаллы у меня всё равно не было.
— Неозарённый бой — основа вашего мастерства, — продолжал учитель. — Поэтому вы должны драться без доспехов. Они тоже решительно влияют на исход боя. Кто там в доспехах? Немедленно снимите.
Когда ученики выполнили его требование, учитель разбил всех на пары и расставил по ристалищу в шахматном порядке.
На пропитанных кровью досках ристалища выделялись заплаты из свежих досок — следы моего поединка. Кстати, я так и не знал, зачем ристалище покрыто досками, а не камнем или песком? Кажется, это было как-то связано с традицией.
Учитель подошёл ко мне:
— Ты способен драться? Как твои раны?
— Не болят.
— Линия Тела?
— Почти вернулась.
— Хорошо, — кивнул учитель. — На поединке с Инаром ты использовал вязки, вместо мочи-ки. Меня это оскорбило.
— Простите, я хотел озадачить соперника, а не обидеть вас.
— Но обидел и озадачил меня. Ведь кто-то может подумать, что я так плохо тебя обучил, что ты предпочёл кидаться верёвками, а не биться благородным оружием небесного воина!
Учитель не на шутку расстроился.
— Сегодня у тебя будет особенный противник, — пообещал Урсаг Намеш. — Надеюсь, у вашей целительницы ещё не истощились Линии? Они ей скоро понадобятся. Снова лечить тебя.
Я мужественно выслушал угрозу. Даже изобразил радость:
— Моё избранное оружие — мочи-ка, а не вязки, учитель. Я буду только рад отразить мочи-кой мастера Батая удар достойного соперника.
— Да, да, да, — отмахнулся учитель. — Возвышенно болтать ты научился. Как и нахваливать оружие, которое намного славнее тебя. Посмотрим, как ты заговоришь сейчас.
Учитель ушёл и скоро вернулся. Рядом с ним шагала высокая девушка такой ослепительной красоты, что в сравнении с нею меркла красота не только Саны Нугвари, но и Мадхури Саран вместе взятых. А именно этих двух дамочек я считал топовыми красотками Дивии.
У этой девушки смуглая, почти до африканской темноты кожа. Но в линиях носа, скул и подбородка — ничего африканского. Разве что губы — полные, пухлые и слегка розоватые. Их цвет сливался с цветом кожи лица. Нос прямой, не крупный, на переносице нарисованы три золотые линии. Такие же три линии шли наискосок по обеим щекам.
Я редко замечал на дивианцах татуировки или роспись по телу.