— Не знаю, — признался Ворф. — Еще недавно я мог вернуться на Борет, но теперь это невозможно. Я стал врагом Гоурона. Впрочем, не только его, но и всякого клингона в империи.
О'Браен пожал плечами.
— Вот видишь, сам понимаешь бессмысленность своего ухода из Звездного Флота.
Снизу донеслось радостное завывание, затем смех. Наверное, кто-то крупно выиграл в дабо. Ворф и Майлс умолкли. Каждый думал о своем. Обычно добродушное лицо Майлса сейчас выражало беспокойство, и Ворф уже пожалел о том, что затеял разговор о своем увольнении из флота. Во всей вселенной у него осталось лишь несколько друзей, и ему не хотелось перекладывать на них свои проблемы. Но и молчать о волновавшем его Ворф тоже не мог.
— Эта униформа всегда будет напоминать мне о том, как я обесчестил свое имя в глазах соотечественников, — задумчиво произнес Ворф. — Думаю, что теперь мне лучше держаться подальше от Клингонии. Наверное, я смогу получить место на крейсере Ниберритового Альянса, там охотно берут опытных специалистов.
— Ниберритовый Альянс, это далековато, — поморщился Майлс.
— Таково мое намерение, — твердо произнес Ворф.
О'Браен поднял, бокал, который ему только что принес официант, и предложил выпить. Сделав глоток, Майлс посмотрел Ворфу в лицо.
— Кстати, как твой сын Александр отнесется к этому? — спросил он как бы между прочим.
Командор опустил глаза. Майлс все понял и наблюдал теперь за другом с грустью и сочувствием. Что ж, он и сам значительную часть времени жил без жены и дочки.
Ворф надеялся, что никто прямо не заговорит с ним об Александре. Рассчитывал со временем заглушить в себе угрызения совести, что он оказался для сына призрачным отцом.
— Александр с бабушкой и дедушкой на Земле намного счастливее, чем если бы оставался со мной, — хмуро произнес Ворф. — Одно знаю точно: чем скорее я покину «ГК-9», тем лучше для всех. Мое присутствие здесь только усложняет отношения капитана Сиско с клингонами.
О'Браен отставил бокал и нахмурился. Весь его вид говорил о том, что ему наплевать на мнение каких-то клингонов. Что капитан Сиско думает примерно так же. Они будут делать свое дело, что бы ни случилось. И никому из них не придет в голову выставить кого-то со станции ради того, чтобы облегчить свое положение.
Ворф по достоинству оценил выразительное молчание Майлса.
В этот момент между Ворфом и Майлсом вдруг возникла чья-то дьявольская физиономия. Ошеломленный клингон сначала было отпрянул, затем узнал в физиономии хозяина казино Кварка.
— Семьдесят два децибела! — воскликнул Кварк. — Ты слышишь, Майлс? Для моих ушей это звучит музыкой.
— Не знаю, Кварк, не уверен, — слегка растерялся О'Браен. — Мне кажется, что когда здесь было тише…
— Ты хочешь тишины? — обиделся Кварк. — Пожалуйста, иди в «Реплимат». А здесь будет так, как должно быть. Как предполагалось с самого начала. И я страшно рад, что мы наконец-то отделались от этих клингонов.
Кварк облегченно вздохнул и, кажется, только тут заметил Ворфа.
— Присутствующие, разумеется, исключаются, — сделал он неуклюжую попытку исправить свою ошибку.
Но оскорбительные для клингона слова уже прозвучали.
Ворфу нередко в своей жизни приходилось слышать оскорбления подобного рода, обычно он старался не придавать им значения. Но сейчас он находился не в том настроении, чтобы терпеть обидные слова от какого-то слизняка. Командор встал и направился к выходу.
— Ты меня удивил, Кварк, — прозвучали за его спиной слова, произнесенные Майлсом. — Уж кто-кто, но ты-то знаешь, что можно сказать в присутствии того или иного посетителя.
— А какое мне дело до него, — возразил Кварк. — Все равно он ничего не пьет, кроме сливового сока.
Заскрипел стул. Это вставал О'Браен.
Ворф решительным шагом шел по коридорам станции. Ему показалось, что после ухода клингонов они стали шире и светлее. Откуда-то взялись улыбающиеся прохожие, которые теперь сновали туда и сюда. Эти наблюдения лишь расстроили Ворфа. Ему было неприятно, что его соотечественников не любили и даже презирали. Но кто в этом виноват? Командор давал себе отчет в том, что клингоны ведут себя обычно грубо, что они назойливы. Стоит ли удивляться тому, что их боятся и презирают, но не уважают?
Ворф шел, не глядя по сторонам, не останавливаясь у витрин. Подойдя к двери служебного кабинета Бенджамена Сиско, Ворф на несколько секунд остановился. Он внимательно посмотрел на серую панель с металлической табличкой, затем нажал кнопку звонка.
Ждать пришлось недолго, дверь бесшумно отодвинулась в сторону и освободила вход.
Войдя в кабинет, он увидел Сиско сидящим за столом.
Сделав два шага, Ворф остановился, принял стойку смирно и направил взгляд на плечо капитана.
— Простите за беспокойство, могу ли я получить у вас короткую аудиенцию? — спросил Ворф.
— Конечно, командор, входите, — дружелюбно произнес Сиско.
Ворф сделал еще шаг. Флегматичный с виду начальник «ГК-9» и всего «горячего» сектора жестом указал ему на кресло возле стола.
— Садитесь, — пригласил он.
— Предпочитаю стоять, капитан, — отклонил Ворф.
— О-о, — вырвалось у Сиско.
Своим отказом командор проявил явную непочтительность, и капитан Мог бы указать ему на это, но Сиско промолчал. Он, видимо, сразу же оценил ситуацию и выбрал верный тон.
— Пожалуйста, командор Ворф, говорите, я слушаю вас, — произнес Сиско.
— Я принял решение, — напряженным голосом выдавил из себя клингон. — Палубный офицер с моим опытом может легко найти себе место на любом торговом корабле. В сложившейся ситуации не вижу применения своим знаниям и силам на службе в Звездном Флоте.
— Понятно, — сказал Сиско.
Он сплел пальцы рук и откинулся в кресле.
— Командор, — произнес он после непродолжительного молчания. — Если уж вы решили закончить карьеру в Звездном Флоте, почему бы вам не облегчить себе душу и не сказать мне о причинах такого решения? Я умею слушать.
Ворф посмотрел в темные глаза капитана и понял, что тот действительно умеет слушать.
Как ему удалось догадаться, что клингону сейчас нужна именно такая помощь? Что ему нужно дать выговориться. Может быть, капитану подсказало отражение клингона в зеркале?
Сиско, безусловно, знаток психологии. Не только психологии людей.
Конечно, Ворф сейчас должен высказаться. Начальству необходимо иметь ясное представление о причинах того, что опытный офицер с безукоризненной служебной репутацией вдруг обрывает карьеру именно тогда, когда его цивилизация особенно нуждается в нем.
— Я чувствую на себе взгляды граждан Федерации, — начал Ворф. — Эти взгляды говорят о недоверии ко мне. Я не могу винить их. Горячность у клингонов в крови. Похоже, что у меня тоже.
Он опустил глаза. Почему он высказал свои самые потаенные мысли? Может быть, потому, что собрался улететь далеко-далеко, в самый глухой уголок галактики, и навсегда исчезнуть там? И вот теперь ему стало безразлично, что его сокровенные мысли станут кому-то известны. А может быть, сыграла свою роль манера поведения капитана Сиско? Ворф как-то слышал, что все они, заброшенные в глубинный космос, становятся чем-то похожи друг на друга.
На руках Ворфа взбугрились вены, пальцы сами по себе сжались в кулак. Итак, его внутреннее напряжение прорвалось. Ворф раскрылся, что случалось с ним крайне редко.
— Почему так всегда происходит? — почти выкрикнул Ворф. — Почему клингонам нигде не рады? Кто мы такие? Кто я такой и почему я вызываю к себе чувство недружелюбия и враждебности?
— Генетика? — высказал предположение Сиско. — Вы хотите справиться с генами? Мне очень хотелось бы увидеть их под микроскопом.
Ворф раздраженно посмотрел на капитана.
— Отрицать влияние генов, конечно, нельзя, — заметил иронически Ворф. — Мои соотечественники не слишком утруждают себя размышлениями о добре и зле, о том, что хорошо, а что плохо. Они придерживаются простой точки зрения: хорошо то, что хорошо для клингонов, и наоборот.
Пока Ворф говорил, он пересек кабинет и остановился у дальней стены. Затем подошел к обзорному экрану, усеянному звездами.
— Но меня воспитали не так, — произнес он, посмотрев на Сиско. — Для меня понятия «хорошо» и «плохо» — это очень сложные категории, в которых не разобраться с помощью кулака.
Сидевший за столом Сиско улыбнулся.
— Если вы собрались демонстрировать это, то обратились не по адресу, — заметил он. — Хотя кулаки у меня довольно крепкие.
Ворф понимающе кивнул. Капитан Сиско проявляет редкое терпение, выслушивая исповедь подчиненного. Что ж, в их судьбе немало общего. Оба крупные телом, а крупные мужчины склонны к решению проблем силовым путем. Оба вырваны из привычных условий жизни. Ворф родился в одной звездной системе, а воспитывался в другой, затем долгие годы служил на звездолете. Бенджамен Сиско тоже не один год мотался, кружил на космическом корабле по галактике, теперь вот служба забросила его на эту отдаленную космическую станцию.
— Где бы я ни встречался с клингонами, они всегда настойчиво советовали мне вернуться на родину, — продолжал Ворф. — Иногда даже угрожали. Но почему? Почему я должен находиться только со своими соотечественниками?
— Не думаю, что они правы, — сказал Сиско. — Жизнь определяется не только законами генетики, но и приобретенными нравственными ценностями. В моральном плане у вас нет ничего общего с теми клингонами. Вам с ними уже не сойтись. Вы с ними уже разные.
Ворф посмотрел на капитана. Да, жесткие слова. Чувствовалось, Сиско не собирался жалеть его.
Ворф вдохнул и выдохнул. Теплый воздух коснулся остекления экрана, и звезды затянуло вроде как дымкой.
— Тогда я… не знаю, — честно признался Ворф.
Бенджамен потер мочку уха и встал. Не спеша выйдя из-за стола, он подошел к Ворфу и тоже стал вместе с ним рассматривать звезды на экране.
— Видите ли, командор Ворф, существует мыслительный процесс, — произнес Сиско после минутного молчания. — Это своеобразная модель здравого смысла. Ее должна развивать каждая культура, цивилизация для того, чтобы выжить. Если изложить это крайне упрощенно, то каждая цивилизация должна осознать, что дважды два — четыре. Даже клингоны. Вам самим придется решать, что для вас важнее: генетика или разум.