– Хорошо, допустим ты не убивал. Но мы действовали по протоколу. Осмотрели камеры, увидели, как ты выбегаешь из дома. Потом задержали тебя. Сломали член, но ты же оказал сопротивление при задержании, неудачно упав. А далее прокурор обвинил тебя на основании улик. Мы с напарником исполнили закон. Если ты не виноват, то работал бы с адвокатом. Нахер ты нас хотел убить? Ну что, все равно не понимаешь? – сказал я размеренным голосом.
– Да все я понимаю! Ты думаешь, что если ты работаешь по закону, если ты в системе, если исполняешь закон, то ты не виноват? Нет, ты виноват! И все, что с тобой сейчас происходит, это твоя вина, – философски ответил Фред Джонсон.
– Нахера ты мне Черри подослал в напарники, в чем была твоя игра? – я решил пойти с козырей.
– Черри должна была убить тебя, все очень просто. Я сейчас не могу тебе сказать, зачем, так как из этих стен торчат уши ФБР, но твое дальнейшее существование невозможно. Ты ходячий труп. И не сегодня, так завтра ты умрешь, – Фред причмокнул, и слюна потекла по его подбородку.
– То есть договорится мы с тобой не можем? – сухо произнес я.
– Нет, не можем. Мы с тобой враги. А теперь, когда в твоих жилах течет кровь моего брата, мы с тобой кровные враги, – сказал чернокожий ублюдок.
– Может все-таки я смогу тебе что-то предложить? – не унимался я.
– Нет ничего, что ты можешь мне предложить. Если только свободу. Освободи меня, и тогда, может быть, мы найдем общий язык. А пока нет, – Кривочлен был неумолим.
– Давай так. Я знаю, что ты сейчас сидишь в одиночке. Условия тут явно спартанские. Может тебе нужно хорошее питание до конца твоих дней? Или можем плазму тебе повесить в камеру? Ты скажи, мы все сделаем. Мне нужен ответ только на один вопрос, и ты знаешь на какой! – сказал я, глядя в пустые глаза Кривочлена.
– Как излечиться от этой заразы? – улыбнулся Джонсон, – А никак. Лекарства нет. По крайней мере у меня. А есть ли оно на этом свете, я не знаю. Если я ответил на твой вопрос, то хорошо, если нет, то еще лучше. Теперь ты то, что ты ешь! – сказал Кривочлен.
Фред Джонсон явно перечитал книг в тюремной библиотеке. С такими ответами я скоро стану ненужным ФБР. Поэтому скорее всего они запрут меня в клетке до конца моих дней или убьют.
Я встал и вышел из камеры, оставив Кривочлена наедине с собой.
Я попросил охрану проводить меня к Лесли Брауну. Он курил сигару и пил кофе в прикуску с бананом. По его словам, нет ничего вкусней после виски выпить кофе с бананом и выкурить сигару.
– Джерри, ты еще что-то хотел? – спросил расслабленный Лесли Браун.
– Да, хотел. А дай-как мне имена посетителей Кривочлена. Кто к нему приходит? – спросил я.
– Да хрен его знает. Сейчас узнаем, – Лесли взял трубку телефона и набрал номер, – слушай, Питер, кто там к этому черножопому Джонсону приходит? Ага, понял. Слушай, дай распечатку Джерри Харисону на выходе с именами.
Лесли положил трубку.
– В общем, это брат Фреда Джонсона Мэтью Джонсон, жена брата и сын брата…
На выходе из тюрьмы я получил распечатку с именами и номерами социального страхования Мэтью Джонсона, его жены и сына. По дате рождения выходило, что сыну 12 лет. Интересная складывается ситуация. Эпидемия возникла как раз 12 лет назад.
Кривочлен проболтался, что я не жилец на этом свете. Из его слов выходило, что дело не только в отмщении. Видимо, вирус, переданный от его брата мне, имеет свою силу и свои особенности. И меня надо убить, чтобы… Ладно, это еще одна загадка, которую мне предстоит разгадать. Путь волка продолжается.
Глава 11. Убийство азиата
После тюрьмы я поехал домой. Меня клонило в сон, хотя день еще продолжался. Я зашел домой, разделся до гола и лег в клетку, как я называл свою камеру.
Глаза сами закрылись, я свернулся клубком и стал засыпать. Сквозь сон я услышал, как дверь камеры открылась и в клетку затолкали мужчину. В полудреме я не мог открыть глаза, но отчетливо понимал, что рядом находится живой человек.
– Что здесь происходит, сэр, что здесь происходит? – мужчина обращался ко мне. Он хлопнул меня по плечу.
Я хотел открыть глаза, но не мог. Видимо после того, как я засыпал, я просыпался только в режиме трансформации в зверя, когда не мог уже ничего помнить. Но Куксакер не догадывался, что я уже начинаю контролировать зверя внутри себя.
Вдруг я почувствовал прилив сил, веки открылись, и я увидел сквозь свое предплечье голого азиата полтора метра ростом, похожего на Джеки Чана. А может это и был Джеки Чан.
– Сэр, что здесь происходит, – еще раз спросил азиат.
Когда я убрал руку и посмотрел на него, лицо азиата исказилось страхом и болью. Видимо он увидел что-то, что поднимает из глубин животный страх и те чувства, которые наши предки ощущали, когда убегали от львов в Африке.
Я бросил беглый взгляд на свои руки, понимая, что в клетке ведется видеозапись. Моя задача была не выдать, что я контролирую зверя. На руках быстро вырастали шерсть и когти. И через пять минут я был готов убивать.
Обреченный «Джеки Чан» забился в угол и выставил вперед правую руку, левой он прикрывал свое лицо.
Неимоверное желание убивать и желание вкусить плоть и кровь пьянило меня. Я издал вопль, похожий на скрежет гвоздя по стеклу, и кинулся на азиата. Дальше я уже не совсем понимал, что происходит. Я рвал и кусал парную плоть и чувствовал, как новые силы струятся по горлу и идут дальше по телу. Когда мужчина перестал трепыхаться, я начал жадно слизывать с пола разлитую в изобилии кровь. Она было на вкус как теплое мороженое с вишневым соленым сиропом, горьковатым, но вкусным. Я слизал все что мог и приступил к обгладыванию черепа – глаза я высосал, оторвал подбородок и съел щеки и язык. Передо моими глазами была моя вытянутая серая челюсть с черным носом.
Мое обоняние развилось и как будто не знало предела. Я чувствовал сразу запах крови и запах канализации с остатками плоти и крови людей, которых убил накануне. Я чувствовал двух агентов, которые сидели через дорогу в фургоне и наблюдали за мной. Я как будто не нюхал, а смотрел в бинокль с рентгеном.
Ну что же, Куксакер, ты мне еще ответишь за это. Теперь я вижу, что ты врешь мне, а солгавший в малом лжет и в большом. Может и нет никакой эпидемии оборотней, может ты вовсе не агент ФБР, а какой-нибудь проходимец? Что же, ответ на этот вопрос я найду. И в свое время прижму тебя к стенке, ублюдок.
На следующий день я проснулся в семь утра. Камера была помыта от остатков «Джеки Чана», а я был свеж, будто только что принял душ с ароматным мылом. Пахло от меня как от снятого с веревки белья после стирки и сушки.
Я сел в свой пикап и поехал по утренним пробкам на работу. В Бостоне ничего не меняется. Появляются маньяки, оборотни – а пробки все равно остаются.
Кварк Даг уже был на работе. Веселый, он отхлебывал из алюминиевой банки холодный кофе.
– Ну, Кварк, что там с принтером? – спросил я.
– Докладываю. Серийные номера картриджей наши техники не записывают. Поэтому нельзя сказать, наш этот картридж или не наш, но его точно подменили. Хоть модели и идентичны. Преступник был у нас в отделении по крайней мере два раза. Первый раз ему надо было узнать модель принтера и картриджа к нему. Отпечатки на картридже искали. Их нет. То есть преступник работал в перчатках.
– А что со временем? Когда картридж воткнули, время известно? – спросил я.
– Время выяснил довольно легко. Я узнал по логам, кто какие документы распечатал за последние две недели. Собственно, печатал ты, Черри и я. Все эти документы были на наших столах. Оказалось, что полоски появились полторы недели назад, 23 июня. Время точно сказать не могу, так как последний документ без полосок был распечатан 22 числа, а с полосками – 24-го, – сказал Кварк Даг.
– Но в любом случае записи с камер уже затерты. Ведь затерты? Это еще один довод, что убийца из наших, он знал, что камеры пишут пять дней, затем запись стирается. И подложил распечатку после того, как истекли эти пять дней, – сказал я.
– Затерты, но я уже изъял носители, – объяснил Кварк Даг, – попробую поколдовать над ними. Может что и выгорит. Я передам сегодня жесткий диск своему приятелю, он в этом спец. Может что найдет.
– Ладно. Только пока держи все это в секрете. Тогда по расходам на эти дела скажи сколько нужно, я выдам. Из своих не плати. У нас есть на это бюджет. Сегодня у меня в двенадцать часов встреча с Лесли Брауном, начальником тюрьмы, где сидит Фред Джонсон. Я попробую с ним поговорить, похоже Лесли, окружной судья и наш Козлорыл этого Кракена со дна и подняли.
– А они тут причем? – спросил Кварк.
– Это долгая история. Лучше тебе в это дерьмо не лезть, так как это должностными преступлениями пахнет. С отбыванием пожизненного срока. Тебе еще жить да жить, сынок. Меньше знать будешь, лучше сны будут, без кошмаров, – закончил я.
Перед моими глазами стоял Джеки Чан с перекошенным от ужаса лицом, а во рту был вкус его языка и щек.
Глава 12. Встреча с Лесли Брауном
Ресторан Вендис был полупустым. За желтым столиком в углу сидел Лесли Браун, начальник тюрьмы. Перед ним стоял поднос с тремя бургерами, картошкой фри и стрипсами. В правой руке Лесли держал красный стакан с изображением веснушчатой девушки.
Лесли был пьян. Обычно он брал апельсиновый сок без льда, выпивал его и наливал доверху виски. Так, видимо, поступил и сегодня.
– День добрый, Лесли, – сказал я, улыбаясь пьяному приятелю.
– Добрый, добрый. Мне надо готовиться к уходу на пенсию. А ты отвлекаешь меня. Зачем я здесь? – недружелюбно спросил Лесли.
– Да чтобы я мог тебе рассказать, в какую жопу ты нас всех загнал, старый козел! – ответил я.
Лесли икнул и зло посмотрел на меня.
– Сука, ты какого хрена всю эту херню затеял с Бостонским душителем? – спросил я, садясь за стол
– Не понял – сказал Лесли, который начал о чем-то догадываться.
– Не понял он… А помнишь свой сговор с судьей и Козлорылом насчет ДеСальво? Новый маньяк узнал про это и теперь убивает, чтобы подставить наше управление. Колись, кому ты разболтал? – надавил я на Лесли.