Я ловким движением поймал наручники и повертел ими на указательном пальце.
– Куксакер, последний вопрос. Ты знаешь, чем отличается Кольт Миротворец от Кольта Магнум? И что их объединяет? – спросил я.
– Опять загадки. Что? – спросил Куксакер.
Ловким движением я выхватил из-за пояса Кольт Магнум напарника и всадил серебряную пулю между глаз Куксакера. Куксакер отрыл беспорядочную стрельбу и повалился на пол. Он тяжело дышал, но еще был в сознании.
– У них общий калибр. А отличаются они… внешним видом. Ну вот смотри. У меня в руках Магнум, который я взял у своего напарника. А под твоими ногами валяется мой Миротворец, боек которого вы спилили, ублюдки! А сейчас мне надо поесть.
Я склонился над хрипящим Куксакером и вонзил зубы в его шею. И сразу почувствовал прилив сил, как будто залпом выпил на пустой желудок пару шотов водки со льдом. Красота!
Напиваясь кровью, я почувствовал, как нос стал расти и уперся в подбородок уже мертвого Куксакера. Мой слух обострился, обоняние усилилось. Я превращался в зверя!
Глава 22. Бойня в управлении
За окном был еще день, а я стал зверем! Да каким! Кровь Куксакера досыта напоила меня, я стал сильным, ловким, быстрым и свирепым. Я готов был показать этим ублюдкам, кто в управлении хозяин. Пусть у вас серебряные пули, но у меня есть то, чего нет у вас – сила зверя.
Первым делом я уничтожил все камеры в коридоре, в котором находился. Теперь я видел своим волчьим чутьем агентов, а они меня нет. Я слышал, что по лестнице поднимаются восемь человек и чуял их пот в паху, их вонючий запах немытых задниц.
Первым делом мне нужно было уйти с линии огня. Я прошел в один из кабинетов и легонько затворил дверь. Когда дверь закрылась, агенты ступили в коридор и мягко пошли в мою сторону, проходя комнату за комнатой.
Дверь тихонько отворилась. В комнату зашел один спецназовец, второй. Я сидел над дверью, задними ногами я уперся в створку двери, а передними – в потолок. Один миг – я полетел и в прыжке одним движением левой лапы расколол черепа обоим агентам. Как сильны были мои лапища в этот момент! Удар оказался такой силы, что оба ублюдка скопытились.
В мою сторону побежали оставшиеся шесть агентов. Пока они бежали, я разбил окно и выпрыгнул на улицу. В пять прыжков я обогнул здание и запрыгнул в импровизированный штаб ФБР, который располагался около входа в здание управления. Пять агентов были улице, еще пять – внутри фургона.
Мне хватило трех секунд, чтобы перебить всю группу на улице. Размашистыми движениями лап я сносил головы агентам одну за другой. Тела падали и бились в конвульсиях. Затем я открыл двери фургона и порвал руководителей штурма, залив салон кровью.
Когда дела на улице были закончены, я в три прыжка вернулся в управление. Мне нужно было убить оставшихся агентов, пять человек. И на этом закончить бойню. Это были крепкие мужчины, которые, наверно не один раз видели оборотней, и может быть, даже убивали их. Я встал на задние лапы, передние поставил на перила лестницы и протяжно завыл.
Когда я закончил, я почувствовал запах мочи и липкого пота, который растекался по всему периметру. Это журналисты обоссались. Но и бывалые спецназовцы тоже напряглись. Я дал понять спецам, что теперь я охотник, а они жертвы, и что вскоре я всех их убью до единого. И они с этим ничего не смогу сделать.
Глаз в виде камер эти ублюдки лишились, ведь уже некому было вести их по коридорам и координировать огонь. Агенты выбрали стеклянный кабинет шефа для обороны. У этого кабинета было преимущество – пространство вокруг хорошо просматривалось, и мне трудно было появится неожиданно для них. Агенты встали на одно колено спина к спине, готовые применять смертоносные серебряные пули.
В коридоре я вскрыл решетку вентиляционной шахты и одним прыжком запрыгнул внутрь. Я представлял себя этаким «Крепким орешком», как кошка бесшумно я полз вперед на запах агентов. И вот цель была достигнута.
Подо мной были пять человек, готовые в любую секунду открыть смертоносный огонь. Я глотнул пыльного воздуха и прыгнул на решетку, гравитация увлекла меня вниз, и когда я приземлился, все агенты были уже мертвы. Я применил тактику «четыре лапы и одна пасть». Четырем агентам я вскрыл черепа передними и задними лапами, а пятому перекусил шею. В кино такой прием смотрелся бы наверняка эффектно.
Кровь агента не так понравилась мне, как кровь моего заклятого врага Куксакера. Она была не такая сладкая и не таким живительном бальзамом разливалась по венам. Значит, кровь оборотней делает меня еще сильней, понял я.
Я расколол череп агента и высосал мозги и глаза, а затем одним сильным укусом раздробил ему грудную клетку и съел сердце. Теперь я был сыть.
Ночь только начиналась, и я хотел навестить моего старого знакомого Фреда Джонсона. Только вот днем в тюрьму меня не пустил заместитель старого Лесли Брауна. Кто знает, может пустит ночью.
Глава 23. Тайна укуса оборотня
Фред Джонсон по прозвищу Кривочлен ничего, кроме омерзения, не вызывал. Ублюдок под наркотой убил семью. А после того, как его поймали, он все отрицал. Он так и не согласился с обвинением и в последнем слове назвал себя невиновным. Хотя всем было очевидно, что именно он убил трех человек.
Никаких доказательств своей невиновности Фред Джонсон не представил. Он только твердил «это не я, это не я». Но у прокурора были неопровержимые доказательства. Первое – видео с камер наблюдения, на которых Джонсон входит в дом жертв с дробовиком и через пять минут выходит с этим же дробовиком. Второе – на смывах с рук Фреда обнаружены следы пороха. Третье – на футболке была кровь убитых отца, матери и их трехлетнего сына. Четвертое – экспертиза показала, что именно из того дробовика были произведены выстрелы. Какие еще нужны доказательства?
«Вся семейка чокнутая», – думал, несясь на четырех лапах по прохладному шоссе к тюрьме. Насколько я понял по обрывкам информации о семье Джонсонов, дороги Фреда и его брата Мэтью разошлись 12 лет назад, когда предположительно в США началась эпидемия оборотней.
После того, как Мэтью стал оборотнем, его жена забеременела. Скорее всего пытаясь защитить семью Мэтью уехал с женой из Бостона. Жена благополучно родила отродье, силу которого мне еще предстоит проверить. Мэтью начал себя контролировать также, как я сейчас. Он понял, что его силу можно предать жене и сделал это через свою слюну.
Для меня оставалось загадкой, почему остальные оборотни не помнят, что они творят ночью. Навряд ли Куксакер врал мне об этом, так как если бы он знал, что через какое-то время оборотни начинают контролировать себя, то понял бы, что его обман естественным образом раскроется.
Получается, только слюна первородного оборотня, самого Мэтью Джонсона, передавала дар контроля над зверем. Если же, к примеру, я кого-то укушу, то укушенный не сможет себя контролировать и ночью станет неуправляемым зверем.
Логично, что заражение Мэтью Джонсона было неслучайным. Это была загадка, которую я хотел разгадать, и именно за этим я сейчас несся к тюрьме. В ней находился живой свидетель, который мог открыть мне истину или хотя бы дать зацепку в обмен на жизнь.
Когда я подбегал к тюрьме, начался ливень. Жесткие капли стегали меня по всему телу, шерсть блестела от фонарей, сливаясь с дорогой. Я перемахнул одним прыжком пятиметровый забор и оказался в прогулочной зоне. Сработали датчики движения и мне в глаза ударил луч прожектора. Зазвучала противная сирена. Не дожидаясь автоматной очереди, я за секунду вскарабкался на вышку и слегка придушил обосравшегося охранника – очнется, жить будет.
Я знал, что заместитель начальника тюрьмы Френк Эпилгейл сейчас пьет свой сраный виски в своем шикарном, как он думает, кабинете, обставленном красным деревом. Ублюдок наверно уже обкурился гавайскими сигарами. Прямо сейчас я, находясь на вышке, смотрел в окна кабинета Эпилгейла. Через пару секунд пьяный и взволнованный Френк открыл жалюзи и увидел меня.
Наблюдательный пункт располагался на пять метров выше окна кабинета Френка. Я прыгнул и влетел в окно, упал прямо на Френка. Стальные жалюзи рассекли мне лицо, я это чувствовал, но также чувствовал, как раны моментально затягиваются, чтобы не выпустить ни капли крови.
– Ну здравствуй, сукин сын. Мне нужен Фред Джонсон. Пусть приведут его сюда, ублюдок, или я убью тебя и всех, кто находится в этой тюрьме, – прорычал я на ухо обоссанному Френку.
Я поставил правую переднюю лапу на грудь ублюдка и вонзил когти в мягкую плоть. Френк взвыл, и его стало корежить от боли.
– Включай селектор, недоумок. Или ко мне прямо сейчас, сию секунду приведут Джонсона, или я оторву тебе голову, – сказал я, снимая лапу с груди мужчины.
Френк обосрал обоссанные штаны и начал блевать, выставленной вперед правой рукой показывая, чтобы я его не трогал. Затем он подполз к своему столу и будучи полулежа нажал на кнопку. Наверно, у него были сломаны ноги.
– Крауч, у нас ЧП. Приведи Фреда Джонсона ко мне в кабинет. Никакой херни чтобы не было, просто приведи. Я в заложниках… Иначе меня убьют.
– Сэр, я правильно понял, что я должен привести заключенного Фреда Джонсона? – сказал Крауч.
– Да, именно так! – сказал Френк.
– Его в кандалах вести или так? – спросил Крауч.
– Да какая разница. Приводи без кандалов, – сказал Френк.
– Это приказ, сэр? Привести в ваш кабинет заключенного Фреда Джонсона без кандалов? – спросил Крауч.
– Да, черт возьми, это приказ! – заорал Френк от боли.
Через пять минут заключенный Фред Джонсон вошел в кабинет замначальника тюрьмы. Я уже знал, что сюда едет SWAT. Но сильно сомневался, что ФБР пустит их на территорию тюрьмы. Это могло дать мне время, чтобы спокойно расспросить Фреда Джонсона и затем скрыться.
– Здравствуй, Джерри Харисон, вот мы и увиделись вновь. Ты прекрасно выглядишь, – сказал Фред Джонсон.
Было видно, что он меня нисколько не боится и даже рад нашей встрече.