– Да кому понадобилось делать такие пули… и нахера… – сказал я, не смотря агенту в глаза.
– Пока вы там беседовали, я узнал, кому… Твоему напарнику. Три месяца назад он заказал оружейнику 10 коробок… – скакал Куксакер. Он явно пытался зажать меня в угол.
– Хм… к чему эти намеки, ты думаешь я в него стрелял? – я посмотрел Куксакеру в глаза, – да, возможно, защищаясь, ты же сейчас слышал, что сказал Фред, что его брат убил Хэнка и хотел убить меня.
– Твои патроны мы отправим на экспертизу. А об убийстве, даже в целях самозащиты, надо сообщать, ты же знаешь, как все надо делать не хуже меня, – сказал Куксакер.
– Да какое убийство? Было темно. На меня напали. Я отстрелялся, потом посмотрел: вокруг, никого нет. Что же мне, о каждой стрельбе в Бостоне теперь сообщать? Это я буду целыми днями рапорты писать, бумаги не хватит…
– Мы проведем расследование и всё выясним, – сказал агент.
– Я арестован? – спросил я.
– Нет, не арестован. Ты пистолет не сдавал при входе. Где он, в машине? Я хочу взять патроны на экспертизу, – сказал Куксакер.
– А потом эти патроны найдут в голове у Джонсона… Нет уж, давай все по закону. Приноси ордер, я пока позвоню адвокату… Ты же знаешь, как все надо делать не хуже меня, верно, законник? – сказал я.
Я сел в машину и понял, что пока свободен. Этот идиот Куксакер должен был арестовать меня, но он зассал это сделать, а ведь основания были более чем достаточные.
Когда я отъезжал от тюрьмы, я уже все понимал. Ублюдок Фред Джонсон подослал своего брата оборотня убить нас. Мой напарник выяснил, кто на нас охотится, и отлил серебряные пули, один комплект которых вместе с пистолетом подарил мне. Я всадил все пять пуль в брата Фреда Джонсона, когда тот вылез из кустов меня убивать. Но оборотень меня поцарапал и заразил своим вирусом – и я стал зверем. Каждую ночь я становлюсь адской машиной смерти и несу людям горе и страдания.
До темноты остается полчаса. Меня опять клонит в сон. Рядом лежит заряженный кольт, подарок напарника. Его пули однажды спасли мне жизнь. Я пока не решил, покончу с собой или рука дрогнет – и я продолжу убивать? Сейчас уже нет времени искать клетку или подвал с хорошей дверью. Поэтому сегодня я или убью себя или убью других. Ах, как хочется жить!
Глава 2. Устный договор с агентом ФБР
На следующее утро я проснулся в парке голым. Город еще спал, и только ранние птицы щебетали, встречая рассвет.
Голова гудела. Я встал на колени и провел по лицу – оно было чистым, без крови. Значит, я никого не убил в эту ночь. Полная луна сошла, и наверное, сила волка ослабла. Я ничего не знаю об этом, это всё мои догадки, не в библиотеку же идти? Хотя чем черт не шутит, возможно, придется провести собственное расследование, если меня не поймают.
Но мне нужно вернуться домой, забрать деньги и пистолеты, одеться, в конце концов, а потом уже свалить из города. Думаю, про убийство двух детей и их матери в Олбани уже известно. Скоро полицейские выйдут на меня по камерам – и тогда мне крышка. А уж когда увидят, каким чудовищем я становлюсь по ночам, то сдадут властям на опыты. Этого мне еще не хватало!
Прежде чем войти в свой дом, я огляделся. Никаких подозрительных машин не было. Мой детективный нюх подсказывал, что все чисто. Даже слишком чисто. Но была не была, чем черт не шутит?
Войдя в дом, я достал из шкафа неразорванные джинсы (их оставалось все меньше), и стал их надевать. В этот момент из-за шторы вышел агент Куксакер, ступая по ковру в своих лакированных туфлях. Этот еще молодой по полицейским меркам агент имел неприятную внешность. Его большие оттопыренные уши просвечивались от света, который шел от окна.
Дальше была немая сцена. Что же делать? Я покосился на лежавший на диване в кобуре Кольт, но Куксакер покачал головой.
– Не стоит этого делать, Джерри Харисон, ты не успеешь.
– А кто же мне помешает? Попробуешь защелкнуть на мне наручники? Ты же знаешь правило 21 фута. Рискнешь подойти ближе? – с наездом сказа я.
– Да я просто пришел поговорить. Я тебе не враг. А может даже друг, – сказал Куксакер, сделав два шага назад в знак примирения.
– Хм, ты думаешь, по мне дурка плачет? – я не мог понять, к чему ведет Куксакер.
– Да нет, не дурка. А стальная клетка. Я сейчас занимаюсь делом тройного убийства в Олбани. И от меня зависит, что с тобой будет дальше. Но мы можем прямо сейчас договориться, на берегу, так сказать, и найти для тебя хороший выход из всей этой непростой ситуации. Ведь по сути убивал не ты… А зверь внутри тебя, – последние слова Куксакер с сочувствием, пытаясь втереться ко мне в доверие.
– Ближе к делу. Мне нечего тебе предложить, – бросил я, скача на одной ноге. Джинсы никак не налезали.
– А вот это не так. Ты думаешь, я такой 27-летний дурачок, который попал в бюро случайно или по связям? Но это не так. Расследование убийства агента в тюрьме, которого ты подослал к Кривочлену это всего лишь прикрытие. Ха, кстати про Кривочлена – я узнал подробности этой истории у твоих коллег, она действительно смешная. Но сейчас к делу. Правительство поручило мне решить более серьезную проблему – откуда все эти оборотни появились в США.
– Все? Нас много? – с интересом спросил я. Джинсы я уже надел и искал в шкафу рубашку
– По всей стране фиксируются необъяснимые убийства с особой жестокостью. Но нам удается пока все это скрывать от общественности. Вот и в доме Бренды мы уже все подчистили, – успокоил меня Куксакер.
– И сколько всего убийств? – поинтересовался я.
– За последние двенадцать лет более их более двадцати пяти тысяч, – прошептал Куксакер, – но это секретная информация, не говори никому.
– В США людей убивают оборотни. Правительство не знает, как с этим бороться. Хорошо. От меня вы что хотите, чтоб я сдал кровь на анализ? – сказал я. Вместо рубашки я надел красную футболку. И теперь стоял перед Куксакером в синих джинсах, красной футболке, которая была мне мала, и без носков.
– Можно и сдать для порядка, – вздохнул Куксакер, – но этой крови у нас в лаборатории целый холодильник. Пока наши вирусологи не могут понять, как бороться с этой заразой.
– Так это вирус? – спросил я.
– Ну можешь считать это вирусом для простоты. Но давай пока не вдаваться в детали. А перейдем к делу. Мы отследили, что зафиксированные ФБР убийства начались двенадцать лет назад. Далее они росли по экспоненте. И сейчас угрожают человечеству. Тебя бы прямо сейчас без проблем отправить на опыты, как мы это делали с другими подобными тебе, но есть одно «но». Ты оказался ключом к расследованию, – Куксакер замолчал, выдерживая паузу.
– Золотым ключиком? – посмеялся я.
– Да, прямо золотым. Дело в том, что все, кого мы поймали, превращались в зверей. Но они ничего не помнили, когда превращались обратно в людей. И только брат Кривочлена помнил. Так сказал Кривочнел там в тюрьме, и мне нет оснований не доверять его словам. А значит, возможно, его брат был одним из первых оборотней, если не самым первым. Мы пробили его судьбу, и по всему выходит, что это так. Именно 12 лет назад до этого дружившие братья расстались. Брат Кривочлена исчез. Из-за чего последний ударился в наркотики и в конце концов сторчался. Но за несколько дней до убийства семьи из трех человек Кривочлен встретил брата. И видимо после этого у него крыша и поехала, и он убил тех людей… – сказал агент.
– А потом Кривочлен рассказал брату про меня и напарника, и оборотень отомстил. Мой напарник что-то знал, раз дал мне серебряные пули, – догадался я.
Куксакер сел в кресло напротив окна. Его лицо было спокойным. Создавалось ощущение, что два приятеля встретились и разговаривают о науке.
– Ну видишь. Ты уже начал все понимать. Ты хороший детектив. И вот как мы поступим. Так как брат Кривочлена мертв, только Кривочлен знает, что ему рассказал брат про его превращение. Это и будет та тайна, которую нужно будет разгадать. Мы выясним, откуда пошла эта зараза и сможем ее таким образом обуздать. И США будут свободны от оборотней.
– Хорошо, но есть одна проблемка… – я развел в руки в сторону, как бы показывая на самого себя.
– Как я уже сказал, мы подчищаем такие убийства. Про смерть Бренды и ее детей никто не узнает… Она просто уехала. И да, ты убил еще одного человека той ночью в парке, на третий день… после заражения. Мы там тоже все зачистили… почти зачистили… – вздохнул Куксакер. Было видно, что он напряженно думает.
– И больше таких убийств не было? – спросил я, посмотрев внимательно на Куксакера.
– Нет. Насколько я знаю, в Бостоне остался только один оборотень. И это ты, – Куксакер явно хотел успокоить меня.
– Понял. Но я о другой проблеме. Это я. Когда на город опускается ночь, я становлюсь животным.
– Мы это решим уже сегодня. В твоем доме сейчас установят пуленепробиваемую комнату с автоматическими засовами. Вот – это тебе, – Куксакер передал наушник, – оператор подскажет, когда нужно зайти и запрет дверь удаленно. На случай нештатной ситуации у нас есть бронированный фургон, мы можем подхватить тебя в течение пары десятков минут в любой точке города. Все под контролем.
– Господи, я хочу, чтобы это зараза вышла из меня, – вздохнул я. Я уже начал понимать, в какую задницу попал. Но из этой задницы сейчас был только один правильный выход – работать на Куксакера.
– Это целиком зависит от тебя. Выясни у Кривочлена все детали, и мы поможем тебе, – деловито произнес агент.
– По рукам. Но у меня еще один вопрос. Ты говоришь, что все случаи нападения оборотней вы скрываете. А как же мой напарник? – я не хотел упустить случай узнать подробности убийства Хэнка Саливана.
– Конечно, нам удается скрыть нападения не на всех людей. Если человек общественно значимый, то просто так исчезнуть он не может. В данном случае на ушах бы стояло все управление, которое бы начало копать. Поэтому мы просто скрыли ряд фактов. ФБР взяла все под контроль и проводило свое расследование, а вам скормило только часть правды. На самом деле зверь оставил кучу следов на месте преступления. А в ваше управление мы отправили только фото шеи и головы твоего напарника, да и то после того, как твой шеф позвонил заместителю директора ФБР со словами, что его подчиненные на стену лезут как хотят разобраться в деле. Все, что сделал оборотень с телом твоего напарника, мы не показали.