Я разбежался и прыгнул в воду – и поплыл на противоположный берег. Плыть предстояло милю. Бешено гребя руками, я повернул голову и краем глаза увидел, что полицейские подбежали к берегу и что-то начали обсуждать по рациям. Через пять секунд раздались выстрелы. Несколько пуль задело голову, я поднырнул и поплыл под водой, где пули меня уже не доставали.
Голова была цела, пули не пробили череп. Раны быстро затянулись, и через минуту я их уже не могу нащупать рукой. Под водой я смог проплыть на одном дыхании минут пять. Когда вынырнул, берег был уже далеко.
Я увидел, что в мою сторону несется катер береговой охраны. Вспарывая брюхом волны, катер подплыл ко мне вплотную.
Я нырнул – и в это время раздались выстрелы. Это стреляли полицейские, которые находились на катере. Я проплыл под днищем и вынырнул за кормой. Затем подтянулся на руках и запрыгнул в катер. Полицейские увидели это и открыли огонь. Я словил несколько пуль в живот, но это меня не остановило. Первому стоявшему на моей дороге офицеру я свернул шею, выхватил у него автомат и открыл огонь по остальным членам экипажа. Убив всех, я перевел ручку газа до упора вперед и помчался по воде в сторону моря.
У моста Джорджа Вашингтона мне наперерез вырулил другой катер береговой охраны. Когда я с ними поравнялся, полицейские открыли огонь из автоматов и погнались за мной.
Их катер был мощней, расстояние с каждой секундой сокращалось. Мне не оставалось ничего другого, как дать им отпор. Я выкинул за борт убитых полицейских, чтобы облегчить вес катера. Одного полицейского я не тронул – он мне должен был еще пригодиться. Затем я схватил автомат и открыл огонь по катеру.
Несколько пуль с характерным звуком попали в цель, рулевой завалился на бок и катер стремительно устремился к берегу Манхеттена. Все было кончено: катер врезался в нависающие над берегом деревья и загорелся.
Не успел я перевести дух, как надо мной зажужжал вертолет. Пули зашелестели по катеру, одна попала мне в ногу. Я прицелился и открыл огонь из автомата. Вертолет задымился, накренился и со свистом упал на один из небоскребов, которые стояли на берегу Гудзона.
– Ну теперь меня точно все американцы будут ненавидеть, – сказал я вслух, наблюдая, как валит дым из небоскреба.
Мне нужно было срочно покинуть воду, так как здесь я был как на ладони. Вдруг я услышал новое стрекотание вертолета. Но это был не простой вертолет, а военный, ударный, который мог ракетами разнести катер в щепки.
Я повернул руль и направил катер к берегу. Когда до столкновения оставалось несколько метров, я прыгнул в воду. Под водой я проплыл пятьсот метров и вылез на берег Манхеттена в месте, где были заросли кустов и деревьев. Через несколько минут сюда придут кинологи с собаками и будут все прочесывать.
Я огляделся. В грязи лежала небольшая гантель на пять килограмм. Я схватил ее и прыгнул в воду. План был прост – проплыть под водой пол-Манхеттена и выйти в безопасном месте. Если проплыть вдоль берега достаточное расстояние, я смогу затерять следы. А обгоревший труп полицейского в катере они могут принять за меня, что даст мне некую фору.
Вода хороший спаситель от собак. Она маскирует следы и помогает скрыться.
С помощью гантели я мог находиться под водой, не тратя силы и время на борьбу с силой Архимеда. Благодаря чему я задерживал дыхание до десяти минут. Новый навык достался мне от силы зверя. Даже будучи в человеческом обличии, я был сильным, а пули мне были не страшны. Между тем каждое попадание отнимало немного сил на восстановление ран, а значит, с каждым разом я становился слабее.
В последние ночи я понял простую истину: кровь оборотней дает мне в десять раз больше сил, чем кровь человека. Я надеялся сегодня ночью пополнить запас сил. Думаю, если доживу до ночи, такая возможность мне представится.
Я проплыл под водой до Бэттери-парка, который находится в нижнем Манхеттене, и остановился под набережной. Надо было подумать над своим положением и понять, как действовать дальше.
Гантель помогала мне удерживаться под водой и не тратить лишние силы. Я сидел под водой пять-семь минут и выныривал вверх, глотая воздух едва торчащими из воды губами.
В голове, наконец, начал складываться пазл. Я нашел углы к нему и смог построить ясную картину.
Два нижних угла – это братья-близнецы Куксакеры. Один был оборотнем, и я его убил. Второй – человек. Оба хотели контроля над зверями и искали первородного зверя, чтобы разработать безопасный элексир бессмертия.
Третий угол пазла – это первородный оборотень, брат Кривочлена. Он стал оборотнем в результате медицинского эксперимента по получению элексира бессмертия. Всех, кого заражал Первородный и его сын Выродок, могли контролировать зверя внутри себя. Но если эти вторичные оборотни кусали людей, последние превращались по ночам в монстров, безжалостных убийц, которые ничего не помнили на утро. Однако оборотни, наделенные сознанием, то есть укушенные Выродком, могут командовать сворой, в чем я убедился на собственном примере, когда попал в логово ФБР.
И наконец, четвертый угол пазла – это сын брата Кривочлена. Он был зачат в момент, когда брат Кривочлена был уже оборотнем. И способности отца на сто процентов передались сыну.
Я убил отца в парке недалеко от могилы своего напарника Хэнка Саливана. Таким образом, оставшийся в живых агент Куксакер договорился с сыном, с Выродком, как я его называю, и они заключили союз.
Два ублюдка – Выродок и второй Куксакер и их помощники, завербованные агенты ФБР, хотят посеять в мире хаос и превратить людей в оборотней. Зачем им это надо я уже начал догадываться – они хотят сами стать у руля США и командовать. В целом план рассчитан на успех. Ведь если у них появится миллионная подконтрольная только им армия оборотней, никакие военные не смогут справиться с ситуацией.
Эпидемия уже сегодня ночью начнется в Нью-Йорке. Сотни тысяч вчерашних посетителей футбольных и баскетбольных матчей превратятся в оборотней и по команде Выродка и его приспешников начнут убивать.
Я единственный, кто раскрыл их зловещий план. Но меня вся страна считает убийцей и поэтому мне никто не поверит. Но если и поверят, то все равно уже поздно.
Через десять часов в Нью-Йорке начнется апокалипсис, который можно остановить только одним – прямо сейчас нанести ядерный удар и стереть весь город с лица земли. В противном случае Соединенные штаты Америки обречены. Никакие блок-посты, никакое оружие не спасет людей от безжалостных убийц, которые хотят только одного – крови.
Глава 36. Кровавая ночь
Я так и не решился вылезти до вечера из своего убежища под водой. Я видел, как город жил своей жизнью. На набережную приходили белый воротнички с Уолл-стрит. Они садились в дорогих костюмах на скамейки и пили кофе. Загорелые, ухоженные, они источали уверенность в себе и казалось, что этот день не последний для них, что завтра будет новый такой же скучный, как и этот.
Как писал русский поэт Владимир Маяковский, «если звезды зажигаются, значит это кому-нибудь нужно». Вот и над Нью-Йорком начали зажигаться звезды и сам Господь Бог, казалось, не в силах был помешать этому. С приходом ночи тут и там слышались крики людей. Работали сирены полиции и скорых. Над городом летали вертолеты. Апокалипсис в самом широком смысле этого слова начался.
В переводе с древнегреческого «апокалипсис» означает «снятие покровов». Это очищение человеческого сознания от навязанных идей и мыслей. И сегодня, сию минуту, происходило это очищение. Любой житель Нью-Йорка мог увидеть, к чему приводят стремления человека жить вечно и править безгранично.
В этом новом мире я не был жертвой, я был и охотником. Я был хищником, который стоял на вершине пищевой цепочки. Моя проблема в том, что это место хотели занять другие. А их проблема – что не на того напали. Я детектив бостонской полиции Джерри Харисон, и мой долг защищать общество от мошенников, воров и убийц. И я выполню этот долг до конца. Сделаю это, даже если мне придется отдать свою жизнь.
Я вылез из воды, вышел на берег и огляделся. Ко мне бежали люди – человек десять, по-видимому, китайские туристы. Они что-то кричали друг другу на своем языке и показывали руками в сторону, откуда прибежали. На их шеях болтались фотоаппараты с длинными объективами.
Вдруг на набережную выскочили два оборотня и побежали к нам. Китайцы прижались к земле и приготовились умирать. Я же развернулся в сторону зверей и побежал на них так быстро, как мог. Когда до столкновения оставалось метров пятнадцать, оборотни прыгнули. Я тоже прыгнул, в воздухе сделав моментальную трансформацию в зверя. Подлетев к ним, я разорвал им шеи ударами лап наотмашь.
Раненые звери кубарем покатились в строну китайцев, один из которых догадался включить камеру и начать писать происходящее на телефон. Я схватил зверей за хвосты и подтянул к себе. Оборотни повернули головы, лязгнули зубами, пытаясь добраться до моей шеи, но я увернулся, схватил их и начал душить.
Оборотни рычали и царапали плитку набережной, высекая искры когтями, но я был непобедим. Я лежал на спине, а на мне два оборотня, которые тщетно пытались выскользнуть из моих смертельных объятий. Постепенно их подергивания стали вялыми, позвонки затрещали, и два тела грузно свалились слева и справа от меня. Я медленно поднялся и принялся пить свежую кровь, которая растекалась по плитке. Затем я вырвал из груди зверей их сердца и проглотил.
Китайцы в ужасе смотрели на меня, окровавленного монстра, не в силах шелохнуться. Насытившись, я подошел ближе к снимавшему и сказал речь.
– Меня зовут детектив Джерри Харисон. Правительство врет вам. Я ни в чем не виноват. Я не убивал журналистов, это сделали агенты ФБР. Вернее кучка фанатиков, которые работают в ФБР. Они разыскивают меня, чтобы убить. Потому что только я знаю правду. А правда в том, что они заразили этой чумой весь Нью-Йорк, чтобы эпидемия перекинулась на весь мир. Это им нужно для того, чтобы держать в страхе население и править вечно. Люди земли! Не бойтесь! Берите серебро, переплавляйте