частей, а старых – кот наплакал. Если мы воюем и с Китаем…
– Хрен знает, с кем мы воюем! – ругнулся Букретов. – Но стратеги выпустили ракеты в их сторону. Потому воюем. Наверное.
Речь шла о нескольких пусках, которые отряду довелось узреть по дороге. Если с далекой Америкой война в здешних краях неизбежно сводилась к обмену ядерными ударами, то с Китаем нельзя было исключить наземную стадию операции. Учитывая соотношение сил, даже не надо гадать, у кого больше шансов выйти из подобного победителем. Одна надежда: стратегические войска оказались на высоте и нанесли такой урон, что вторжение не состоится. Тут не до высоких слов о гуманизме.
Букретов закурил. Он был старшим в команде, соответственно отвечал за выполнение приказа. Но что важнее: дух или буква? Подполковник сам уже не надеялся на прилет бригады. Раз управление, судя по всему, нарушено, аэродромы, тут капитан прав, должны быть выведены из строя, много ли шансов, что ее действительно пошлют, даже если подразделение еще цело, а не уничтожено в пункте отправки? Что вообще реально сделать в данной ситуации?
Собственно, выхода два. Первый, самый простой, просто сидеть и ждать. Вдруг случится чудо, и на запрятанную в тайге базу прибудет обещанный личный состав мотострелковой бригады без техники? В полном соответствии с сочиненными в мирное время планами. В конце концов, приказ четок и понятен: расконсервировать боевые и транспортные машины, обеспечив максимально быстрое развертывание подразделений. И отвечать за срыв задачи придется по полной программе.
Зато никакой ответственности, если прибытие не состоится. Продуктов для небольшой группы хватит надолго, за это время все решится, и оправдание самое что ни на есть уважительное. Сиди, жди, возись с доставшимся старьем хоть до второго пришествия.
С другой стороны, каждый человек может быть сейчас на счету. Управление нарушено, сама армия чересчур малочисленна и для войны не предназначена, а тут – восемь офицеров и пятьдесят шесть солдат. Взять десяток БМП, несколько танков, всех прочих бойцов посадить на грузовики, набив те под завязку боеприпасами, горючим, продуктами, да выступить к границе. Наверняка там идут бои. А успешность любого сражения зависит от материального снабжения, и взять его сейчас явно негде. Да и подкрепление не помешает. Лучше небольшое, чем никакого вообще. В конце концов, есть такое понятие, как присяга. И выполнять ее следует, пока жив.
– Ладно. Убедил, – Букретов отшвырнул в сторону окурок. – Скажем, ждем двое суток. После чего выступаем к фронту. А там посмотрим, что получится…
Тринадцать лет после Катастрофы
– Товарищ капитан! – Степанов ждал на прежнем месте. Однако и времени зря боец не терял. Полевые методы допроса не имеют ничего общего с надуманным гуманизмом. Надо узнать какие-то вещи, следовательно, любые средства хороши. Лишь бы было быстро и эффективно.
Судя по внешнему виду пленника, Степанов не церемонился. Одежда на груди расстегнута нараспашку, один рукав закатан, и виднеющееся белое, не знавшее загара тело измазано красной кровью. Лицо-то ладно, встреча с прикладом украшает его весьма своеобразно, превращая в месиво.
– Что узнал? – осведомился Воронов.
Слышать повторение от свидетеля и участника было делом долгим. Судя по превратившимся в лепешки разбитым губам.
– Тут… Даже не знаю, как назвать… Короче, что-то типа колдовства. Брательник с сестрой типа мутантов. Могут воздействовать на людей, да и зверей тоже. Прогонять, внушать страх, усыплять, ежели понадобится. Вот и использовали способности, суки! Их это рук дело. Ну, глаз, может быть. В смысле, страх они могут наводить на расстоянии, волков с собаками прогоняют так, а вот усыпить – уже рядом находиться надо. А как делают – он сам точно не знает. Банда это. Из Хабаровска. Город они давно под себя подмяли, из всех банд остались остатки группировки Медведя, только со жратвой там стало туго. А слухи о нас ходят давно, вот и решили воспользоваться нашими запасами. Типа, небольшой группе проникнуть сюда, а там и остальные подтянутся. Подтянулись, похоже.
– И что? Всех убить?
– Зачем убить? Они, типа, расчетливые. Вначале вообще хотели внушить, да нас оказалось многовато, не по силам. Они ведать не ведали, сколько нас. Думали – горстка. И еще: кое-кто их чарам не подвластен. Они весьма удивлялись, даже план пришлось менять. Усыпить на время, когда очнемся – сила будет не у нас. Кого-то ликвидируют, кого-то припашут. Без жратвы и им тоже все равно не выжить. А тут – крышевали бы потихоньку да забирали львиную долю.
– Где вы успели побывать? Говори? – Воронов пнул пленника ногой. – Всех успели обработать?
Но сам знал ответ – не всех. Потому как выстрелы теперь раздавались с противоположной от блокпоста стороны. Далеко отсюда, сразу место не определить, и все-таки надежда на срыв плана имелась.
– Всех не успевали. В некоторые места просто наши пошли. Ну, обычным способом вывести из игры. Мы – этот район, сестра с другой группой – штаб. И еще, они обещали навести на всех неспящих ужас, не знаю, удалось…
– Они правда из Москвы? – почему этот вопрос вдруг показался важным? Какая, в сущности, разница?
– Не знаю. Говорили что-то такое, но мало ли…
– Как пробудить людей?
– Они сами очнутся. Не сразу.
Пленный явно не врал. Тут уж или убить, или действие гипноза ограничено сроком. Кстати, и на саму процедуру явно требовалось какое-то время. Иначе Борис не стрелял бы, а просто использовал свои способности. Может, имелось некое кодовое слово, позволяющее поднять людей раньше, да толку, раз «колдун» мертв?
Что ж, такова судьба – действовать тем, что под рукой. Мечтать и предполагать хорошо на покое.
Щелчок известил о переводе предохранителя на одиночную стрельбу.
– Нет… – захрипел пленный.
Даже попытался отодвинуться за мгновение перед тем, когда трехлинейная пуля вышибла ему мозги. Какие пленные в нынешнем положении? Еще сумеет распутаться…
Последний взгляд на лежащих людей. Не вовремя, ох как не вовремя!
– Тут это… Еще такое дело, – вспомнил Степанов. – Что-то он говорил, мол, сестричка с брательником волков не только отпугивать умеют, но и направлять их, куда требуется. Мол, мелкие поселения они именно так брали, комбинированным способом. Одним словом, прямо колдовство какое-то. Ежели не врет. Но тут территория большая, не уследить за хищниками. Своих пожрать могут.
– И то слава богу! – вспомнились слова деда Володи. Выходит, не так и не прав был старик. Интересно, жив ли он? Но хоть обойдемся без стаи. Этого бы сейчас не хватало!
– Вперед!
По-хорошему, следовало бы двигаться к штабу, там сосредоточены все нити управления, однако наверняка в бывшем бомбоубежище картина была такой же, сплошь уснувшие и ни одного бодрствующего, и потому капитан повел двух подчиненных совсем в другую сторону. Туда, где раздавались выстрелы. Вернее, раздавались они уже в нескольких местах, однако Воронов сразу выбрал целью одно.
Он уже догадывался, где хабаровские бандиты не просто наткнулись на сопротивление – они были обязаны встретиться с ним. Неважно, насколько внезапным был нацеленный удар, как неважно наведенное ощущение страха. Если бы еще с помощью «колдунов», да незаметно усыпить…
Десять месяцев после Катастрофы. Конец весны
Небольшой костерок едва освещал помещение. Тоже невеликое по размерам, тем не менее углы прятались во мраке, стены просто чернели, даже в паре метров от огонька разглядеть что-либо можно было лишь с трудом. Оно к лучшему. Приютивший людей подвал не мог порадовать глаз. Дом над ним наполовину разрушен, явно не в момент Катастрофы, а кем, когда, почему – кто же в состоянии рассказать. Ладно хоть, стоял он на сопке, и даже в подвале было сухо. А так кое-где валяются кирпичи, какие-то доски, вообще, картина характерная или для стройки, или для разрушения. Но хоть экскрементов нет. Здесь нет, а через помещение кто-то успел нагадить.
– Я думаю, здесь переночуем, – дед Иван был чем-то похож на домового. Заросший, седая борода начиналась едва не под глазами, один лишь нос торчал. Дедок был небольшого роста, такого соплей перешибешь, было бы желание.
Во внешности было и счастье. Что толку связываться с доходягой, который без того загнется не завтра, так ближайшими днями? И взять с него нечего – одет в какой-то старый ватник, ватные же рваные штаны, стоптанную кое-как перевязанную обувь.
– Здесь так здесь, – пожал плечами его напарник.
Этот был гораздо моложе. Тоже небритый, со светлой бородкой, одет несколько лучше, в какое-то подобие широкого брезентового плаща, из-под которого виднеется рваный армейский бушлат, кирзовые сапоги грозят развалиться, да как-то держатся. Лицо грязноватое, откуда в городе взяться чистюлям? В руках мужчина держал алюминиевую кружку с чаем. И пьешь, и ладони согреваешь. На дворе – предпоследний день мая, а снег сошел несколько дней назад. Ночами подмораживает, лужи покрываются ледком. Холодная какая-то весна. Или уже лето?
– Ночью шариться по улицам не резон, – высказал банальную мысль Иван.
– Кто спорит? – напарник невесело улыбнулся. – Да и не видно ни хрена.
– А ты хотел, чтобы освещение работало?
– А как же – вода, газ, магазины… – напарник отхлебнул остывающий чай.
Воду они тащили с собой. Местная была радиоактивна, и пить ее явно не следовало ни в сыром, ни в кипяченом виде. Никакое кипячение не избавит от радиации.
Что-то прошелестело в коридоре за приоткрытой дверью.
– Думаю, крысы, – кажется, Иван начинал волноваться.
Людей он не боялся, а вот наличие по соседству грызунов вызвало в нем тревогу. И ведь сам же вызвался сходить на разведку в город. Никто не посылал, даже не просил. Куда гнать старого человека? Но – настоял, сказал, что знает город как свои пять пальцев и вообще хочет навестить родные места в последний раз. Учитывая возраст, другого случая у Ивана точно не будет.