Вода не сжимается. Тот объем воды, который вытеснила падающая каменная масса, должен был куда-то деваться. И он превратился в цунами – рябь, со сверхзвуковой скоростью распространявшуюся по поверхности Тихого океана, пока ее не остановили поднимающиеся береговые склоны. Здесь эта рябь разбухла, поднялась и обрушилась на сушу.
Тем частям суши, на которые она обрушилась, сильно не повезло.
Конечно, немного помогло предупреждение о цунами. Десятки миллионов человек прислушались к нему, бежали в глубь суши, и большинству удалось спастись. Но не все смогли уйти. А те, что бежали, не могли захватить с собой свои города.
Поэтому самолет Орбиса Макклюна приземлился не в старом аэропорту Лос-Анджелеса. Ни от аэропорта, ни от самого города ничего не осталось, кроме песчаной пустыни поверх моря высыхающей грязи. Первая волна цунами снесла в этой части мира от Санта-Барбары до Тихуаны все: здания, дороги, транспортные линии и все остальное, сотворенное человеком. Вторая волна покрыла все уцелевшее толстым слоем песка, принесенным с океанского дна, и больше нигде нельзя было увидеть следы человеческой деятельности.
С практической точки зрения уничтожение главного аэропорта не имело никакого значения. Километровой длины полосы аэропорта были наследием прошлого, они предназначались для более ранних поколений машин. Пилоту самолета Макклюна ничего не стоило посадить машину в одном из множества аэропортов-спутников у подножия холмов. Неудобства начались, когда самолет уже приземлился. Оказалось, что все терминалы прилета заняты, и еще с полдесятка только что прибывших самолетов ждали своей очереди, чтобы подъехать к ним. Когда самолет Макклюна наконец стронулся с места – мгновение спустя после того как отошел и направился на площадку для взлета предыдущий самолет, – Макклюн увидел, что здание аэропорта невероятно забито. Конечно, и в аэропорту Питона было много народу. Но этот был на порядок меньше и пытался справиться с потоком пассажиров, возросшим в десятки раз.
Выходя, Макклюн усугубил столпотворение. Он сразу остановился и закрыл глаза в благодарственной молитве: ведь он благополучно пережил полет. Но через секунду толчок в спину заставил его открыть глаза.
Его толкнула соседка по самолету: волоча за собой сумку, она продолжала говорить в диктофон. И обращала на окружающий мир не больше внимания, чем он.
– Черт! – раздраженно сказала она. – Что стали на дороге?
Макклюн повернулся, разглядывая ее. Прежде всего он заметил, что это женщина хотела бросаться в глаза. Каштановые волосы, карие глаза и все прочее – любой нормальный мужчина скажет, что она хорошенькая. Очевидно, она имела возможность пользоваться пластической хирургией. При обычных обстоятельствах этот факт заинтересовал бы его больше, чем ее привлекательная внешность, но сейчас он не собирал средства для церкви. У него вообще не было церкви, поэтому он только сердечно улыбнулся, отступил в сторону, в мечущуюся толпу и вежливо ответил:
– Мне искренне жаль, мисс. В это мгновение я просто общался со своим Господом.
Орбис Макклюн ожидал, что на этом разговор прекратится. Но у женщины, по-видимому, появились другие намерения. Она задумчиво смотрела на него, на его священнический воротничок. Потом протянула руку ладонью вверх и спросила:
– Значит, вы священник, отец?..
Улыбка Макклюна стала еще шире.
– Нет, я не служитель римской секты, моя дорогая. Я простой слуга Господа. – И, увидев крохотный блестящий предмет у нее на ладони, сообразил, что это камера, и добавил: – Я пришел сюда, чтобы помочь отчаявшимся душам.
Она выдержала паузу в несколько микросекунд и спросила:
– А что вы для них можете сделать, преподобный?
Улыбка стала еще шире.
– Я могу привести их назад, в объятия милосердного Господа. Что в этом мире может быть важнее?
– Спасибо, – сказала она, сжимая кулак и отворачиваясь. И снова заговорила в свой диктофон, показывая, что Орбис Макклюн как личность для нее больше не существует.
Досадно. Макклюн привык к насмешкам и оскорблениям, иногда ему даже приходилось терпеть побои. Однако здесь его отставили спустя всего несколько секунд. Ему это не понравилось.
Неважно. Выбираясь из толпы, Макклюн позволил себе утешительную мысль о том, какой адский огонь ждет эту женщину, потом задумался, где бы начать свою миссию… и застыл на месте. Под потолком по-прежнему висели светящиеся надписи «Такси» – для богатых и экстравагантных, и «Транспортные ячейки» – для всех остальных, но они больше не соответствовали реальности. Пандус вел к станции монорельсовой дороги, но вход туда преграждали барьеры с надписью, сделанной вручную. Сообщение было невероятное: «Транспортные ячейки не действуют».
Это потрясло Макклюна. Этот вид транспорта действует по всему миру и всегда может доставить вас в любую точку. Добираешься до станции – она всегда расположена поблизости – и вызываешь вагон. Минуту спустя он сворачивает с главной линии и раскрывает дверь. Входя, ты садишься – вагон не остановился бы, если бы не было свободного места, – и говоришь, куда тебе нужно. Все остальное происходит автоматически. Читаешь, дремлешь, смотришь на экран в спинке сиденья перед тобой или работаешь на собственном экране. Вагон возвращается на главную линию; время от времени он останавливается, чтобы подобрать нового пассажира или выпустить прибывшего на место. А потом прибываешь и ты.
Как ни странно, этот вид транспорта Орбис не считал греховным. (Ведь его изобрели люди, а не эти проклятые – поистине проклятые – хичи.) Он считал его само собой разумеющимся.
Но не здесь. И не сейчас.
Ничего другого тоже не было. Не видно ни такси, ни поджидающих их пассажиров. Большую часть прибывших встречал кто-нибудь из представителей местной власти и уводил с собой. Никто не приходил на помощь Макклюну. Никто его не встречал.
То, что он сделал дальше, далось ему легко: в прошлом он много раз так поступал. Он выбрал одну из пассажирок, летевших вместе с ним, пожилую женщину, главным преимуществом которой было то, что в этот момент она ни с кем не разговаривала, и сказал:
– Мадам, я задам вам самый важный вопрос в вашей жизни. Не потратите ли немного времени, чтобы помочь мне спасти душу?
Она не согласилась. Даже ничего не ответила, просто повернулась и ушла. Темнокожий молодой человек, который раздраженно оглядывался в поисках кого-то явно отсутствовавшего, тоже отказал. Следующий тоже, и Макклюну пришлось остановиться и подумать над изменением плана.
Все это совершенно нерелигиозные люди. Может, как раз здесь подходящее место для оглашения его послания?
Он принялся отыскивать подходящий прилавок или стойку, чтобы встать повыше, когда услышал, что его окликают. Это была женщина с камерой в руке.
– Эй, вы, – позвала она. – Преподобный! Идите сюда на минутку!
Одной рукой она манила его, другой старалась отогнать оборванных мальчишек и девчонок, которые, очевидно, просили денег. Макклюн не сразу решился подойти, и женщина нетерпеливо сказала:
– Да идите же, ради бога! Я поговорила со своим искусственным разумом, и, думаю, мы можем помочь друг другу. Вы знаете, кто я?
Макклюн не знал, но прежде чем он успел ответить, заговорила одна из девочек:
– Я вас видела. Вы были на экранах и рассказывали о хорошей еде и разных вещах.
– Совершенно верно, – ответила женщина, одобрительно улыбаясь девочке. – Меня зовут Кара ле Бран, я репортер, и да, я провожу некоторые рекламные передачи. Так что, как видите, – она снова обратила внимание на Макклюна, – я здесь на законном основании. Я должна выслушать интересные рассказы жертв, и вы можете помочь мне в этом. Я имею в виду религиозный подход. Барб говорит, он еще не отработан.
Макклюн поджал губы, гадая, стоит ли соглашаться на новый план.
– Вы просите меня помочь вам, – сказал он, думая об этом. – Но не сказали, чем можете помочь мне.
– Оплачу ваши расходы. – сказала она. – Что еще? Не знаю, успели ли вы заметить, но цены здесь взлетели до неба. Не знаю, как вас финансируют… – Она вопросительно замолчала, не получила никакого ответа и резко кивнула. – Так я и думала. У меня есть определенная сумма на расходы, и Барб договорилась с начальством о дополнительных выплатах. Это значит, что я смогу платить и за вас – в течение одного-двух дней. В разумных пределах. Что скажете?
– А кто такая Барб?
Женщина начинала терять терпение.
– Зачем вам это знать? Барбарой зовут машинный мозг, вот и все. Итак, мистер Макклюн? Каков ваш ответ?
Он колебался, вспомнив кое о чем.
– Вы ведь не называли машине мое имя?
– Нет. Зачем мне это? И какая разница? Я жду, мистер Макклюн.
Испытывая облегчение, он снова широко и ласково улыбнулся ей.
– Конечно, я принимаю ваше предложение, – сказал он.
План Кары ле Бран заключался в том, чтобы отправиться в холмы, где находилось большинство уцелевших беженцев.
Вначале эта мысль не привлекала Макклюна. Именно сюда, на раздавленную, выровненную местность Бог обрушил свой гнев, здесь нанес Он мстительный удар, и Макклюн страстно желал увидеть результаты этого ужасного правосудия.
С другой стороны, ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что здесь, внизу, в живых не осталось никого. Спасительное слово лучше адресовать выжившим, той ничтожной части прежних грешников, которые избежали страшной участи. Поэтому он поднял руку, пытаясь остановить поток слов маленькой девочки, рассказывавшей о преимуществах какого-то места под названием Барстоу.
– Меня это устраивает, – сказал он, не обращая внимания на девочку. – Как мы туда попадем?
Женщина раздраженно осмотрелась.
– Я могла бы оплатить такси, – сказала она, – но ни одного не вижу.
Она мрачно смотрела на табличку «Стоянка такси» у обочины, где на жаре безнадежно ждала длинная очередь. Очередь совершенно не двигалась. Единственное видимое движение происходило дальше, за терминалом, – там землеройные машины с грузового рейса уже цепочкой двинулись туда, где в них была необходимость.