— Мочи-ка — оружие сильнейших воинов, — прорычал Вишал. — Сдавайся!
— Нет, — слабо ответила Маджа. — Поединок не закончился.
— Тогда закончишься ты!
Это заявление он сопроводил атакой «Ярости Солнца». Ослепительные лучи выстрелили из тела Вишала в разные стороны, потом невероятным образом согнулись дугой и все ударили по Мадже.
То ли подготовка к этому озарению была слишком долгой, то ли Вишал уже слишком устал, но Маджа успела выставить железные кулаки для защиты и активировала кристаллы в гнёздах перчаток.
Волнующаяся дымка «Облака Тьмы» окутала её и Вишала, поглотив лучи «Ярости Солнца». Подавив озарение противника, «Облако Тьмы» тоже расступилось.
И мы увидели, что Вишал оказался за спиной Маджи. Его мочи-ка — приставлена к горлу девушки. Держа мочи-ку за оба конца, Вишал тянул Маджу на себя. Наложив руки в железных перчатках на мочи-ку, Маджа пыталась убрать её с горла.
— Я не хочу убивать тебя, — прошипел Вишал. — Но если ты не сдашься, то придётся.
— Попробуй, — сдавленно ответила Маджа и лягнула Вишала.
Его «Телесная Крепость» уже не работала, поэтому удар по ноге отбросил его от Маджи. Изгиб мочи-ки, в котором торчал шипованный край гнезда для кристаллов чиркнул по горлу девушки. Не будь у неё работающей «Телесной Крепости», то Реоа Ронгоа пришлось бы использовать все свои таланты, чтобы прилепить отрубленную голову самой старшей на место.
Но голова Маджи уцелела. Девушка захрипела, схватилась за горло и упала лицом в землю.
Развивая успех, Вишал замахнулся мочи-кой и хотел добить противницу, но тут раздался грозный голос Октула Ньери:
— А ну назад! Все назад! Прекратите драку!
— Это поединок, а не драка, — прохрипела Маджа.
Держась за горло, она встала, готовясь продолжить. Кровь лилась из её горла, бурным потоком.
Обычно спокойное лицо Октула Ньери исказилось свирепой гримасой:
— Как вы посмели устроить драку? Разве ваш самый старший не запретил их?
Вишал Кохуру ухмыльнулся:
— Илиин Раттар запретил поединки. А раз у нас просто драка, то…
— Молчи, болван! Ты не настолько умён, чтобы острить.
И Вишал Кохуру и Маджа Патунга с одинаковым неудовольствием смотрели на Октула Ньери.
— Вы не наш старший, — сказал Маджа.
— Вот именно, — согласился Вишал.
Это было вызовом авторитету посла. Я пожалел, что втянул его в это дело.
Октул Ньери неторопливо подошёл к Вишалу:
— Я не воин, но я один из старших рода Ньери. Скажи-ка мне, Вишал из рода Кохуру, хочешь ли ты стать моим врагом? Не думай, что раз у меня нет боевых озарений, я не смогу втоптать тебя в грязь.
— Ну и что? И что? — спросил Вишал. — Тогда и вы скажите, хотите ли стать врагом рода Кохуру?
— Твой отец будет страшно рад узнать, что благодаря тебе Ньери и Кохуру стали врагами. Боюсь, тебя так изобьют, что ты уже не вылезешь из подвала.
Вишал громко засопел. В очередной раз этот молодой воин рыпнулся на прирождённого жителя не из воинского сословия и в очередной раз они его не испугались.
В бессильном гневе Вишал убрал мочи-ку за спину. Собрался было поклониться, чтобы попросить прощения, но Маджа опередила его.
Упав на одно колено, она склонила голову:
— Простите, светлый господин Октул Ньери. Я бросила вызов Вишалу, поэтому вина на мне.
— Вина на вас обоих, — ответил Октул Ньери. — И на всех вас, кто стоял и смотрел поединок. И только один из вас оказался достаточно взрослым, чтобы…
Я внутренне похолодел. Не хватало ещё, чтобы посол рассказал, кто стал стукачом! Но Октул Ньери догадался, что нельзя меня выдавать.
— Ни один из вас не оказался достаточно взрослым. Вы все виноваты. Властью, данной мне вашим старшим, Илиином Раттаром, вношу в знаки вашей воинской принадлежности «грубый промах». А в знаки Маджи и Вишала — «непростительный промах».
Я достал свой знак. Добавилась запись:
Светлый господин Октул Ньери отметил следующие промахи Самирана Саран:
Грубые промахи:
** Он сознательно нарушил приказание старших. И сделал это не в первый раз.
По толпе зрителей пронеслись недовольные восклицания, сопровождаемые железным скрежетом изменяющихся иероглифов:
— Да кто он такой, чтобы нас осуждать?
— Теперь какой-то священник на всю жизнь останется в моём знаке!
— Грязь же перегрязь…
— Илиин Раттар — негодяй. Не предупредил нас, что послы могут вносить промахи в наши знаки!
— Одно слово — хитрый небесный стражник.
— Посол так долго прожил среди низких, что забыл о достоинстве прирождённого жителя.
Октул Ньери возвысил голос:
— Любой, кто сейчас произнесёт хоть одно слово, станет моим врагом. И получит сразу двенадцать грубых промахов. Проваливайте молча.
Недовольство мгновенно утихло. Понурые воины начали спешно расходиться. Реоа Ронгоа и Шигеро Саран занялись излечением.
И только оглушённые, иссечённые осколками жрецы ликовали. Они стали свидетелями эпического события: умопомрачительную битву молодых богов прервал величавый и могущественный старый бог! Это станет темой новой легенды или пророчества!
Жрецы плохо знали дивианский. Понимали только когда с ними говрили неторопливо и кратко, совсем как с Эхной. Они не поняли ни слова из перепалки посла и молодых богов. Как не поняли и причины поединка молодых богов.
Впрочем, это непонимание не мешало жрецам самим додумать наши диалоги, придав им величественности и многозначительности.
Так же, я сохранил свои пять тысяч золота.
14. Испытание и воспоминание
✦✦✦
Всего во дворце жило семь отрядов подручных. В нашем отряде — семнадцать человек. В отряде Вишала Кохуру — пятнадцать. В отряде рода Поау — тринадцать. Отряд будущих небесных стражников — шестнадцать. Остальные два отряда состояли из старших учеников и содержали двенадцать и двадцать четыре воина соответственно. Они тоже подчинялись родам Кохуру и Патунга.
На Дивии остались ещё несколько отрядов, не добравшие нужного числа воинов, поэтому их судьба не определена. Не станут полноценными отрядами — будут расформированы и вольются в наши ряды.
Итого во дворце поселилась почти сотня молодых людей воинского предназначения возрастом от шестнадцати до девятнадцати лет. Не считая Эхны, которой весьма за двадцать.
Вишал Кохуру привёз с собой челядинца, который прислуживал ему с детства. Это был мужчина лет пятидесяти, который жил в той же комнате, что и Вишал, но редко покидал её, дабы всегда быть готовым услужить хозяину.
Маджа, Реоа, Софейя и остальные отпрыски славных родов свою челядь не взяли, так как нам прислуживали сами члены царской семьи и жрецы.
Жрецы, дочери, сыновья и братья царя Ач-Чи постоянно пытались говорить с нами на дивианском, надеясь подтянуть знание языка. Бедолаги не понимали, что дивианский — врождённый язык, его не подтянуть разговорной практикой.
Кривые, непонятные и нелепые фразы, с которыми к нам обращались жрецы и ач-чийская знать, поначалу веселили, но быстро надоели. А потом стали раздражать. По этой причине мы старались не пользоваться их услугами без крайней надобности.
✦✦✦
За это время я перезнакомился и сблизился с остальными товарищами из отряда. Кто-то из них мне понравился, как Тону Тангата, он был старше всех нас (но не старше Эхны) и мастерски владел «Огненным Смерчем» и сарит-топором. Кто-то был безразличен, как Арорра Хоар. А кто-то раздражал, как ещё один громобоец, Муквар. Он происходил из большой семьи под общей фамилией Вахо, которая по какой-то причине не считалась в Дивии родом. Как положено громобойцу, Муквар Вахо был мускулист, туповат, нагловат и, кажется, собирал дань с мирных учеников Дома Опыта. Но делал это получше Хаки и не попадался ни учителям, ни Мадже.
Была среди новичков одна девушка по имени…
«Акана Ситт», — напомнил Голос.
Да, она. Её особенность заключалась в том, что я никак не мог запомнить её имени своей памятью, вспоминал только с помощью Внутреннего Голоса.
Не мог запомнить и её место в иерархии отряда… «Пятнадцатая». Да, пятнадцатая.
А род Ситт был известен мне, как… э-э-э. Что это за род такой? Впервые слышу, как будто бы… Или семья? Голос? Что за род Ситт?
«Небольшой род, всегда подчинённый тому роду, который является самым старшим в сословии Защищающих Путь».
Я опять напряг память, пытаясь вспомнить внешность девушки, но ничего кроме размытого пятна лица не припомнил. Черты её лица словно ускользали из воображения, как обрывки сна. Её избранное оружие и озарения тоже оказались мне неизвестны. И Голос снова не смог мне напомнить.
Во всех наших вылазках в джунгли эта девушка оказывалась в другой группе, не со мной, я ни разу не видел ни того, как она применяла свои озарения, ни её оружия.
Наверное, в тот момент, когда девушка… как там её… «Акана Ситт», — напомнил Голос …когда Акана Ситт рассказывала о себе, меня не было, я посещал больную Эхну Намеш.
Следующая странность этой девушки в том, что я вспоминал о ней только тогда, когда встречал в обеденной комнате или в коридорах дворца Ач-Чи. И всякий раз просил Голос напомнить её имя.
Третья особенность — девушка носила в проколотой нижней губе украшение: золотой шарик, размером с крупную черешню. Как я упоминал, дивианцы и дивианки, особенно из военных родов, не делали пирсинг и не носили украшения, прикреплённые к телу. Уши не прокалывали, а серьги, крепили к ушам иными способами.
А у этой девушки… как её там? «Акана Ситт», — напомнил Голос. Да, у неё болтался под губой целый золотой шарик. Всякий раз, повстречав девушку, я хотел спросить, что это за украшение? И украшение ли вообще? Странно, что так и не спросил.
Однажды я столкнулся с нею прямо в коридоре дворца. Сначала я удивился, мол, кто это? Потом увидел на кожаном нагруднике её доспеха знак воинской принадлежности с иероглифами отряда Маджи Патунга. Потом вспомнил, это же… как её там?
«Акана Ситт», — напомнил Голос.