— А я в Прямой Путь не ищу дороги, — сказал он. Потом подмигнул и шепнул: — Но я слышал от знакомого, что светлый кристалл «Ослабления Права» можно купить за пятьсот тысяч.
— Вот так цена, — удивился я. — Но почему?
Во мне снова зашевелился недобитый стартапер, который представил, что можно усвоить это озарение и штамповать его кристаллы.
Но торговец огорчил моего внутреннего стартапера:
— Это скрытое озарение. Его нельзя изучить в Доме Опыта.
— Но можно купить за пятьсот тысяч?
— Можно купить много чего, — уклонился от прямого ответа торговец. Он понял, что у меня нет столько золота и не захотел продолжать разговор о запретном озарении.
Позже я узнал, что почти у каждого сословия были свои так называемые «скрытые озарения». В том смысле, что скрыты для свободного изучения и использования. В Скрижалях Знаний Дома Опыта нет даже упоминаний о них. Узорами скрытых озарений овладевали только те, кто добивался высокого положения в сословии.
Запреты, конечно, не касались преступников и наёмников — на ветроломах можно отыскать кристаллы любых озарений, включая запретные.
Илиин Раттар поведал мне, что наёмники всё же предпочитали не связываться с запретными озарениями, так как их распространение вело к вражде сразу со всеми сословиями и славными родами.
— Значит, у сословия Защищающих Путь тоже есть скрытые озарения? — спросил я Илиина.
— Есть.
— И они называются…
— Не нашего ума дело, малец. Вот станешь самым старшим в нашем сословии — узнаешь.
— Но если озарения эти скрыты, то как их кристаллы попадают на рынки ветроломов?
— Через благоволения, малец. Создателям нет дела до запретов сословий.
Ясненько, как это работало: получив благоволение со скрытым озарением, человек мог создать кристаллы этого озарения. Так как продать их на обычном рынке невозможно, то относил запрещёнку на чёрные рынки ветроломов.
Правда, непонятно, а как люди узнавали, что получили скрытое озарение, если даже их названия — скрыты из Скрижалей Знания? Следовательно, ни Внутренний Голос, ни Взор не способны распознать их? Ответ, как водится, нашёлся у Реоа Ронгоа.
Оказывается, когда житель получал озарение, описание которого нет в Скрижалях Знаний, у него появлялся выбор: спросить у учителей или идти на чёрный рынок.
Первый выбор — безопасный. Учителя приглашали представителей всех сословий и те, выяснив принадлежность озарения, выкупали у счастливчика все кристаллы, которые он решил бы создать. Но выкупали по той цене, какую сами назначали.
Второй выбор сопряжён с риском. Счастливчик, получивший скрытое озарение, мог отправиться к наёмникам и бандитам на ветроломы, где точно так же мог бы выяснить назначение озарения. И если озарение оказывалось действительно скрытым, а не одним из тех пустых озарений, чьё предназначение никто не знает, то мог получить за его кристаллы намного больше, чем законным способом. Но заодно мог и навлечь наказание в виде изгнания с Дивии. Такие «счастливцы» пополняли ряды падших.
Подобный выверт дивианской социально-магической системы сословных отношений приводил к смешной ситуации:
Большинство озарённых состояло в каком-либо сословии. Получение скрытого озарения другого сословия раскрывало его тайну. Например, целитель, получивший скрытое озарение сословия Меняющих Смыслы, теперь всю жизнь знал название этого озарения и сочетание его узоров. Таким образом, все сословия вели списки скрытых озарений других сословия. Конечно, такие списки были высшей сословной тайной, доступной только самым старшим, но при большом желании похожие списки можно купить на чёрном рынке, опять же рискуя быть пойманным и наказанным.
18. Слёзы жалости и Hollywood Undead
✦✦✦
Когда я вернулся, Реоа сидела на краешке своего ложа и тёрла глаза, словно от желания спать. Девушка переоделась в белый целительский халат без рукавов — тонкие руки-спички торчали из вырезов, как у соломенного чучела. Шею обмотала бусами. Как я уже знал, они не для красоты: среди крупных синих бусин были нанизаны круглые гнёзда для кристаллов озарений. На запястьях обеих рук блестели тяжёлые золотые браслеты, такие толстые, что походили на кандалы. Внутри браслетов тоже установлены гнёзда.
— Прости, что помешал тебе спать, — сказал я.
Реоа подняла на меня блестящие глаза.
— Ты… ты плакала? — удивился я.
Она ответила мне всхлипыванием. Я сел рядом:
— Мне тоже жаль, что традиции славных родов препятствуют нашей любви. Но ты должна крепиться. Не надо плакать о том, что невозможно, сама же сказала…
— Ты дурак, Самиран? — всхлипнула Реоа. — Я уже давно о тебе не плачу.
И без того писклявый голос Реоа надорвался от сдавленного рыдания. Я сел рядом и положил руку на её плечо. До меня наконец дошло из-за чего её слёзы.
— Ты всё равно не смогла бы его спасти, — сказал я. — Никто не смог бы. Гракк разорвал его до ужасного состояния.
— Я знаю.
Глядя на то, как тряслись худые плечи Реоа, я подумал не о погибшем парне, а о ней. Сколько она ни храбрилась, сколько ни пыталась быть безжалостной воительницей, перерезающей глотки низким, но смерть Неронга потрясла её так, будто она увидела смерть впервые.
— Тебе не место в отряде воинов, — сказал я. — Лучше вернись на Дивию.
От удивления Реоа перестала плакать. Она-то ожидала поддержки и утешения.
— Я достигла большого успеха не только в целительстве, но и в разведке, — всхлипнула она. — Самые старшие Ронгоа мною довольны.
— Дело не в твоих успехах, а в том, что даже мы, дивианцы, смертны. А небесные воины — смертны чаще остальных дивианцев.
— И что?
— Если ты будешь плакать о каждом завернувшемся в покрывало смерти, то тебе предстоит плакать всё время.
Реоа перестала всхлипывать, утёрла лицо краем халата и взяла из моих рук шкатулки:
— Вступив в отряд, я выбрала своё предназначение. Менять его я не намерена. Раздевайся и ложись. Сейчас ты потеряешь толщину Линий.
— У меня это в первый раз, так что будь нежнее, — попросил я.
✦✦✦
Хотя Реоа Ронгоа с интересом отнеслась к нашему эксперименту, но всё равно не понимала, зачем мне видеть рост линий в числовых значениях. Ведь и так видно, какая Линия толще.
Заметила:
— Иногда ты произносишь странные слова, а теперь требуешь странного изменения своего Внутреннего Взора. Мне в очередной раз кажется, что ты намного старше, чем все в нашем отряде.
Я же не мог ей объяснить, что, будучи человеком, воспитанным компьютерными играми, плохо воспринимал все эти утолщения на «одну паутинку и волос». Я хотел видеть свои статы, как видел бы их в игре. Почему-то мне казалось, что таким образом легче планировать расход Линий. Ведь сейчас я делал это, как все дивианцы — на глаз. Поэтому нередко ошибался, рассчитывая, сколько толщины отдать какому озарению.
Реоа зарядила кристаллы «Ослабления Тела» и «Ослабления Духа» в свои браслеты. Потом встала на колени перед кроватью и положила одну руку мне на лоб, вторую на грудь.
— После ослабления наступит самый важный момент, — сказала Реоа. — Ты должен будешь приказать своему Внутреннему Голосу начать подсчёт паутинок, которые заново вольются в твои Линии. Для этого ты должен быть в сознании.
— Пока ничего сложного.
— Сложно оставаться в сознании, когда все твои Линии, кроме Морального Права, истощены до одной паутинки.
— Ты хочешь сказать, что если я не буду в сознании, то всё зря?
— Да.
— А если осенить себя «Живой Молнией»?
— Это озарение укрепит твои Линии, сделает их ослабление более долгим.
— Но я хотя бы буду в сознании.
Реоа задумалась, продолжая держать руки на мне.
— Попробуй. Но используй «Живую Молнию» не выше незаметной ступени.
Я выполнил это.
— Тогда начали? — спросила Реоа.
Я кивнул.
Тут же меня охватило страшное оцепенение, будто дворец Ач-Чи рухнул и придавил меня всеми своими камнями. Внутренний Голос предупредил, что мои Линии Тела и Духа ослабляются озарениями.
Но мне даже думать тяжело. С каждой секундой тяжесть и оцепенение нарастали, хотя казалось, что дальше уже некуда! Я ощутил давление воздуха на мои глазные яблоки, и то, как ворсинки шкуры, которой застелено ложе, впились в моё тело, как кинжалы. С оглушительным воем мне на щёку сел комар и насквозь проткнул мою голову жалом. Удары моего сердца замедлились, но каждый из них казался таким сильным, будто изнутри меня пытался пробиться призрачный буйвол. Показалось что даже вес ногтей — невыносимая тяжесть для моих пальцев.
Эти ощущения не столько болезненные, сколько неприятные, ведь я не мог ничего с ними поделать. Я был полностью беззащитен и придавлен слабостью.
Реоа сосредоточенно стояла надо мной. Её ладони покоились на моём лбу и груди. Но мне казалось, что она погрузила руки по локоть в меня, будто месила из меня тесто.
Её вдохи и выдохи казались ураганным ветром.
Все Линии, кроме Морального Права быстро истончались и одновременно дрожали. Реоа упоминала, что если не уследить за ослаблением, то можно перестараться — после толщины начнёт уменьшаться их длина. А вот её уже не вернуть. Придётся отращивать заново.
Но я верил в её мастерство.
Наконец все мои Линии превратились в едва заметные ниточки, которые даже вдруг перестали дрожать. Это сигнал того, что истончение дошло до предела.
Реоа убрала руки, прекратив воздействие ослабляющих озарений.
Меня засасывало в чёрную воронку беспамятства. Страшным усилием воли я держался, не давая воронке поглотить меня.
«Голос, ты здесь?»
«Внутренний Голос всегда там, где ты».
«Голос, сколько сейчас паутинок в моих Линиях Тела и Духа?»
«Между нами непонимание. Что ты хочешь вспомнить?»
Надо было как-то перефразировать запрос, но мой мозг отказывался работать.
«Посчитай каждую паутинку, которая вернётся в мои Линии»
«Между нами непонимание».
«Голос, прими толщину моих Линий Тела и Духа за одну паутинку. Сможешь?»