Надевая разбитые в бою с Эрну доспехи, я поглядывал в окно: отряд Вишала завершил погрузку и величественный акраб, сверкающий огромными золотыми иероглифами рода Кохуру, начал неспешно подниматься.
Шлем оказался таким разбитым, что из его трещин сыпалась стеклянная крошка. Положил его в мешок.
Закинув мешок за спину, повернулся к выходу.
В комнату юркнула Снежана-Чи. Прямо на пороге упала на колени, звонко шлёпнула ладонями по полу и сказала на дивианском:
— Умолять взять меня.
— Я не могу сейчас возлежать с тобой. Только надел доспехи, долго снимать. Разве что по-быстрому, не раздеваясь…
— Не то. Взять меня куда Дивия.
— А, ты об этом… Но стражники убьют тебя прежде, чем ты выйдешь из акраба. Ведь ты не хочешь увидеть Дивию и умереть?
— Я хочу жить на Дивии, но не как там живёт вся грязь, — сказала она на родном языке.
Голос её дрожал от страха, ибо такая наглая просьба, напрямую высказанная высшему — смертный приговор для низкой.
— Тебе нет места на Дивии, — ответил я. — И не в моей власти это поменять. Дай пройти.
Снежана-Чи помедлила, а потом отползла в сторону.
Я прошёл мимо неё. Снежана-Чи мне нравилась, хотя она воспитана в абсурдном поклонении Дивии, что создало между нами пропасть. Я почти любил её, поэтому не стал бы превращать в служанку и брать с собой. Я лучше неё знал, что ничего хорошего в этом не будет.
— Вернёшься ли ты? — спросила она в пол.
Я нагнулся, схватил её за руку и рывком поднял на ноги. Потом крепко-крепко поцеловал.
— Вернусь я или нет, на то воля Создателей.
Услыхав имена сверх высших богов, в которых верили сами высшие, Снежана-Чи хотела снова упасть лицом в пол, но я удержал её.
Пригладил её растрепавшиеся от поклонов волосы и сказал:
— Если вернусь, то ты узнаешь об этом.
— Я буду ждать всю жизнь, о высший Самиран.
Произнесла это без надрывного преклонения, с которым к нам обращались низкие. Её слова шли от чистого сердца.
Повинуясь внезапному побуждению, я снял с пояса шкатулку с целительскими озарениями и отдал ей:
— Мой прощальный подарок. А ещё держи — шлем небесного воина.
Снежана-Чи порывисто схватила шкатулку и с опаской обхватила тяжёлый шлем. Не знала, как меня благодарить: прикасаться ко мне боязно, а упасть лицом в пол я снова не позволил. Да и неудобно падать, когда руки заняты дарами высшего.
Я подтолкнул её в сторону двери, как злой хозяин, выгоняющий собачку:
— Уходи.
Снежана-Чи убежала по коридору, оглашая его своды рыданиями.
М-да, вот уж не думал, что буду сожалеть о ней…
Чтобы заглушить чувство к низкой, я пошёл по коридору и остановился у дверей Эхны Намеш.
✦✦✦
После разрыва наших любовных отношений, я почти не разговаривал с Эхной. Но никакой враждебности между нами не было. Думаю, причину нашего молчания не нужно объяснять.
Пока мужская часть нашего отряда предавалась оргиям с царскими дочерьми (а Вибол — с немолодыми жёнами царя), Эхна проводила много времени, упражняясь в искусстве владения мочи-кой. Один раз даже позвала меня с собой и показала иероглифы:
НАУЧИ
КРЫЛЬЯ ВЕТРА
КАК
ТВОИ
Я догадался, что Эхна оценила точность моих взлётов и приземлений.
Как мог, я передал Эхне то, что говорил мне Эйох Дивиата на своём единственном уроке. Подкрепил эти знания теми наблюдениями, что сделал сам, отрабатывая точные взлёты и приземления.
Эхна понятливо закивала и начала взлетать и падать, стараясь приземлиться в следы своих ног на рыхлой земле.
Она повторила все мои ошибки: прилагала слишком много усилий, и всё время стремилась куда-то улететь, вместо того, чтобы сосредоточить силы на том, чтобы побороть ветер и остаться на месте.
Я совершенно не понимал, как ей это объяснить.
Кажется, я был не только плохим учителем истории, но и ужасным преподом «Крыльев Ветра».
После конфликта в Квартале Мастеров, Эхна отлёживалась, восстанавливая здоровье. Ведь из-за необъяснимой аномалии в её теле целительские озарения действовали на неё только вполсилы. И если обычный воин, которому в бою оторвало обе руки и ноги, уже через несколько дней, сверкая красными шрамами на месте заживления ран, мог ковылять за царскими дочерьми и хватать их за задницы, то для Эхны такое ранение закончится бесповоротной смертью.
Илиин сказал, что она не полетит с нами на Дивию, а останется служить тут, вместе с некоторыми другими воинами нашего отряда и небесными стражниками, продолжавшими поиски правды.
И только после того, как Совет Правителей примет решение, куда направить Дивию, все подручные вернутся. В Ач-Чи останется малый отряд небесной стражи, задачей которого будет охрана посольства.
✦✦✦
Когда я вошёл, Эхна лежала на ложе, накрытая несколькими одеялами. Над нею склонилась ач-чийская целительница и прикладывал к голове Эхны полоски смоченной в чём-то ткани.
В комнате пахло потной сыростью, вонючими мазями и… чем-то ещё знакомым, какой-то давно забытый острый запах.
Я пришёл к Эхне с чувством грусти от предстоящего прощания, но запах заставил меня забыть о всём. Кажется, он исходил из металлического тазика, в котором целительница вымачивала полоски ткани.
— Это же… — я подскочил к тазику, сунул в мутную жидкость палец и облизал… — Уксус?
Перепуганная низкая упала на пол и замерла.
— Что это за жидкость? — требовательно спросил я.
— Не убить высший, не убить, я только лечить…
— Да никто тебя не убьёт! — злобно заорал я. — Просто отвечай.
— Это вода яблочных плодов, — забормотала целительница, перейдя на ач-чийский. — Плодов вода… яблочных…
Точно! Ведь уксус ещё в древней медицине применялся для обеззараживания. Поэтому его не купить на рынках Ач-Чи или Дивии. На Дивии не использовалась низкая медицина, а в Ач-Чи его нужно искать в медицинских лавках!
Теперь я могу сделать привычный маринад. Лишь бы ач-чийцы производили достаточно уксуса для моих нужд.
Позабыв о несчастной Эхне, я начал расспрашивать целительницу. Выяснилось, что воду яблочных плодов она покупала у приезжих торговцев. Но из какой страны — не знала. К сожалению, уксус не производили в Ач-Чи.
Выяснив, что торговцы могли быть ещё на рынке, я выбежал из комнаты Эхны, а потом и из дворца.
О несостоявшемся трогательном прощании с Эхной вспомнил, когда взлетел и расправил крылья.
✦✦✦
Появление высшего, который на своих божественных крыльях опустился посреди рыночных рядов, подействовало на ач-чийцев сильнее обычного. Раньше они просто падали на том же месте, где стояли и скрывали лицо в земле (в навозе, луже, мусоре…) Теперь же часть из них испуганно разбежалась, побросав корзины и товары. Всё из-за резни, устроенной отрядом Вишала Кохуру в Квартале Мастеров. Они решили, что этот воин в покорёженных доспехах решил покарать низких.
Как мог, я успокоил ач-чийцев, даже миролюбиво сыпанул в них медными и серебряными гранями, от которых всё равно мало толку на Дивии.
Но испуганные люди остались лежать на земле, не поднимая голов. И только дети ещё не пропитавшиеся тем страхом, в каком выросли их родители, кинулись подбирать грани, застрявшие в грязи.
Взрослые прикрикнули на них, но я заулыбался и попробовал похлопать одного ребёнка по голове. С детьми я не умел общаться, никогда в жизни мне не хотелось искать с ними общий язык. Поэтому даже мои дружеские жесты показались детям угрожающими — завизжав они разбежались.
Но один паренёк остался. На вид ему лет двенадцать, кожа смуглая, ещё и загорелая до черноты. Широкий нос и скулы выдавали в нём простолюдина. Знатные ач-чийцы красивые, чистые и белые. А у этого парня грязь словно впиталась в кожу. Так же выглядели и многие взрослые на рынке: уродливые, грязные и напуганные. Одет мальчик, как и все ач-чийские дети, в одну набедренную повязку. В кулаке он зажал серебряные грани — насобирал больше всех.
Смотрел на меня настороженно, согнув ноги, готовый сбежать в случае чего. Продолжая лыбиться, я осторожно раскрыл шкатулку с золотом и достал одну грань:
— Покажи мне, где тут приезжие торговцы?
— Э? — спросил мальчик и отступил на шаг. Взгляд его был прикован к золотой грани.
Я говорил на ач-чийском, но моя речь прозвучала слишком быстро и гладко для него. Повторил просьбу чуть помедленнее.
— А… там, — махнул он рукой.
— Проведи? Заработаешь золотую грань.
В толпе лежавших низких раздался завистливый стон. А потом несмелый взрослый голос:
— О высший, позволь мне проводить тебя. Я знаю всех приезжих торговцев.
— А я знаю их ещё лучше! — возразил ему другой голос. — Позволь мне, о Высший, ползти впереди тебя и указать дорогу.
Но я решил, что мальчик должен быть вознаграждён за смелость, ведь он не сбежал, как остальные. Даже в землю падать не стал.
Мальчик поманил меня, я пошёл следом.
Кстати, я впервые был на рынке Ач-Чи. Ранее видел его «пролётом», когда мы или уносились в джунгли на поиски правды или когда возвращались.
Наши старшие, и особенно послы, запрещали самовольные отлучки в город. Объясняли сразу несколькими причинами.
В первую очередь тем, что негоже высшим бродить среди грязи. Высшего присутствия удостаивались только царь Ач-Чи и жрецы. Если же мы будем разгуливать по улицам города, низкие начнут думать, что мы не так уж и отличаемся них. Как сказал Октул Ньери: «Мы не должны обесценивать своё высшее происхождение, как это сделали падшие».
Кроме того, в огромном городе есть опасность подвергнуться нападению падших, выучек или грязных колдунов, которые вполне могли ходить по улицам. А одинокий высший — соблазнительная цель.
Все наши взаимодействия с низкими происходили или во дворце, или на Вратах Соприкосновения, куда допускались только надёжные и проверенные низкие торговцы. К сожалению, продавцы воды яблочных плодов такими не являлись. Странствующие торговцы вообще не вели торговли с Дивией, так как были слишком мелкими. Да и их товары не нужны Дивии.