— Вы лучше присядьте, — сообщил он. — Я пока займусь своим отваром, если что зовите.
— Если что? — настороженно уточнил Герман, но ученый уже скрылся внутри.
Мы расселись и поделились своими ощущениями. У всех они сходились, ничего необычного. Только Карл сказал, что хочет есть.
Минута шла за минутой, вдалеке журчала вода озера, где-то дятел долбил ствол, а в траве носились мыши. Начало темнеть и я задрал голову к небу в поисках грозовых туч. Всё таки дошло до нас ненастье, не хотелось вымокнуть тут.
Со зрением что-то было не так и я проморгался. Темнело прямо как при наступлении ночи. Лес вокруг стал темно-серым, потерял краски. Воздух застыл, ветер резко стих. Я увидел, что и остальные озираются, всматриваясь в окружающее.
— В… в… видите? — будто из под воды прозвучал перепуганный голос Ростовского.
Лес вокруг преобразился. В сумраке между стволов появились фигуры. Неразличимые, высокие и низкие, похожие на человеческие и непохожие. Их пошатывало и они медленно шли к нам, окружая со всех сторон.
Похоже это и есть то самое «если что»… Я открыл рот, чтобы крикнуть профессору, но не получилось, язык вдруг отнялся.
Глава 16
Что нам подсунул этот талант? С малиновых косточек точно так не вштырит. Если что и зашевелилось, так это волосы на голове, так что и отвары профессор вряд ли перепутал. Ох, если только там у пиявок не гибрид с мухоморами…
Галлюцинация была очень реалистична. Я ущипнул себя и хлопнул по лбу и пока занимался лечебным самоистязанием, фигуры приблизились. Похоже на духов или призраков, вроде если всмотреться, то видно насквозь.
Всматриваться не хотелось. Я стратегически отступал к строению, но остальные пошли другим путем. Повспыхивали ладони и защитники призвали оружие. Первым Глеб, наплевав на свои же строгие указания.
Онемевший язык слушаться отказывался, а бегать и размахивать руками перед перепуганными и вооруженными людьми — не настолько я упоролся. Похоже, что на них сильнее подействовало.
Сумрачные тени шатались вокруг и попыток напасть не делали. Пугали до жути, это да. Реальность дрогнула и темнота усилилась. Тут то все и слетели с катушек.
Ростовский рванул куда-то вбок, похоже к дому или машине. У инквизитора не было оружия, ну хоть инстинкт сработал. Герман резво подпрыгнул к Семёну, уже размахивающему двумя мечами.
Карл, замахнувшись топором и раскрыв рот в вопле, которого так и не прозвучало, ломанулся в самую гущу леса, сшибая ветки. А вот наставник складывал составную печать…
Я даже не подумал, что если он тоже онемел, ничего и не получится. У нас могло получится и не такое, судя по всему. Прыгнул и обхватил Глеба сзади, заводя руки за спину. За что тут же получил затылком в нос.
От мощного удара немного посветлело. Восприняв это как добрый знак, я вдарил наставника по почкам. Тому лечебные процедуры не понравились и мне прилетело в челюсть с разворота.
А следом в мою сторону полетела цепь с лезвием. Я упал на землю, в мягкий мох, лезвие просвистело над головой и влетело в поваленное дерево, разнося его на щепки. Пока оно застряло, я схватился за натянутую цепь и дернул на себя, роняя монаха рядом.
Мы, кажется оба пытались орать друг на друга, но тишина усугубляла и без того дикую картину. Но первым звуком стал не вопль, а заводящийся мотор. Княжич героически решил драпануть….
Это отвлекло Глеба, возможно в его голове что-то прояснилось, когда он понял, что его тачку угоняют. Но лицо его перекосило от ещё большей ярости и он попытался сложить ещё печать, так и валяясь, только на спину перекатился.
Я послал всё к демонам и призвал косу. Подскочил и сначала отбил пальцы монаху, чтобы неповадно было. А затем ударом древка по голове немного успокоил. Вырубить магистра такой простой штукой конечно же не получилось.
Но пока он закатывал глаза, пытаясь прийти в себя, выхватил свой ремень и спеленал главную угрозу. Если этот тут намагичит, нам точно хана.
Семён всё так же изображал свихнувшуюся мельницу, а Герман прятался за его спиной, чудом уходя из под мечей. Они ещё и вертелись, и я пошел по кругу, приближаясь и выискивая просвет.
Пока Строганов тоже не вспомнил, что он юный гений, надо было и его успокоить. Помог мне с этим граф. Не выдержав темпа, он запнулся и сделал подсечку Семёну, который на мгновение перестал вращать мечами. Оба мгновенно получили по увеститому тычку в затылок и рухнули на землю.
Пришлось лишать их уже собственных ремней. Веревку с собой таскать нужно, вот уже который раз понадобилась за сутки… Связав и уложив ух поудобнее, не рожей в мох, я огляделся.
Издалека послышался визг тормозов, удар и звон стекла. Куда унесся Карл тоже стало понятно, по заметной просеке. Призраки по-прежнему вяло шатались между деревьев. Тут то и явился главный поставщик мероприятия.
Профессор непонимающе посмотрел на лежащих, затем на просеку и наконец остановил свой взгляд на мне. Лять, он забыл про нас что ли? Я отозвал косу и развел руки в жесте «какого хрена тут происходит?».
— Ммм, мммм, мм! — сообщил я ему кратко своё мнение.
— Интересно… — задумчиво выдал ученый и подошел.
Далматский замахал на меня, велел открыть рот и ухватился за мой язык, разглядывая его. Чуть не оторвав, он наконец отпустил и меланхолично почесал нос.
— Какой интересный эффект. Что его могло дать? Так, молодой человек, стойте здесь! — профессор умчался обратно в своё логово.
Это интересный эффект? А то что тут все свихнулись и почти разбежались, типа по плану? Я так и стоял с охреневшей рожей посреди полянки, даже не особо ожидая возвращения хозяина. Легко мог отвлечься и опять забыть.
Но Далматский вернулся быстро, вооруженный тлеющим пучком неизвестных трав. Он нес его на вытянутой руке и бежал ко мне с таким воодушевлением, что я драпанул. Мы принялись нарезать круги по полянке, вокруг бездыханных тел.
— Да постойте вы! — упрашивал меня этот псих.
— Ммм! — возражал я, ускоряясь.
Первым выдохся профессор, не приученный к физическим упражнениям. Он тяжело задышал, покраснел и схватился за бок, оседая на пень. Я держался на безопасном расстоянии, укоризненно качая головой. И благодарил богов, что язык отнялся. Сказал бы я сейчас так много, что ранимая душа профессора могла и не выдержать.
— Это антидот… — прохрипел Далматский.
И, чтобы вызвать моё доверие, сам нюхнул дым, тут же оглушительно чихнув. Я подождал пару минут, наблюдая за потихоньку приходящим в чувства мужиком. После пробежки выглядел он не очень, но других эффектов не было.
Пучок уже догорал, так что пришлось мужественно подходить и окуриваться, надеясь на свою стойкость к дурманам. Воняли травы отвратительно. От дыма тут же защипало глаза и засвербило в носу и, помимо того что расчихался, я раскашлялся.
— Что за хрень?! — обрел я голос и тут же набросился на профессора. — Вы чего натворили, уважаемый?
— Что просили! — возмутился запыхавшийся ученый. — Быстрый способ — просто снять проклятье, не разбираясь на ком и что там.
Ну охренеть, научный метод! Вопросов у меня было много, но в голову приходил сплошной мат, даже не прерываемый знаками препинания, поэтому я сжал зубы и промолчал.
И мы пошли окуривать всех остальных. Далматский соорудил пучок побольше и привел в себя лежащих на поляне. Княжич Ростовский нашелся в «буханке», разбитой о забор. Парень совсем немного промахнулся мимо ворот и отключился от удара головой о руль.
А вот Карла пришлось поискать. Как такой детина смог затеряться в лесу, удивляло. Мы прошли по пути, проложенном топором и мощным телом, но никого не нашли. Просека обрывалась, мы подняли головы, но по воздуху тот не ушел, деревья не обзавелись новыми жителями.
Нашелся адепт на берегу. Сидел на песочке, обнимал топор и качался взад-вперед, зажмурив глаза. Когда мы осторожно подкрались, погрузили того в дым и он откашлялся, то из облака бахнуло только одно:
— Нельзя же так, не по людски это.
С этим согласились все. Кто что видел, никто не признавался, охарактеризовывая всё простым «хрень какая-то». Далматский обиделся, что не получил от нас никаких данных, но передумал, увидев лицо наставника.
Глеб сам был как далекие грозовые тучи, плевался без устали и едва сдерживался, чтобы не наорать, причем на всех сразу. Иван Сергеевич обрадовал нас новостью, что остаточные глюки ещё возможны и отправил уже всех на берег, успокоить нервы.
Темнота после окуривания отступила, но периодически казалось, что какие-то тени мелькают на самом краю зрению. Видимо не только у меня, потому что время от времени все дергались.
Мы расположились на берегу и медитировали на спокойные воды озера, поочередно вздыхая.
— Лучше бы не стоял… — мрачно бросил Глеб.
— Да хранят нас всеблагие от такого, — содрогнулся Герман. — И потом, кто знает, какой эффект был бы у другого отвара. И чем пришлось бы отбиваться от этой хрени.
Это немного улучшило настроение, у всех было достаточно хорошее воображение, чтобы представить эту ужасающую картину. Только Ростовскому было больно смеяться. Монах в первую очередь дал в рожу за машину и разбил губу неудачливому угонщику.
Мы прохлаждались, валяясь на песке и постепенно расслабляясь. Отпустило вроде всех, в животах уже дружно урчало и, словно услышав, профессор позвал нас на обед.
Вышел ещё небольшой скандал, когда монах принялся выспрашивать из чего еда, нет ли там гибридов и прочих запрещенных продуктов. Далматский обиделся уже не на шутку, так что пришлось успокаивать, вытолкнув Карла вперед, как дегустатора.
Здоровяк, в свою очередь, обиделся на нас, но желание пожрать перебороло все прочие инстинкты, так что он согласился. Еда оказалась обычной и весьма вкусной. Может профессор и не так уж страдал отшельником, явно же не сам готовил на такую ораву.
— Иван Сергеевич, — после первого, второго и компота даже Глеб пришел в состояние благодушия. — Мы, безусловно, вам очень благодарны за помощь. Но хотелось понять, что это за помощь такая была.