- Я князь Земцов из Алабамы. - Ответил я, подчеркивая наш VIP-статус. - Мне и моим спутникам нужно поужинать и переночевать. Утром мы продолжим наш путь в Санкт-Петербург. Надеюсь, что вы сможете обеспечить обслуживание, достойного нашего уровня.
- Да-с, ваше сиятельство! Мы лучшее заведение в здешних-с краях-с! - Трактирщик просто излучал профессиональную любезность. Он повернулся к двери на кухню, находившуюся за его спиной, и крикнул. - Прошка, накрой для господина князя...
Из двери выскочил молодой парень с маленькими усиками, которые только-только начали расти на его лице. Он так же был в темной одежде и белом фартуке. Подскочив к свободному столу у окна, он ловко постелил на него свежую скатерть и расплывшись в улыбки пригласил к столу:
- Прошу-с, ваше сиятельство!
- Нам нужны комнаты для ночлега, я хочу сразу положить туда наши вещи. - Сказал я. - И куда-то надо пристроить наши велосипеды.
- Сей момент, ваша светлость! - Ответил трактирщик и крикнул. - Акоп, отнеси вещи их сиятельства в лучшие комнаты!
В зале появился пожилой, но очень крепкий мужик. Он был с оклабистой слегка седой бородой и густыми бровями. Вероятно, он сочетал функции слуги для благородных господ и вышибалы для загулявшей публики попроще. Дима жестом показал Олегу, что бы тот проследил за сохранностью вещей. Олег кивком показал, что понял и последовал за слугой. Велосипеды трактирщик предложил разместить в конюшне, но после того, как я ему объяснил, что если с этими чудесными механическими конями что-нибудь произойдет, то государь-император очень обидеться, их не увидев, и несчастный трактирщик рискует отправиться на каторгу в Сибирь. После этого, хозяин заведения решил, что надежнее до утра спрятать их в чулан, запираемый на висячий замок.
Мы поужинали картошкой с мясом, пирогами и чаем. От водки, которую нам настойчиво предлагали, мы отказались. Комнаты, в которых нас разместили, были маленькими, но чистыми. На полу лежали полосатые половички совершенно деревенского вида. Для умывания были деревянные тазики и кувшины, из которых слуга лил воду. Туалет типа сортир находился во дворе. Кроме того, хозяин, который считал, что мы крутили педали от самого Гельсингфорса, предложил нам с дороги баньку. Решив, что в Петербург нужно явиться свеженькими и чистыми, мы согласились. Тем более, что не смотря то, что на улице уже стемнело, по меркам 21 века время было еще совсем детское. Это здесь все рано ложились спать, так как ни свечи, ни масляные лампы светили весьма тускло. А крестьяне вообще использовали для освещения лучины. У нас таких проблем не было благодаря походным светодиодным фонарям, которые можно было повесить под потолок либо на стену. Таким образом, сытые и довольные, выпив после баньки натурального хлебного кваса, мы улеглись спать, провалившись в мягкие перины, которые имелись в этом заведении как раз на случай визита благородных и состоятельных путешественников. А пятирублевая ассигнация, которую я вечером заплатил трактирщику, подтверждала наш статус лучше любых документов. По сути, для меня не было особой разницы, какой ассигнацией расплатиться. Я мог бы заплатить и три рубля, и десять и даже сто. Все равно все ассигнации там, в 21 веке, я покупал за одинаковую цену независимо от их номинала. Но рубль могло быть и маловато, а точных цен я не знал, а десятка явно много. Потому я и решил дать пятирублевку, показав нашу щедрость и подчеркнув нашу значимость.
Прежде, чем лечь спать мы еще провели сеанс радиосвязи с Преображенским, котором кратко доложили о проделанном пути и остановке на постоялом дворе у выборгской заставы. Расстояния до базы было не более тридцати километров по прямой и рации нормально ловили сигнал. На двери комнат и дверь чулана с велосипедами еще вечером Дима установил беспроводные магнитные датчики на открывание из того комплекта, который взял с собой. На ночь мы на всякий случай положили под подушки травматические пистолеты. Уснули мы сразу, уставшие после веломарафона и кучи впечатлений и размякшие после бани. Да еще и свежий, практически сельский воздух, 19 века. И тишина.
8
Ночь прошла спокойно, без происшествий. Мы бы даже выспались, если бы на рассвете нас бы не разбудил крик петухов, выполнявших в этом времени функцию будильников. Проснувшись, я связался с ребятами по рации. У них тоже все было нормально. Мы решили поспать еще немного, но по доносившимся с улицы звукам, местная жизнь активно оживала с рассветом. В столицу из окрестных деревень ехали молочники со свежим молоком, крестьяне везли свою продукцию на продажу. Как только мы встали, тут же появился слуга с кувшином для умывания и чистыми полотенцами. Внизу нас уже ждал завтрак за тем же столом, но накрытом свежей скатертью. За завтраком нам прислуживал сам хозяин, а половой только таскал с кухни тарелки. Распрощавшись с хозяином и дав ему рублевую ассигнацию, мы, надев рюкзаки и сев на велосипеды, мы покатили к шлагбауму.
На заставе дежурила уже новая смена стражников. Но они, видимо были предупреждены коллегами о нашем вчерашнем появлении.
- Доброго утречка, ваше сиятельство! - Издали поприветствовал меня офицер, приложив два пальца к киверу.
- И вам доброго утра, господин офицер! - Крикнул я в ответ, помахав рукой.
- Посторонись! Посторонись! - Грозно закричали солдаты на крестьян, проезжавших и проходивших через заставу.
Телеги остановились, а крестьяне, сняв шапки, начали нам кланяться.
- Как служба, господин офицер? - Спросил я, подъехав к заставе.
- Рад стараться, ваше сиятельство! - Бодро отрапортовал офицер, вытянувшись во фрунт. - Никаких происшествий нет!
- Это хорошо! - Ответил я и вручил ему и солдатам по авторучке, объяснив, что это перо, которое может очень долго писать. Пусть весть о чудесных путешественниках распространяется по городу. Все же я планировал здесь быть не просто зрителем, вскоре начать здесь активную деятельность. Потому о создании нужного имиджа следовало заботиться заранее.
- Проезжайте, ваше сиятельство, надеюсь, что вам понравиться в Санкт-Петербурге, и вы решите остаться в нашем городе. - Напутствовал меня начальник караула. При этом он даже не стал проверять документы, вероятно, зная от сменщиков, что у нас с этим все в порядке.
Миновав заставу, мы покатили по Выборгскому тракту на юг по направлению к городу. Застройка была сельской, хотя иногда попадались и двухэтажные дома. Мы проехали имение Ланских, в котором здание усадьбы еще не было построено, а была лишь заросшая лесом территория, которая была подарена им еще Екатериной. И достигли Выборгской стороны, где оказался еще один шлагбаум, скорее всего это была Муринская застава, она как раз должна была находиться где-то в районе современной Лесотехнической Академии. Часовые у шлагбаума проверили документы и по нашей просьбе порекомендовали несколько гостиниц, где мы могли бы остановиться. Выборгская сторона, в это время была промышленной окраиной Петербурга, где располагались несколько заводов, вокруг которых были рабочие кварталы. Миновав Выборгскую сторону, мы достигли Невы, через которую вел наплавной мост. Переправившись по нему на южный берег Невы, мы наконец-то достигли центра города. Точнее, то, что мы по своей привычке воспринимали, как центр, тут еще считалось городской окраиной.
Мы проехали по Воскресенскому проспекту, затем по Кирочной, по Литейному, по набережной Фонтанки и вскоре выехали на Невский. Надо отметить, что мы вызывали пристальное внимание публики пока еще ехали через пригороды по Выборгскому тракту. Но в самом Санкт-Петербурге, чем ближе мы подъезжали к Невскому, тем больше на улицах было публики и тем более хорошо одетой, а соответственно, и более состоятельной, это публика являлась. Я уже догадывался, что уже сегодня вся столица будет обсуждать загадочных американских путешественников, приехавших на новейших двухколесных механизмах.
Да, Невский... Он как был центром жизни Санкт-Петербурга в 21 веке, так и остался таковым в 19-ом... Или на оборот был в 19-ом, а в 21-ом остался... Однако, по сравнению с 21 веком, он более смахивал на провинцию. Народа было много, но не такая толпа, как в 21 веке. Сплошного потока транспорта тоже, не было, хотя то количество извозчиков и грузовых подвод, которые здесь ездили, для этих времен были весьма интенсивным дорожным движением. Начиная от Фонтанки и до Адмиралтейства, Невский был вымощен торцами - подогнанными друг к другу шестиугольными деревянными плашками. После булыжного мощения других улиц, по которым мы ехали, торцовая мостовая казалась просто великолепной дорогой. В нашей истории она просуществовала почти век - Невский был заасфальтирован и только в середине1930-ых. Думаю, тут благодаря нам этот процесс ускорится.
На торцовой мостовой Невского проспекта мы смогли разогнаться уже нормально и промчались по нему аж до Дворцовой площади, где красовалась недавно установленная Александровская колонна. Зимний Дворец была светло-желтого цвета, а не привычного нам зеленого. Здания Главного Штаба и Адмиралтейства были на своих местах и имели более-менее привычный нам вид. Только деревья перед Адмиралтейством были еще относительно молодыми. Сделав круг почета вокруг Александровской колонны под восторженные приветствия прохожих, мы поехали обратно по Невскому в сторону Гостиного Двора. Там мы подкатили к входу в гостиницу «Ля Руссия», располагавшегося на углу Невского проспекта и Михайловской улице и считавшуюся лучшим отелем тогдашнего Санкт-Петербурга. Благо имевшегося у нас в наличии количества ассигнаций нам тут хватало на длительное время безбедной жизни. А если они закончатся, то к нашим услугам был портал в 21 век. И даже если что-то случилось бы с порталом, то основной запас был положен в тайник. Я решил не брать с собой слишком много денег, так как опасался, что иностранцев с таким количеством новеньких ассигнаций могут принять за фальшивомонетчиков.
Позже он должен быть объединен с стоявшими рядом с ним по Михайловской улице доходными домами и вытянувшись аж до площади Искусств превратиться в гостиницу «Европейская», а затем стать «Гранд-отелем Европа». Швейцар с поклоном открыл нам дверь, за что был награжден полтинником, а подбежавшие лакеи потащили наш багаж и велосипеды в номера. В холле отеля нас приветствовал портье, который был очень доволен, что иностранцы, удивившие всю столицу своими быстроходными самобеглыми механизмами, решили поселиться в этом отеле. Разумеется, я потребовал нам самый лучший номер. Номер был достаточно просторным и состоял из трех комнат. Что удивительно, проведя тщательный осмотр, мы не обнаружили там клопов, которые, как я читал, были настоящим бедствием петербургских гостиниц того времени.