Нас же интересовали склады стрелкового оружия. Ими могли быть длинные бараки, которые были видны неподалеку за деревьями. Мы засекли расстояние и направление на склады и выключили порталы. После перемещения порталов на новое место, они открылись уже внутри складских помещений. В одном помещении были стеллажи с разномастными ящиками, а в другом ящики были сложены просто штабелями. Вот только понять, что в этих ящиках было невозможно. Сенсей предложил сходить на разведку и взять языка. Оставлять свидетеля нашего появления не стоило, а убивать тоже не хотелось. Решили действовать под видом диверсионно-разведывательной группы Новороссии.
Мы нашли каптерку, в которой дремал одинокий прапорщик, и недалеко от нее укромное место между стеной склада и достаточно густыми кустами. Пока мы подтаскивали на нужную позицию основной портал, тянули кабель от электростанции, запускали сначала электростанцию, а затем прогревали аппаратуру генерации портала, прошло почти полтора часа. За это время прапорщик успел проснуться, куда сходить, вернуться на свое место, заварить «доширак» и съесть его, закусывая бутербродом с салом и запивая водкой. Пообедав, прапорщик включил телевизор и начал смотреть украинские новости. По телевизору показывали, как храбрые украинские солдаты громят озверевших сепаратистов и псковских десантников. Непонятно почему сепаратисты при этом обстреливали не столько украинские позиции, сколько собственные населенные пункты. Российскую технику жгли десятками и по телевизору показывали обгоревшие остовы танков, БМП и грузовиков. Российских солдат сотнями убивали и брали в плен, но убитые и пленные, наверное, таинственным образом развоплощались, потому что показывали только их документы, которые великолепно сохранялись даже в полностью сгоревших машинах. Да, воевать с такой армией, какую показывали по телевизору, было опасно из-за риска помереть со смеху.
Портал открылся в нужном месте в штатном режиме. На разведку пошли Сенсей и Рагнар. Карпенко с зампотехом дежурили в камере за порталом с оружием наготове, что бы прийти парням на помощь, если что-то случиться. А я сидел у пульта управления. Но как говориться, майоры ФСБ бывшими не бывают, особенно если это не просто майоры ФСБ, а офицеры элитных спецподразделений. Они бесшумно скользнули через портал, еле заметными тенями пробежали вдоль стены, на мгновение застыли около двери в каптерку, а затем материализовались за спиной сидевшего на стуле прапорщика так, что он ничего не заметил. Мгновенный бросок и прапорщик уже лежит на полу с зажатым ртом и скрученными руками.
- Ну что, бандеровец? Привет от товарища Стрелкова. Что с тобой делать? Придется тебе отвечать за убитых в Донецке и Луганске женщин, детей, стариков...
- Не-е-е... не-е-е-н-надо... Я никого не убивал! Я не бандеровец! Я только склад охраняю! Меня хотели в АТО отправить... на Донбас... Но я не хотел людей убивать... Они же нам не враги... Они же так же в Украине живут... Это все хунта в Киеве мутит... А мы никого убивать не хотим... Это нацисты из добровольческих батальонов убивают людей...
Может быть, прапорщик и не был трусом в особых условиях, но спецназ обучен допрашивать пленных. Этих парней специально учат ломать психику солдат и офицеров противника, даже фанатичных исламских боевиков, а не впечатлительных городских интеллигентов. Все рассчитано психологами и отработано на тренировках - интонация, положение тела пленного, движение лезвия десантного ножа перед его лицом. Пленному кажется, что нож прижат к его горлу остро отточенным лезвием - одно неосторожное движение и холодная сталь рассечет горло до позвоночника. Но на самом деле клинок ножа обращен к горлу обухом. Против прапорщика работает и пропагандистская истерия, которую нагнетает украинская пропаганда. Очень вовремя он телевизор решил посмотреть. Он уверен, что «сепары» жалеть его не будут. Он наслышан, что творят нацисты из «Правого Сектора» на Донбасе и понимает, как относятся после этого бойцы армии Новороссии не только к правосекам, но и к украинским военнослужащим вообще. А умирать прапорщику не хочется. Умирать ни за что, за деньги киевских олигархов и амбиции западенских рогулей. Он уже поплыл, он готов на все, лишь бы эти страшные люди с Донбаса пощадили бы его. Доведя клиента до нужной кондиции, парни взяли с него письменное обязательство о сотрудничестве с разведкой Новороссии, а затем прапор принялся увлеченно рисовать схемы складов, рассказывая и отмечая на схемах где что лежит. Рагнар задавал вопросы, выясняя места, где лежит то, что нам нужно, так как увезти все содержимое складов мы просто физически не могли. Когда вся информация была получена, Сенсей аккуратным движением привел прапорщика в бессознательное состояние. После этого Рагнар взял нарисованные прапорщиком схемы, а Сенсей взвалил на себе бесчувственное тело самого храброго украинского воителя, и парни осторожно двинулись обратно к порталу.
Пленного связали, завязали ему глаза и пометили в палатку, приставив часовых, имеющих приказ не разговаривать в присутствии пленного. Пока мы всем этим занимались, к нашей базе подошло три десятка мужиков с топорами и пилами. За ними двигалась колонна телег, груженных досками и бревнами. А ведь я уже и не надеялся, что городничий выполнит мое распоряжение. Вместе с мужиками прибыл и какой-то мелкий уездный клерк, который низко кланялся, говорил кучу комплиментов и заверял мое сиятельство, что городничий готов выполнить любое мое распоряжение. Кроме этого через этого деятеля городничий прислал мне аж целую телегу, заполненную всякими разносолами, включая знаменитые нежинские огурчики, и приглашение на бал, который устраивается в городском дворянском собрании в мою честь. Да, самый натуральный ремейк гоголевского «ревизора». Новое, так сказать, осмысление. Можно потом взять записи с камер видеонаблюдения и смонтировать экранизацию бессмертного классического произведения. Я поблагодарил чиновника, подарил ему пластмассовую авторучку с надписью «Общество машиностроительных и металлургических заводов Русич» и объяснил, что не смогу прибыть на бал, так как должен как можно быстрее выполнить приказ царя, а то иначе царь прогневается и всю местную знать отправит убирать снег в Сибири. Затем я быстро объяснил мужикам, где нужно ставить забор, делать ворота и ставить будки для часовых. Так же приказал сделать что-то типа большой конуры для содержания пленного.
Мужики приступили к работе, а мы переместили портал на нужное место, подогнали грузовики и приступили к основному этапу работы. С уважением вспомнил Святослава Григорьевича. Он гений не только в области плазмы и электромагнитных полей. Ведь насколько нам облегчил работу его совет купить для этой экспедиции кое-что из современного складского оборудования 21 века. Благодаря ему мы имели два компактных гидравлических штабелера и десяток тележек. Ящики были тяжелыми, и таскать их руками в таком количестве было тяжело, даже не смотря на то, что наши бойцы были ребятами крепкими и успели пройти через два месяца усиленных тренировок. Все же ящик с дюжиной автоматов АК-74 весит около 60 килограмм, а ящик с полусотней пистолетов Макарова аж 85 килограмм. Да и ящики с патронами тоже по 25-30 килограмм каждый. А нам надо было перекидать 500 ящиков с автоматами, две сотни ящиков с пулеметами, полсотни ящиков с винтовками СВД и сотню ящиков с пистолетами и револьверами, три тысячи ящиков с патронами, две тысячи ящиков с гранатами и минометными минами, полсотни 82-миллиметровых минометов. Кроме этого мы прибарахлились еще и всякими раритетами ради коллекции. Это были в основном образцы трофейного немецкого оружия, но были и американские лендлизовские. Встречались даже образцы, сохранившиеся со времен Первой Мировой. Но самыми ценными вещами, что мы смогли обнаружить, были сотня бесшумных снайперских винтовок ВСС «Винторез» и сотня аналогичных ей автоматов «Вал».
Работа по перетаскиванию ящиков заняла четверо суток. Парни работали круглосуточно в три смены. Все старались делать максимально тихо. Даже вместо сапог бойцы переобувались в кроссовки. Никаких разговоров, общение только жестами. Мы очень боялись, что коллеги начнут искать пропавшего прапорщика или кто-то надумает зайти внутрь складских бараков. Но к счастью, все обошлось. Подходы к складам мы контролировали с помощью миниатюрных видеокамер. Персонала на базе было немного. Украинские военные в основном занимались охраной периметра и стерегли КПП. Лишь на второй день появилась группа из трех офицеров и десятка техников в синих и черных комбинезонах. Но они не приближались к складам стрелкового оружия, а осматривали технику на площадках и мелом отмечали машины, пригодные для восстановления. На третий день появился автокран, и начали подъезжать трейлеры, увозившие технику. Это были старые КрАЗы и четырехосные МАЗ-543. Они дико ревели своими сильно изношенными моторами, создавая для нас великолепную звуковую маскировку.
На пятый день работы были в основном завершены. Машины и прицепы были загружены даже несколько сверх нормы. Высказывались предложения устроить на складе пожар, что бы замаскировать наше появление на нем и пропажу немалых количеств оружия и боеприпасов, но я решил, что не стоит этого делать, так как можно будет сюда еще вернуться, но уже с большим количеством машин и людей и вывезти всю базу полностью. Прапорщика мы выпустили, наградив большим шматом сала и бутылью самогона, которые мы купили на знаменитом нежинском базаре в 19 веке. К этому прилагалась письменная благодарность от главнокомандующего командующего всеми войсками Новориссии маршала от инфантерии Стрелкова. Подпись на благодарности явно не совпадала с подписью настоящего Стрелкова, но у меня почему-то была уверенность, что очнувшись, прапорщик не только не будет проверять подлинность подписи, но и вообще постарается как можно быстрее уничтожить эту благодарность. А потом еще будет трястись от страха, боясь, что СБУ узнает о подписанном им обязательстве о сотрудничестве с разведкой Новороссии.
Поскольку бойцы очень сильно устали после перетаскивания такого количества тяжелых ящиков, то я решил не ехать сразу, а дать им один день выходной. На базаре было куплено много всяких деликатесов, и для бойцов был устроен хороший пир. Даже со спиртным, но в очень умеренных количествах - по стакану хорошего греческого вина на каждого. Дело в том, что в Нежине была большая греческая община из греков, переселившихся сюда из захваченной турками Греции. В частности, греки специализировались на выращивании и засолке знаменитых нежинских огурцов. А после дня отдыха рано утром мы свернули наш лагерь и двинулись в путь. Обратный путь был намного тяжелее. Во-первых, сказывалась усталость, а во-вторых, машины были перегружены и значительная часть груза была взрывоопасной. Я распорядился держать скорость не в районе 30-35 километров в час и строго соблюдать дистанцию в сотню метров между машинами.