Подводный дом
Глаза открывать не хотелось. Точнее, у меня не было сил их открыть. Я будто погрузился в глубь матраса, и каждая мышца, казалось, налилась свинцом, а Пантера весила сейчас как двадцать тысяч котят, и я ни за что не смог бы скинуть её с колен, даже если бы очень постарался. Раздражающий звон будильника вызвал только стон – это всё, на что я был сейчас способен. Я протянул руку, повернулся и поднял голову, но понял, что не могу дотянуться до него и выключить. Лень одержала сокрушительную победу над воплями часов, и они беспомощно замолчали. Я знал, что они скоро заголосят снова, но я хотел насладиться каждой секундой отдыха – именно отдыха, а не сна.
Так что я просто лежал, вовсе не желая начинать новый день. Я зевнул, не открывая глаз и не оборачиваясь и уж тем более не делая попыток выползти из кровати. Когда я вновь услыхал звуки волн, бьющихся о берег острова, я подумал, что, возможно, Иван был прав. Так ли уж плохо оказываться каждый раз на одном и том же пляже? Может быть, со временем мы вообще позабудем о своих приключениях и, как наши родители и друзья, будем просто мечтать, видеть свои собственные сны и забывать их, сконцентрировавшись на том, что мы делаем в обычной жизни.
Стук в дверь вырвал меня из грёз.
– Лазарь! – Отец забарабанил в неё снова. – Ты опоздаешь!
– Ещё пять минут!
– Вставай, Лазарь. Ты никогда не ленился и сейчас не начинай.
Дверь открылась, и я бы даже возразил, если бы это не было так трудно. Отец подошёл к кровати, и я попытался открыть глаза, но на самом деле смог лишь слегка приподнять веки.
– Сейчас, сейчас, – пробубнил я, но отец смотрел на меня так, будто случилось нечто из ряда вон выходящее: его рот удивлённо открылся, а брови поползли вверх.
– Сынок! Что с тобой?!
– Ничего…
– У тебя горло болит? У тебя температура? Лежи, я схожу за градусником.
Он быстро удалился, а я со вздохом зарылся в подушку. У меня ничего не болело – я только чувствовал себя разбитым и не в силах был подняться, чтобы успокоить родителей. В коридоре снова прозвучали шаги – на этот раз осторожные, Лу. Они затихли у порога, прежде чем его пересечь.
– Боже мой… – пробормотала она.
– Да я просто устал…
– У тебя вид, как у покойника!
Я лишь слабо усмехнулся. В этот момент вернулся отец с градусником в одной руке и телефоном в другой. Первый он вложил мне в рот, прежде чем я успел спросить, «обнулил» ли он его. Я старался не обращать внимания на то, как он обсуждает моё состояние с мамой, хотя его чересчур обеспокоенный тон заставил меня нахмуриться.
– Да всё со мной нормально!
– Тогда почему ты похож на зомби? – не отставала Лу, и даже попытка пошутить не скрыла её тревоги.
– Люсия! – приструнил сестру отец и добавил: – Хотя она в чём-то права. Ты как будто неделями не спал.
Я слышал тихий голос мамы, искажённый динамиком телефона. Отец пытался разговаривать с нами обоими одновременно – успокоить её и вызнать у меня, что случилось, – но не сумел сделать ни того, ни другого. Электронный градусник запищал, привлекая его внимание. Пока он проверял температуру, висело напряжённое молчание.
– Температура нормальная, – произнёс отец.
– Удивительно! – саркастически заявил я.
Лу покачала головой. Она бросила взгляд на стол и заметила там схему острова. Та была лишь наполовину дорисована, и теперь я знал, чего не хватает: Иван рассказывал про гору и озеро. Я бы уже закончил рисовать, если бы смог выбраться из постели. Мамин голос снова зашуршал в трубке, и отец кивнул, немного успокоившись.
– Да, милая. Ничего серьёзного, не волнуйся. Я всё тебе расскажу. Пока!
Он отключил телефон и поставил градусник в держатель на столе.
– Сегодня ты на занятия не пойдёшь. Ты и так уже переутомился. Измеряй температуру регулярно и, если почувствуешь себя хуже, сразу звони.
– Хорошо, пап.
– Я останусь с ним. Вдруг ему хуже станет? – предложила Люсия. Отец погладил меня по спине и направился к выходу из комнаты.
– И не прикидывайся, что с тобой всё хорошо! Звони, если что-то будет нужно.
– Понял, понял…
– Отдыхай, сколько хочешь. Вот увидишь: завтра будешь как огурчик. Люсия, идём! Хватит бить баклуши!
Лу продолжала сверлить меня взглядом, даже когда отец выгонял её из комнаты. Её глаза и поджатые губы говорили о крайней степени насторожённости. Сестра уже знает, что со мной такое? Нет, быть такого не может! Но она явно догадывается, в отличие от родителей…
Пусть я не мог подняться, но внимательно прислушивался к звукам дома. Мне нельзя было снова засыпать, потому что ясно, куда приведут меня сны! Но как только дверь закрылась, а голоса стихли, стало куда сложнее держать глаза открытыми. Воздух в комнате тут же запах солью, а кожи коснулся лёгкий бриз, хотя все окна были закрыты. Матрас стал мягче, я почти в нём тонул. Нет, мне нельзя обратно на остров! Я прижал руки к лицу и яростно потёр его. Надо проснуться… Точно, душ! Вот решение!
Я кое-как доплёлся до ванной, стянув по дороге одежду. Я собрал всю волю в кулак, стиснул зубы и вывернул кран холодной воды до отказа. Как же я был рад, когда из груди вырвался зверский вопль! Душ сделал своё дело, но зато впереди меня ждали долгие часы в пустом, безмолвном доме, без какого-либо понятия, чем заняться, и это была проблема. Кошки так мирно посапывали прямо перед моим носом, как будто нарочно хотели уязвить меня.
Чтобы хоть как-то себя развлечь, я запарил кофе с четырьмя ложками сахара и приготовил миску попкорна, потом немного поиграл в видеоигру. Но даже тогда я не мог отделаться от мысли об острове и ребёнке, которого мы там нашли. Что, если он всё-таки прав? Так уж и плохо видеть всё время один и тот же сон? Скорее, мне претила зверская усталость, которая не позволяла нормально жить дальше. А что, если там, на маяке, прячется кто-то гораздо сильнее нас? Может быть, и правда лучше не будить лихо, пока оно тихо?
Кресло подо мной раскачивалось… и вот это было уже не кресло, а волны, набегающие на пляж. Воздух в гостиной стал влажным, сделав кожу липкой. Я попытался сосредоточить взгляд на стенах, столе, телевизоре – только бы не заснуть! Но это не так просто сделать, когда по комнате плавают золотые рыбки! Только они были уже не те, что окружали нас в первые дни путешествия: у этих чешуя была жёстче, их глаза были красными, а огромные пасти усеивали белые, острые, как иголки, зубы…
Но вдруг всё исчезло – и вода, и рыба, и влажный воздух. Иллюзии разметало дуновение свежего ветра. Я вдохнул полной грудью. Вокруг снова был обычный воздух! А я был дома, в гостиной, цел и невредим – и никакого острова! Я пытался сообразить, что произошло, когда до меня донёсся голос из прихожей:
– Ты должен мне всё рассказать! – Люсия хмурилась и говорила так твёрдо, что мне оставалось только кивать.
Официантка в «Макдоналдсе» жестом дала нам понять, что прекрасно знает, что в этот час мы должны учиться, но она не собирается тратить время, чтобы сделать нам выговор. Она лишь смерила нас укоризненным взглядом и подтолкнула поднос.
– С вас два пятьдесят. Картой или наличными?
– Наличными, – ответила Люсия, как будто у нас и впрямь были варианты.
Я забрал поднос, пока она расплачивалась за свой «Аквариус» и «Колу» с кофеином для меня. Мой напиток был таким водянистым, что я не знал, будет ли от него хоть какой-то эффект. В кафе почти не было людей, так что свободных столиков было полно. Лу разместилась на скамейке, а я опустился на стул напротив. В любой другой раз я бы начал ныть, что она заняла самое удобное место, но сейчас я был слишком уставший, напуганный и дёрганый. Поэтому я уставился на руки сестры и размышлял, сможем ли мы найти общий язык или окончательно разругаемся.
– Надо было заказать картошки, – пробубнил я.
– Можешь пойти и взять себе, если хочешь. А я коплю на книжку.
– Ты всегда на них копишь, – слегка улыбнулся я в ожидании раздражённого ответа, но Лу, судя по всему, занимало совсем другое.
– Что с тобой такое?
– Тебе это неинтересно.
– Я прогуливаю занятия не для того, чтобы ты тут умничал! – проворчала сестра.
– Я не умничаю. Просто…
– Только не вздумай говорить, что не хочешь меня волновать и портить мне настроение! – ткнула она пальцем мне в грудь и добавила угрожающе: – Потому что твоё идиотское решение держаться от меня подальше меня очень обижает!
– Причин много. В прошлом году ко мне придирались…
– И ко мне тоже! Люди придирались к Лауре из-за стимулятора и к Эду из-за его акцента. Я знаю, что тебе тяжело, но никакие злые дети не смогли сделать мне так больно, как ты! Я скучаю по своему брату, Лазарь. Неужели я прошу слишком много – просто поговорить со мной, а не воротить нос!
– Я не хочу, чтобы над нами смеялись! Тебе ведь тоже тяжело, – извиняющимся тоном произнёс я.
– Даже если и так, ты не имеешь права сторониться меня!
– Извини, пожалуйста, – тихо и совершенно искренне произнёс я. Лу это отметила и кивнула.
– Просто не делай так больше.
– Хорошо. Обещаю.
– Тогда расскажи мне о путешествии, – попросила она, наклонившись ближе.
– Но когда я сказал тебе про Эрика и Ракель, ты расстроилась! И я не хотел… Да, понимаю, я решил всё за тебя, – я дёрнул плечом. – Но я не хочу тебя огорчать!
– Да. Я расстроилась, – ответила Люсия, закусив губу, – но это была не обида, а… зависть. Потому что у тебя есть крутой дар, а у меня нет. И сперва я думала, что эта вещь такая редкая, что у меня её просто не может быть… И тут ты рассказываешь про брата с сестрой, которые странствуют в снах вместе!
– Вот поэтому я и не хотел тебя обижать своими историями.
– Но ты же не виноват, – вздохнула сестра, потягивая напиток. – Но я хотела знать! С нами столько странностей произошло за последние дни, что когда я это услышала, то почувствовала себя маленькой девочкой, которую оставили дома, когда вся семья ушла гулять.