– У меня нет желания отплывать в шторм, и если в наши намерения входит добраться до Вест-Индии как можно скорее…
– Я понял, капитан, – перебил его Джейми. – Конечно, поступайте так, как считаете нужным.
Он отступил назад, чтобы дать пройти спешащему по делу матросу, и капитан тоже исчез, вернувшись к своим хлопотам.
День продолжался, Джейми казался собранным, как обычно, но я заметила, что негнущиеся пальцы постукивали по его бедру все чаще и чаще, единственный внешний признак беспокойства. И беспокоиться было отчего: Фергюс пробыл с ним двадцать лет, с того дня, когда Джейми нашел его в парижском борделе и нанял, чтобы перехватывать письма Карла Стюарта.
И более того: Фергюс жил в Лаллиброхе с тех пор, как родился Айен-младший. Для Фергюса этот мальчик стал младшим братом, а Джейми – почти отцом, которого Фергюс никогда не знал. Я не могла представить себе дело столь неотложное, чтобы оно оторвало юношу от Джейми. Не мог представить это и сам Джейми, и его пальцы бесконечно выбивали нервный ритм по дереву перил.
Потом пришло время, и Джейми нехотя отвернулся, оторвав взгляд от пустынного берега. Люки были задраены, лини свернуты в мотки, и несколько матросов прыгнули на берег, чтобы отдать швартовы – их было шесть, каждый толщиной с мое запястье.
Я сочувственно взяла Джейми за руку и предложила:
– Спускайся вниз. У меня есть спиртовка – заварю тебе горячего имбирного чая, а потом ты…
Звуки приближения галопирующей лошади эхом разнеслись вдоль берега: топот копыт о гравий опережал всадника.
– Вот он, чертов дуралей, – буркнул Джейми, хотя по всему было видно, какое огромное облегчение он испытал.
Повернувшись к капитану Рейнсу, Джейми вопросительно поднял бровь.
– Что, мы не пропустили прилив? Если так, то отчаливаем.
– Отдать швартовы! – гаркнул капитан.
Последний трос, удерживавший нас у причала, был откреплен, втянут на палубу и смотан. Натянулись ванты, взметнулись и развернулись над головой паруса, боцман метался по палубе, выкрикивая приказы голосом, напоминавшим скрежет ржавого железа.
– Он тронулся. Пришел в движенье! Под килем чудится живое напряженье![21] – восторженно процитировала я пришедшие на память строки, почувствовав, как палуба задрожала под моими ногами.
Корабль ожил: энергия всей команды, преобразованная мощью ловивших ветер парусов, хлынула в неодушевленный корпус.
– О господи! – глухо произнес Джейми, почувствовав то же самое.
Он схватился за поручень и закрыл глаза.
– Мистер Уиллоби говорит, что у него есть средство от морской болезни, – сказала я, с сочувствием глядя на него.
– Ха, – отозвался он, открыв глаза. – Я знаю, о чем толкует этот тип, и если он воображает, будто я ему позволю… Что за черт!
Я проследила за его взглядом, желая понять, что побудило его к такому высказыванию, и увидела на палубе Фергюса, как раз в этот миг помогавшего сойти со сходен девушке с развевающимися светлыми волосами. То была дочь Лаогеры – Марсали Маккензи.
Я и рта раскрыть не успела, как Джейми прошел мимо меня и направился к парочке.
– Это что еще за чертовщина, хотел бы я знать? – грозно произнес он, возвышаясь над ними не меньше чем на фут.
Я быстренько переместилась поближе, чтобы беготня и крики команды не мешали смотреть и слушать.
– Мы поженились, – объявил Фергюс, отважно заслонив собой Марсали.
Он выглядел одновременно и напуганным, и возбужденным, лицо под гривой черных волос побелело как мел.
– Поженились!
Руки Джейми сжались в кулаки, и Фергюс непроизвольно шагнул назад, чуть не наступив Марсали на ногу.
– Что значит «поженились»?
Я решила, что это риторический вопрос, но оказалось, что нет: Джейми в оценке ситуации явно опережал меня и сразу ухватил суть.
– Ты с ней спал? – спросил он напрямик.
Стоя сзади, я не могла видеть его лица, но догадалась, что оно выражает, хотя бы по тому, как изменилось лицо Фергюса.
Француз сделался на два оттенка бледнее и облизал губы.
– Э… нет, милорд, – сказал он как раз в тот момент, когда Марсали, сверкая глазами, выкрикнула:
– Да, спал!
Джейми окинул быстрым взглядом обоих, громко хмыкнул и отвернулся.
– Мистер Уоррен! – обратился он к корабельному штурману. – Будьте любезны, вернитесь к берегу.
Мистер Уоррен, отдававший очередной приказ, замер с открытым ртом и воззрился сперва на Джейми, потом – весьма пристально – на удалявшийся берег. За то недолгое время, что прошло с появления предполагаемых новобрачных, «Артемида» отошла в море более чем на тысячу ярдов и каменистые утесы проплывали мимо с нарастающей скоростью.
– Сдается мне, ему этого не сделать, – осторожно сказала я. – Мы едва успели отплыть с приливом.
К счастью, Джейми достаточно времени проводил в компании моряков, чтобы понять: прилив никого не ждет. Некоторое время он дышал сквозь зубы, потом кивком головы указал на лестницу, которая вела под палубу.
– Спускайтесь, оба.
Фергюс и Марсали сидели в моей каюте бок о бок на одной койке, крепко держась за руки.
Джейми махнул мне, чтобы я села на другую койку, и повернулся к парочке, уперши кулаки в бока.
– Итак, – прорычал он. – Что это за чушь насчет женитьбы?
– Это правда, милорд, – ответил Фергюс.
Он был очень бледен, но темные глаза светились от возбуждения. Здоровая рука сжимала руку Марсали, крюк лежал поперек его бедра.
– Вот как? – произнес Джейми весьма скептически. – И кто вас обвенчал?
Двое переглянулись, и Фергюс облизал губы, перед тем как ответить.
– Мы… мы заключили брачный контракт.
– В присутствии свидетелей, – вставила Марсали.
По контрасту с бледностью Фергюса, на ее щеках цвел румянец. Прекрасную кожу она унаследовала от матери, но вот упрямый подбородок явно достался ей от кого-то другого.
Девушка положила руку на грудь, и под тканью корсажа что-то хрустнуло.
– У меня есть контракт и подписи, здесь.
Джейми издал тихое рычание. По законам Шотландии мужчина и женщина действительно могли заключить договор перед свидетелями и их без венчания признавали мужем и женой.
– Ладно, – проворчал Джейми. – Но в брачную постель вы еще не ложились, а в глазах церкви договора недостаточно.
Он взглянул в кормовое окошко, где сквозь рваный туман как раз промелькнули удалявшиеся утесы, и кивнул, приняв решение.
– Мы сделаем остановку в Льюисе, чтобы напоследок запастись припасами. Там Марсали сойдет на берег, я пошлю двух матросов, и они проводят ее домой, к матери.
– Я ничего такого не сделаю! – сердито воскликнула Марсали и выпрямилась, буравя отчима взглядом. – Я поплыву с Фергюсом!
– Вот уж нет, девчонка! – отрезал Джейми. – Неужели у тебя нет ни любви, ни почтения к своей матери? Сбежать, не сказав ей ни слова, не оставив записки, бросить ее в таком волнении…
Марсали вздернула подбородок.
– Я оставила записку. Послала письмо из Инвернесса. В нем я написала, что вышла замуж за Фергюса и мы отплываем за море вместе с вами.
– Раны Христовы! Да она же вообразит, будто я знал о вашей затее!
Джейми выглядел не на шутку напуганным.
– Мы… я… попросил леди Лаогеру оказать мне честь и удостоить меня руки ее дочери, милорд, – вставил Фергюс. – В прошлом месяце, когда приезжал в Лаллиброх.
– Ага. Ладно, тебе нет нужды рассказывать мне, что она сказала, – сухо произнес Джейми, увидев румянец на щеках Фергюса. – Поскольку я догадываюсь, что общий ответ был «нет».
– Она сказала, что он бастард! – возмущенно заявила Марсали. – И преступник, и… и…
– Он и есть бастард и преступник, – заметил Джейми. – А еще калека без какой-либо собственности, что, я уверен, тоже известно твоей матери.
– А мне все равно! – Марсали схватила Фергюса за руку и посмотрела на него с пылкой любовью. – Он нужен мне.
Захваченный врасплох, Джейми потер пальцем губы, глубоко вздохнул и только потом возобновил наступление.
– Начать с того, – сказал он, – что ты слишком молода для замужества.
– Мне пятнадцать, я достаточно взрослая!
– Ага, а ему тридцать! – парировал Джейми и покачал головой. – Нет, девочка, прости, но я не могу позволить тебе сделать это. И помимо всего прочего, морское путешествие слишком опасно…
– Ты берешь ее!
Марсали презрительно мотнула головой в мою сторону.
– Оставь Клэр в покое, – невозмутимо сказал Джейми. – Она не твоя забота и…
– Вот как? Ты бросил мою мать ради этой английской шлюхи, сделал ее посмешищем всей округи, и это не моя забота? – Марсали вскочила и топнула ногой. – И тебе хватает наглости указывать мне, что я должна делать?
– Хватает, – сказал Джейми, с трудом сдерживая себя. – Мои личные дела не твоя забота!
– А мои – не твоя!
Встревоженный Фергюс встал, пытаясь успокоить девушку.
– Марсали, ma chère, ты не должна так говорить с милордом. Он всего лишь…
– Я буду говорить с ним, как хочу!
– Нет, не будешь!
Удивленная неожиданной суровостью в тоне возлюбленного, Марсали заморгала. Всего на пару дюймов выше своей новоиспеченной жены, француз обладал некой внутренней силой, позволявшей ему выглядеть значительнее, чем он был на самом деле.
– Нет, – произнес он более мягко. – Сядь, ma p’tite[22].
Фергюс усадил ее обратно на койку и остановился перед ней.
– Милорд для меня больше чем отец, – деликатно сказал он девушке. – Я тысячу раз обязан ему жизнью. И к тому же он твой отчим. Как бы ни относилась к нему твоя мать, он, несомненно, поддерживает и оберегает ее, тебя и твою сестру. Ты обязана, по крайней мере, уважать его.
Марсали закусила губу, глаза ее сверкали. Наконец она неловко повернула голову к Джейми.
– Прошу прощения, – пробормотала она, и обстановка стала чуть менее напряженной.
– Все в порядке, девочка, – хрипло произнес Джейми и вздохнул. – Но все равно, Марсали, мы должны отправить тебя обратно к матери.