Его отец и дядя обменялись понимающими взглядами.
– Ты выпил слишком много, – констатировал Джейми.
– Откуда же было мне знать, что он собирался обойти столько таверн, верно? – воскликнул парнишка, пытаясь оправдаться, и его уши порозовели.
– Ну конечно, парень, – добродушно сказал Джейми, не желая переходить к обвинениям. – И на сколько тебя хватило?
Как выяснилось, хватило его примерно до середины Королевской Мили, где Айен-младший под совокупным воздействием раннего пробуждения, усталости от пятимильной пешей прогулки и примерно двух кварт эля задремал в уголке, а проснувшись примерно час спустя, обнаружил, что объект его преследования исчез.
– Поэтому я пришел сюда, – объяснил он. – Я подумал, что дядя Джейми должен узнать об этом. Но его здесь не было.
Мальчик взглянул на меня, и его уши порозовели еще больше.
– А почему ты решил, что он должен быть здесь?
Айен-старший одарил своего отпрыска убийственным взглядом, а потом перевел его на зятя. Гнев, закипавший в нем с утра, но до сего момента остававшийся под контролем, прорвался.
– Ты – грязный распутник, Джейми Фрэзер, раз у тебя хватило наглости привести моего сына в вертеп греха!
– Не тебе это говорить, папа!
Малец вскочил на ноги и, хотя его немного шатало, выпрямился и решительно сжал вытянутые по бокам руки в костистые кулаки.
– Не мне? Что ты этим хочешь сказать, щенок? – воскликнул Айен, и глаза его расширились от ярости.
– Я хочу сказать, что ты чертов лицемер! – хрипло выкрикнул его сын. – Читаешь нам с Майклом проповеди о чистоте и сохранении верности одной женщине, а сам все время тайком шастаешь по городу, выискивая шлюх!
– Что?!
Лицо Айена побагровело. Я с тревогой посмотрела на Джейми, который, похоже, находил в этой ситуации что-то забавное.
– Ты – чертов лицемер!
Юный Айен торжествующе выпалил это обвинение, ненадолго умолк, словно стараясь придумать еще одно, но когда снова открыл рот, дело ограничилось отрыжкой.
– Мальчик изрядно пьян, – сказала я Джейми.
Он взял графин с портером, посмотрел, сколько там осталось, и поставил графин на место.
– Ты права, – сказал он. – Я заметил бы раньше, если бы не его плачевное состояние.
Старший Айен пьян не был, но выглядел так же, как сын: багровая физиономия, выпученные глаза и напряженные мускулы шеи.
– Какого хрена ты хочешь этим сказать, щенок? – взревел он и угрожающе двинулся к своему отпрыску, который попятился и, наткнувшись на кушетку, неожиданно на нее шлепнулся.
– Вот что! – выкрикнул парнишка и, чтобы не оставалось сомнений, ткнул пальцем в мою сторону. – Ты обманывал мою мать с этой вонючей шлюхой!
Айен отвесил сыну затрещину, отчего тот растянулся на кровати.
– Ну ты и болван! – возмутился отец. – Да как у тебя язык повернулся сказать такое о твоей тетушке Клэр, не говоря уже обо мне и твоей матери!
– Тетушке?
Юный Айен уставился на меня с подушек, разинув рот, и стал похож на птенца, просящего еды. Я не выдержала и расхохоталась.
– Ты ушел раньше, чем я успела тебе представиться сегодня утром, – сказала я.
– Но ты же умерла, – ляпнул он.
– Пока нет, – заверила я его. – И еще поживу, если не подхвачу горячку, оттого что сижу здесь в мокром платье.
Мальчик уставился на меня округлившимися глазами, в которых промелькнуло восхищение.
– Старухи в Лаллиброхе поговаривали, будто ты ведьма, Белая Дама, а может быть, даже фея. Когда дядя Джейми вернулся домой после Куллодена без тебя, пошли слухи, что, возможно, ты вернулась обратно к феям, откуда и явилась. Это правда? Ты живешь в сумраке?
Мы с Джейми переглянулись, и он закатил глаза к потолку.
– Нет, – сказала я. – Я… э-э… я…
– После Куллодена она сбежала во Францию, – неожиданно и весьма уверенно заявил Айен. – Она думала, что твой дядя Джейми убит в сражении, поэтому и уехала к своим родственникам во Францию. А поскольку принадлежала к числу близких друзей принца, то не могла вернуться в Шотландию, не подвергая себя серьезной опасности. Но как только она узнала, что ее муж вовсе не умер, она тут же села на корабль и приехала, чтобы найти его.
У Айена-младшего отвисла челюсть. У меня тоже.
– Д-да, – подтвердила я, опомнившись. – Именно так все и было.
Парнишка переводил большие сияющие глаза с меня на дядю.
– Значит, ты вернулась к нему! – счастливо воскликнул он. – Господи, как это романтично!
Обстановка несколько разрядилась. Правда, Айен-старший еще хмурился, но и его взгляд смягчился, когда он посмотрел на нас с Джейми.
– Ну да, – проворчал он со скупой улыбкой. – Наверное, так оно и есть.
– Я-то думал, что такого рода помощь мне придется оказывать ему только годика через два-три, – заметил Джейми, опытной рукой держа голову племянника, в то время как тот мучительно отрыгивал в плевательницу, которую держала я.
– Да чего уж там, он всегда норовил забежать вперед, – махнул рукой Айен-старший. – Научился ходить раньше, чем стоять, и вечно совался в огонь, котлы с кипятком, свинарники да коровники.
Он погладил тощую спину.
– Потерпи, малец.
Еще немного – и обессилевшего парнишку уложили на кушетку, где он должен был под строгим приглядом дяди и отца приходить в себя от воздействия дыма, эмоций и слишком большого количества портера.
– И где, спрашивается, этот чертов чай, за которым я посылал?
Джейми раздраженно потянулся к колокольчику, но я остановила его. Можно было предположить, что после утреннего переполоха внутренний распорядок борделя еще не восстановился.
– Не трудись, – сказала я. – Я спущусь, заодно и чай принесу.
Взяв плевательницу и держа ее перед собой на расстоянии вытянутой руки, я вышла, слыша позади увещевания Айена-старшего:
– Послушай, дурачок…
Найти дорогу на кухню и получить все, что требовалось, удалось без труда. Я надеялась, что Джейми и Айен дадут парнишке несколько минут передышки. И он отдохнет, и я не пропущу ничего из его рассказа.
Но видимо, что-то важное все-таки прозвучало в мое отсутствие, потому что, когда я вернулась, в маленькой комнатке снова повисло облачко напряженности и Айен-младший, подняв глаза, быстро отвел их в сторону, чтобы избежать моего взгляда. Джейми пребывал в своем обычном невозмутимом состоянии, но Айен-старший выглядел почти таким же смущенным и огорченным, как и его сын. Он поспешил мне навстречу, забрал у меня поднос, бормоча слова благодарности, но тоже явно не хотел встречаться со мной взглядом.
Я взглянула на Джейми, вопросительно подняв бровь, а он слегка улыбнулся и пожал плечами. Я ответила тем же и взяла с подноса одну из мисок.
– Хлеб и молоко, – объявила я, и Айен-младший заметно повеселел. – Горячий чай. – Я вручила чайник его отцу. – Виски, – сказала я, дав бутылку Джейми. – И холодный чай для примочек от ожогов.
Я подняла крышку с последней миски, в которой в холодном чае намокали салфетки.
– Холодный чай? – Джейми поднял рыжие брови. – Неужели у поварихи не было масла?
– Смазывать ожоги маслом бесполезно, – последовало мое компетентное объяснение. – Для этого хорош сок алоэ или подорожника, но у поварихи ничего подобного не нашлось. Холодный чай – это лучшее средство, которое у нас есть под рукой.
Я сделала примочки для покрытых волдырями рук и плеч Айена и осторожно промокнула его багровое лицо намоченными в холодной заварке салфетками, в то время как Джейми и Айен-старший наслаждались горячим чаем и виски. Наконец все утряслось и можно было дослушать рассказ парнишки.
– Так вот, – начал он, – я немножко побродил по городу, пытался придумать, что лучше всего предпринять. И наконец, когда в голове слегка прояснилось, я рассудил, что если человек, за которым я следил, обходил трактиры в нижней части главной улицы, то, поднявшись наверх, я, может быть, отыщу его следы.
– Это была удачная мысль, – сказал Джейми, и Айен тоже кивнул с одобрением; его лицо немного просветлело.
– Ты нашел его?
Юный Айен кивнул и отхлебнул молока.
– Нашел.
Ему пришлось пройти по Королевской Миле почти до самого дворца Холируд, всюду справляясь о человеке с косичкой, но тщетно. У Пушечных ворот мальчик совсем было отчаялся, но тут неожиданно наткнулся на подозрительного коротышку в распивочной холирудской пивоварни.
Очевидно, сюда моряк зашел не за сведениями, а передохнуть, поскольку сидел, непринужденно потягивая пиво. Юный Айен шмыгнул за коновязь во дворе и притаился там. Объект его наблюдения заплатил по счету и неторопливо отправился дальше.
– Больше по трактирам он не ходил, – сообщил Айен-младший, вытирая упавшую с подбородка каплю молока. – Он двинулся прямо к тупику Карфакс, к печатной мастерской.
Джейми пробормотал что-то по-гэльски себе под нос.
– Вот как? И что потом?
– Ну, он, конечно, увидел, что мастерская закрыта: дверь была на замке. Он посмотрел наверх, эдак оценивающе, как будто собирался забраться в окно. Но потом огляделся по сторонам: кругом сновали люди, особенно много было любителей сладкого – двери шоколадной лавки то и дело открывались и закрывались. Он постоял, размышляя, на крыльце и повернул к выходу из тупика. Мне пришлось нырнуть в швейную мастерскую на углу, чтобы он меня не увидел.
Человек остановился у входа в тупик, потом, приняв решение, повернул направо, прошел несколько шагов и исчез в маленьком проулке.
– Я знал, что в задней части тупика есть проулок, ведущий на задний двор, – продолжил парнишка, – поэтому мигом смекнул, что у него на уме.
– В задней части тупика имеется маленький хозяйственный дворик, – пояснил Джейми, заметив мое недоумение. – Туда выходят черные лестницы некоторых домов. В том числе и задняя дверь типографии.
Юный Айен кивнул, поставив пустую миску.
– Ага. Я подумал, что он, наверное, решил забраться туда. И вспомнил о новых памфлетах.
Джейми слегка побледнел.
– Господи…
– Памфлеты? – Айен-старший вопросительно поднял брови. – Что это за памфлеты?