Внезапно дверь, не будучи закрытой на защелку, распахнулась, стукнула о стену, явив нам юное создание – шестнадцатилетнюю девушку, светловолосую и голубоглазую. Мы не сразу сообразили, в каком виде предстаем перед ней, а пока приходили в себя и подыскивали объяснение, она с ужасом смотрела на нас, в особенности на меня. Ведя глазами по моим нечесаным волосам и голой груди, она увидела Джейми, лежащего между моих ног. Взъерошенный, он, видимо, побледнел и тоже был потрясен, как и девушка.
– Папа! – Она была крайне разгневана. – Кто это?!
Глава 34Папа
– Папа?.. – хлопала я глазами. – Папа? – беспомощно повторила я.
Джейми онемел и не двигался, когда девушка вошла, но сейчас, после произнесенных ею слов, он вскочил на ноги, бросил одеяло обратно на кровать, взмахом ладони поправил прическу и блеснул глазами на вошедшую.
– За каким чертом ты здесь?
Он хрипел от гнева. От одного вида Джейми можно было испугаться, а теперь он еще и разгневался. Казалось, он ничуть не смущен своей наготой, должной бы поколебать его напористую уверенность. Девушка сделала шаг назад, но, оставаясь стоять чуть дальше от постели, не потеряла достоинства:
– Мама тоже здесь!
Вздернув нос, она торжествовала: Джейми вздрогнул и побледнел. Девушка нащупала уязвимое место, и он был потрясен до глубины души.
На лестнице уже раздались шаги – кто-то бежал в нашу комнату. Краска снова залила щеки Джейми, и он бросил мне одеяло, чтобы я смогла прикрыться, а сам принялся надевать штаны, надеясь успеть до прихода следующего гостя или гостьи. Джейми успел вовремя – в дверях показалась женщина, едва переводившая дух. Вбежав в комнату, она так же внезапно остановилась, будто ее бег прервала стена из стекла.
– Так, значит, это правда! – посмотрев на кровать, закричала она, обращаясь к Джейми, сжав в кулаках свой плащ. – Вот она, эта ведьма! Да, это та англичанка! – указала она на меня. – Джейми Фрэзер, насколько же ты жесток! Зачем ты это сделал?
– Лаогера, опомнись! Я не делаю ничего предосудительного, – заявил Джейми.
Укутавшись в одеяло, я смотрела на происходившее между Джейми и Лаогерой. Пока Джейми не обратился к ней по имени, я не могла понять, кто эта женщина.
Та Лаогера Маккензи, какой я ее помнила, выглядела великолепно: гладкая шелковистая кожа цвета распустившейся розы, светлые волосы цвета луны, тонкая талия. Тогда, двадцать лет назад, ей было шестнадцать, и тогда она безответно любила Джейми, настойчиво и безрезультатно добиваясь его внимания. Видимо, за это время ее старания увенчались успехом.
Теперь ей было под сорок, и от осиной талии не осталось и следа. По-прежнему нежная кожа скоро должна была стать дряблой на толстых щеках. Лаогера была красна как помидор от эмоций, переполнявших ее. Приличный белый чепчик изобличал в ней уважаемую хозяйку, но сейчас он сбился, открывая взору растрепанные волосы пепельного цвета. Светло-голубые глаза пылали той же злобой и ненавистью, которую Лаогера поспешила излить на меня.
– Джейми мой! Изыди, ведьма, твое место в аду! – Она притопнула, придавая вес своим словам. – Он мой! Пошла вон, вон!
Я не собиралась никуда исходить и тем более не считала, что мое место в аду, поэтому Лаогера дала гневу выплеснуться в полной мере. Пошарив глазами по комнате, она взяла кувшинчик, по которому тянулась голубая полоска, и, решив использовать его в качестве оружия, было замахнулась им, пока Джейми не выхватил у нее кувшин, водворив его на место, а неудачливую нападавшую встряхнул и пихнул к выходу, не утруждая себя ответить на ее протестующий писк.
– Иди вниз, Лаогера. Я приду поговорить.
– Что-о? Поговорить?! Ты-ы?!. – Лаогера использовала возможность отомстить Джейми и впилась ногтями ему в лицо так, что щека Джейми закровоточила до самой рыжей бороды.
Он рыкнул, сгреб Лаогеру в охапку и вытолкал ее за дверь, несмотря на сопротивление. Затем хлопнул дверью и быстро закрыл ее на ключ.
Я, пытаясь справиться с дрожанием рук, запихивала ноги в чулки, когда Джейми взглянул на меня.
– Клэр, я объясню.
– Н-нет, не д-думаю, что это м-можно объяснить.
Язык не слушался меня, и я еле выговорила эти нехитрые слова. Я честно хотела одеться, но это не удавалось.
– Клэр! – Джейми взревел и стукнул кулаком по столу изо всей силы, от чего я встрепенулась. Он навис над постелью.
В эту минуту Джейми походил на викинга, собирающегося разрушить очередной город на своем пути, – всклокоченный, небритый, полуголый и исцарапанный.
Я совладала с собой, не желая следовать примеру Лаогеры, и повернулась к постели, занявшись поиском ночной сорочки.
Дверь, запертая на ключ, содрогалась от ударов снаружи. Очевидно, что о происходящем уже все знали, потому что кто-то начал кричать, то ли призывая нас отворить, то ли увещевая стучавших.
– Объясни-ка лучше дочке, – не выдержала я.
– Она не дочь мне!
– Правда? – посмотрела я на Джейми сквозь ворот найденной сорочки. – А Лаогера не жена тебе?
– Моя жена – это ты! – Стол снова принял на себя удар.
– Я так не думаю.
Комната была холодной – я наконец могла вновь осязать. Я была не в том состоянии, чтобы завязать корсет, поэтому пришлось отказаться от мысли надеть его. Платье лежало позади Джейми, то есть мне нужно было бы обойти его, чтобы одеться.
– Дай мне платье.
– Англичаночка, ты не…
– Называй меня по-другому! – удивляясь самой себе, крикнула я.
Джейми уставился на меня, затем тихо согласился.
– Хорошо, не буду. – Дверь должна была разлететься от напора стучавших, и Джейми вздохнул и встал ровнее. – Я сейчас пойду поговорю с ними всеми. А потом вернусь, и мы сможем все обсудить, ан… Клэр.
Он кое-как напялил рубашку, повернул ключ и распахнул дверь. В коридоре появление Джейми, притворявшего дверь, встретили тишиной.
Я наконец взяла платье, но не смогла его надеть – силы изменили мне, и я упала на кровать, содрогаясь от плача.
Можно ли было объяснить происходящее? Наверное, можно, но в моей голове засела одна-единственная мысль, занимавшая все мое существо: он женат, его жена – Лаогера. Джейми Фрэзер имеет семью и детей. Как же он мог расспрашивать что-то о Брианне?
– Бри… Бри, боже мой!..
Я плакала и от боли, и от предательства, и от желания видеть дочь. И пускай это было нелогично, мне казалось, что Джейми предал нас всех, вместе взятых: меня, Брианну и Лаогеру.
Воспоминание о Лаогере заставило меня разъяриться не меньше ее. Правда, кувшинами я не бросалась, да и не в кого было. Растирая лицо шерстью зеленого платья, чтобы унять слезы, я мысленно проклинала Джейми.
Как он вообще позволил это себе? Женитьба – я боялась, что Джейми когда-нибудь женится, отчаявшись найти меня, думая, что я умерла, но допускала эту возможность. Но как он мог жениться на Лаогере – подколодной змее, которая желала мне смерти и даже покушалась на мою жизнь в замке Леох!.. Рассудок, дозвавшийся до меня через шквал эмоций, подсказал мне, что Джейми не знает этого.
– Тем хуже для него! – Я говорила вслух, убеждая саму себя.
Раз такое дело, то гореть Джейми в аду!
Я, не унимаясь, плакала от обиды, сердясь и на него, и на себя. Из носа тоже текло рекой; пришлось сморкнуться в простыню за неимением носового платка.
И зачем только я это сделала? Простыня хранила запах Джейми и, что было намного хуже, запах ночи, проведенной с ним.
Впрочем, не только это напоминало мне о ночи любви: он укусил меня за бедро, и я чувствовала, как жжет укушенное место. Желая как можно быстрее избавиться от этого зуда, я ударила себя ладонью по бедру.
– Ложь, всюду ложь! – Я не удержалась и с криком бросила кувшин о дверной косяк, невольно подражая Лаогере. Сосуд, разумеется, попал в тяжелую дверь и разбился, засыпав пол осколками.
Других звуков, кроме звона разбитой посудины, я не слышала. Удивительно: если только что все колотились в дверь, угрожая разнести ее в щепки, то теперь никого не интересовало, что происходит в комнате. Ах, как же я могла забыть – все носятся с Лаогерой, помогая ей пережить потрясение.
Неужто тоже они спали в Лаллиброхе? Быть может, и на этой кровати? Да, когда мы приближались к усадьбе, Джейми послал Фергюса вперед, очевидно, с каким-то поручением. Теперь-то я знала наверняка – они хотели известить Эуона и Дженни о моем приезде! И хотели скрыть одну жену Джейми от взора другой…
Господи, но как же Эуон и Дженни? Как они замешаны во всем этом? Выходит, они прекрасно знали об этом двоеженстве и, ничего не сказав мне, приняли участие в этом грязном спектакле наравне с Джейми?! Хорошо, зачем тогда вернулась Лаогера? От мучительных мыслей раскалывалась голова.
Запустив кувшином в дверь, я немного успокоилась, по крайней мере перестала дрожать. Правда, корсета я так и надела, наоборот, забросила его в угол, а вот платье достала.
Да, нужно сматываться. Покинуть Лаллиброх, уйти – вот о чем я думала. Других мыслей не было, да я и не хотела думать ни о чем другом, кроме того, что мне здесь не место, что меня не ждали здесь. Жить с Джейми – и с Лаогерой и ее выводком? Нет, этого не будет. Пускай там даже одна дочь, но она – ребенок Джейми и Лаллиброх – ее дом. А мне здесь нет места.
Со способностью рассуждать ко мне вернулась сноровка, и я зашнуровала лиф, застегнула все крючочки на одежде и крепко завязала подвязки, вознамерившись найти туфли. Одна туфля лежала под умывальником, а вторая сиротливо ютилась под огромным дубовым шкафом. Беспорядок объяснялся очень просто: вчера мне хотелось поскорее обнять Джейми, лежащего в кровати, вот и одежда валялась как попало…
Очаг уже погас, но никто не зажигал его снова. Сегодня все изменилось, и морозный воздух, заливавший комнату, не казался свежим – я мерзла.
Плаща в комнате не было, да и не могло быть, ведь он остался в гостиной. Гребешок я даже не стала искать: поиски очередной мелочи разозлили бы меня, поэтому я решила причесаться руками. Поскольку платье было сделано из шерсти, волосы наэлектризовались и угрожающе трещали, больно ударяя током мои пальцы. Это тоже раздражало, и я забросила то, что лезло в глаза, не особенно заботясь о том, как это будет выглядеть.