Теперь все, можно идти. Я наспех собралась и уже окидывала комнату прощальным взглядом, когда заслышала шаги в коридоре.
Это не были поспешные шаги дочери Джейми, и это не был топот Лаогеры. Кто-то шагал не спеша и очень тяжело, и этот кто-то был не кто иной, как сам Джейми. Значит, он не спешит мне навстречу. Чудесно, это избавит меня от лишних расспросов.
Он отворил дверь, и я невольно отступила в глубину комнаты. По мере того как Джейми приближался, я отступала все дальше и, наконец, плюхнулась на кровать, не в силах удержать равновесие. Впрочем, Джейми стоял всего лишь на пороге и смотрел на меня.
Он был выбрит, хотя и не совсем гладко, но это бросалось в глаза. Он даже причесался! Судя по всему, Джейми припомнил разговор с Эуоном-младшим и решил прихорошиться, рассчитывая произвести на меня впечатление. Я особо не впечатлилась, но, наверное, как-то округлила глаза, сама того не желая, так что Джейми провел рукой по выбритой коже – улыбка тронула его губы – и смиренно поинтересовался:
– Это должно помочь, а? – Я молчала, чувствуя сухость во рту. Тогда он ответил за меня: – Нет, не поможет.
Джейми помялся на пороге и обратился ко мне, сделав шаг в мою сторону:
– Клэр, я…
– Не трогай меня!
Я покинула свое временное пристанище в виде кровати и хотела было выйти из комнаты, когда Джейми загородил дверь.
– Клэр, ты не хочешь слышать моих объяснений?
– Поздно что-то объяснять. – Мне очень хотелось говорить как можно язвительнее, подбавляя мороза в голос.
Но голос изменил мне.
Джейми прикрыл дверь.
– Раньше ты всегда слушала голос разума, – он говорил тихо.
– Ни слова о прошлом!
Я до боли закусила губу, не желая хныкать перед Джейми, а коварные слезы уже пощипывали глаза.
– Хорошо.
Джейми был бледен как полотно, и на его лице горели шрамы от когтей Лаогеры – три глубокие царапины.
– Мы не живем вместе. Она живет в Балриггане с девочками. Это возле Брох-Мордхи, – пояснил он.
Джейми ждал, как я отреагирую на его сообщение. Я по-прежнему молчала. Он вскинул плечи, от чего его рубашка слегка двинулась.
– Мы с Лаогерой совершили ошибку, когда связали себя узами.
– Да? Зачем же она родила от тебя? Как ты это объяснишь? – бесцеремонно спросила я.
На скулах Джейми заходили желваки – он стиснул зубы.
– Лаогера вступила со мной в брак, будучи вдовой. Так что двух девочек она родила не от меня.
– Угу.
Конечно, такая новость почти не меняла дела, но я с радостью выслушала ее. Таким образом, ничего не изменилось: одним-единственным ребенком Джейми была Брианна. Получается, что вся его любовь предназначалась только ей, а…
– Я живу один в Эдинбурге, а они – в Балриггане. Время от времени посылаю небольшие суммы…
– Не нужно, молчи. Я не хочу знать, что ты там с ними делаешь. Не нужно излагать подробности. Дай пройти, я уйду.
Джейми вскинул брови.
– Куда ты направляешься?
– Назад. Подальше отсюда. Не знаю, пусти!
– Нет. – Он был полон решимости остановить меня.
– Ты не запретишь мне!
Джейми сжал мои запястья.
– Вполне могу запретить.
Действительно, я не могла вырваться из его лап, а он не хотел отпустить меня.
– Оставь меня!
– Нет, я сказал!
Внезапно до меня дошло, что ему тоже больно и горько, хотя он казался сдержанным. Джейми предпринял еще одну попытку заговорить со мной, сглатывая слюну:
– Я хочу рассказать тебе…
– Нечего рассказывать! Хорош гусь – женат и приводит в дом бывшую жену!
Джейми густо покраснел, но не от стыда, а от гнева. Покраснели и уши, а это значило, что он зол не на шутку.
– Клэр, а ты провела эти годы в монастыре, да? – Он встряхнул меня, внимательно глядя в глаза.
– Да, я не жила монашкой! – решительно заявила я. – Да, не жила! – Джейми немного смутился. – Но и ты не жил!
– Поэтому… – Мне не хотелось слышать дальнейшие объяснения, и я вскричала: – Ты лжец!
– Я ни разу не солгал перед тобой! – взревел он.
Желваки обозначились сильнее.
– Ты лжец, ты негодяй! Пусти меня сию секунду!
Пытаясь вырваться, я дрыгала ногами и смогла причинить боль Джейми, ударив его по голени. Удар был очень сильным – даже я почувствовала боль, когда ударяла, – но Джейми стиснул меня пуще прежнего. Он кряхтел от боли и напряжения, я пищала от его хватки.
– Я не…
– Ты солгал! Солгал, когда сказал, что живешь один, без женщины… Когда… когда…
Мне не хватало дыхания, чтобы высказать ему все немедленно.
– Я пришла, но ты ничего не сказал, не предупредил, что ты не один!
Он чуть отпустил мои плечи, и мне хватило этого мгновения – я вырвалась из насильственных объятий. Джейми хотел подойти ближе, я видела, как его глаза мечут молнии в меня, и все же я ударила его.
– Ты не сказал! Не сказал, не сказал! Почему?! – била я его в грудь.
– Мне было страшно!
Джейми опять сгреб меня в охапку и бросил на постель, грозно возвышаясь над кроватью. Кулаки его были сжаты, а грудь тяжело вздымалась.
– Мне было страшно от того, что ты можешь уйти, теперь уже навсегда! Да, это была трусость, мужчины так не поступают. Но я не смог бы перенести разлуку, понимаешь?
– А как же поступают мужчины? Да, твоя правда, не все живут двоеженцами.
Джейми занес руку – мне подумалось, что сейчас он закатит мне пощечину. Но он снова сжал кулак.
– Господи, да ведь не все мужчины сходят с ума от любви! И не все готовы променять честь, родных, даже заложить шкуру только за возможность быть с любимой. Быть с той, которая оставила тебя, и в то же время хотеть ее так, что страсть затмевает весь мир!..
– Ты хочешь сказать, что я отобрала у тебя все? Это обвинение, надо так понимать? – Я уже шипела.
Джейми умолк, с шумом втягивая воздух в легкие.
– Нет, не так. Я не виню тебя ни в чем. – Он смотрел куда-то в сторону, лишь бы не видеть меня. – Ты не виновата. Как я могу вменять тебе что-то в вину, когда я сам отослал тебя. А ты желала принять смерть, разделить мою участь.
– Да, это беспросветная глупость! Ты сам вынудил меня покинуть Шотландию, а теперь упрекаешь!
Глаза Джейми потемнели от обуревавших его чувств.
– Мне пришлось пойти на это! Чтобы ты родила ребенка… – отчаянно защищался он.
Направление взгляда Джейми подсказывало, что он помнит о Брианне: он невольно смотрел на свой плащ, висевший на крючке, – там были фотографии нашей дочери. Джейми испустил тяжелый вздох.
– Я не упрекаю. – Его голос звучал спокойнее обычного. – Я не упрекаю тебя и не жалею, что ты ушла тогда. И никогда не буду жалеть. Когда б я мог, я бы пожертвовал жизнью ради тебя и дочери, чего бы мне это ни стоило. – Вздох свидетельствовал о том, что в душе Джейми шла борьба, в которой чувства могли победить разум. – В этом нет твоей вины, ты поступила правильно.
– А в том, что я вернулась в Шотландию, есть моя вина?
Он затряс головой.
– О боже, нет! – От отчаяния и невозможности объяснить мне свои чувства он сжал мне запястья, и послышался легкий хруст. – Я жил два десятка лет, не чувствуя сердца! Неужели ты думаешь, что это легко – смотреть вполглаза, слышать вполуха, жить вполчеловека? Я был расколот до основания, а швы приходилось затыкать пришедшейся кстати замазкой!
– Я думаю? Нет, я не думаю, что это легко. – Я еще немного подергалась, но так и не смогла вырваться. – А было ли мне легко? Ты думал о том, каково мне было жить с Фрэнком, подлец?
Чтобы причинить Джейми и физические страдания, я ударила его ногой так больно, как только могла. Джейми выдержал и это.
– Я все время думал об этом, – нехотя признался он. – Мне хотелось верить, что ты счастлива с ним, но намного чаще мне представлялось, как ты спишь с ним, как он берет тебя, как вы проводите дни и ночи, как он обнимает дочь – мою дочь! Я хотел убить тебя в такие минуты!
В один миг Джейми отпустил меня и обрушил удар своего кулака на дубовый шкаф, в котором немедленно образовалась брешь. Нужно было иметь недюжинную силу, чтобы пробить дуб, и, несомненно, Джейми сбил в кровь ладонь. Затем последовал второй удар другим кулаком, не такой сильный, как первый, но мне представилось, что было бы с Фрэнком или со мной, ударь Джейми нас.
– Очень ценные сведения, – отрезала я. – А мне вот даже представлять ничего не нужно – я сама видела Лаогеру.
– Что мне до нее!..
– Каналья! – оценила я его поведение. – Если ты не любил ее, зачем же женился? Чтобы попользоваться, а при случае…
– Закрой рот! – Следующий удар принял умывальник. – Она нравилась мне какое-то время. Возможно, это и непостоянство, но я вел бы себя как животное, если бы она мне не нравилась.
– Почему ты ничего не сказал об этом?
– Что бы это дало? – Джейми подскочил ко мне, глядя в мое лицо. – Ты просто бросила бы меня, вот и все. И это после того как ты снова вернулась, снова была со мной! Пусть ложь, обман, пусть так – я бы не остановился ни перед чем ради твоей любви!
Он притянул меня, прижал к своей груди и долго целовал в губы. Пытаясь противостоять его поцелуям, я силой мысли воскресила образ Лаогеры, ее перекошенное от гнева лицо и ее визг, выражавший собственнические претензии в отношении Джейми.
– Нет, не поможет, – я отодвинулась от Джейми.
Гнев прошел, улетучился; на смену ему пришло холодное спокойствие. Отрезвев от нахлынувших было чувств, я могла действовать, хотя и нетвердо стояла на ногах.
– Я плохо понимаю, что происходит, уйду.
Джейми не дал мне этого сделать, оттаскивая меня за талию от двери.
Поцелуй, которым он наградил меня на этот раз, был очень страстный: мои губы закровавились. Джейми хотел немедленно взять меня, он не хотел более говорить.
И я.
Изогнувшись, я расставила пальцы и вмазала ему по щеке, довершая начатое Лаогерой.
Он принял удар, не говоря ни слова, затем оттянул мою голову назад за волосы и принялся снова целовать меня так же слепо, как и прежде.