– Мадам, простите, но мне пора, – сухо сказал он и вышел, отвесив поклон, словно и не было здесь никаких страшных рассказов.
Усевшись на кушетку, обитую бархатом, я попыталась оценить ситуацию трезво. Вне сомнений, мне это не удавалось: я никак не могла предположить, что жизнь публичного дома содержит столько тайн, подчас страшных. Жизнь кипела здесь и днем, и какая жизнь! Значит, мадам Жанна и Джейми недаром беспокоились за меня.
Оглушительный стук заставил меня подняться. Казалось, что дверь тотчас же разлетится на куски – такой силы он был. Стучавший не стал утруждать себя ожиданием и распахнул дверь настежь; это был красивый мужчина, привыкший распоряжаться. Он начал сыпать словами, произнося их со значительным акцентом, видимо выговаривая мне за задержку.
– Мадам Жанны здесь нет. – Я не понимала, что он говорит, и решила направить гостя сразу к ней.
Акцент выдавал в нем иностранца, скорее южанина. Темноволосый, чернобровый, стройный и молодой, он был очень привлекателен, а строгость придавала ему неотразимость. Мой ответ раздосадовал его, и он собирался дать мне отповедь, как тут что-то произошло.
Страх, удивление, благоговение смешались воедино и отразились на его лице. Он побледнел.
– Миледи! – Неожиданно он пал на колени передо мной и, обхватив мои ноги, ткнулся мне в межножье.
– Что вы делаете?! – пытаясь высвободиться, вскричала я. – Отстаньте немедленно! Я не проститутка. Уйдите!
– Миледи! – не унимался он. – Бог явил чудо! Это вы! Вы снова с нами, вы здесь!
Блистая улыбкой – она была прекрасна, – он восхищенно смотрел на меня, не пряча слез. Я растерялась от такой пылкости, сочтя, что мужчина принял меня за кого-то другого, но всматриваясь, узнала, кто этот незнакомец.
– Да это ты, Фергюс! – обрадовалась я узнаванию. – Фергюс, брось стоять на коленях, дай-ка я полюбуюсь на тебя.
Он послушно вскочил и принялся обнимать меня. Я с радостью последовала его примеру, хотя и не могла обнять его так крепко, как он меня, и прижималась к Фергюсу, трогая ладошкой его могучую спину. Последний раз мы виделись перед Каллоденом. Тогда он был десятилетним мальчиком, сейчас же передо мной стоял мужественный парень с бородкой.
– Миледи, это вы? Вы не призрак, не чудитесь мне?
– Это я, Фергюс, тебе не кажется, – счастливо рассмеялась я.
– Милорд знает о вас?
– Я видела его сегодня утром.
– О!
Он выпустил меня из объятий, что-то соображая.
– А… Что же…
Фергюс смешался.
– Говори, не стесняйся, я не обижусь.
– Фергюс, ты здесь! А я ищу тебя.
Джейми заслонил собой дверной проем. Найдя Фергюса, он не ожидал найти меня, и теперь его брови ползли вверх.
– Здесь не нашлось других платьев? – резонно поинтересовался он, тут же забыв свой вопрос. – Фергюс, немедленно уходим: бренди в восемнадцатом проходе, а за мной увязались акцизные чиновники.
Фергюс, слушаясь приказа, убежал вслед за Джейми. Я снова слушала звук отдаляющихся шагов.
Мне вовсе не хотелось оставаться одной, отсиживаясь в спокойном месте, – я желала быть там, где был Джейми, хоть это было рискованно и небезопасно. Красноречивая сорочка не могла служить одеждой, поэтому я подыскала себе в комнате портнихи большую шаль в розоватых штокрозах.
Вчера, ясное дело, я не осматривалась даже в самом борделе, не говоря уже о том, чтобы обращать внимание, где находятся черные выходы или какие-либо потайные двери, ведущие, например, на соседние улицы. Впрочем, понять, где главная улица, было легко – там был шум и гомон голосов. Значит, восемнадцатый проход, о котором говорил Джейми, находился на задворках, следовательно, мне нужно идти в сторону, противоположную главной улице. С другой стороны, я могла и ошибаться, если принять во внимание особенности застройки шотландской столицы: Эдинбург был полон различных крыльев, флигелей и пристроек, а стены домов не были ровными. Таким образом можно было экономно использовать имеющееся пространство – в изобретательности горожанам нельзя отказать.
Слушая, как грохочут бочки по мостовой, и думая, куда в таком случае нужно идти, я стояла под лестницей. Откуда-то взялся сквозняк – оказалось, ветер дул из открытой двери кухни.
Ее открыл мужчина, смотревший на меня во все глаза. Вскоре он заулыбался и вцепился мне в руку на уровне локтя.
– Не спится вам? Ну да, куда уж там. Но вообще ваши дамочки выходят много позже. Слишком рано для вас.
– А как же изречение «Кто рано ложится, тот рано встает»? – пыталась увернуться я и словом, и рукой.
– Не знаю таких изречений.
Он оскалился, показывая плохие зубы.
– Ну-у-у… Это американская поговорка. – Цитировать Бенджамина Франклина было неудачной мыслью: верно, его здесь никто и не читает, а то и слыхивать не слыхивали. Впрочем, его работы могли были быть еще не опубликованными.
– Строишь глазки, девочка? Не трудись, я знаю – ты здесь по ее приказу. Хочешь запудрить мне мозги, пока там обделывают делишки, да?
– По чьему приказу?
– По приказу мадам, чьему же еще! – мужчина повертел головой. – Где она сейчас, не скажешь?
– Откуда же мне знать. Я пойду, пустите. – Он все еще держал меня за руку, намереваясь куда-то утащить.
Мои надежды высвободиться были напрасными. Здоровяк ухватил меня за плечо и горячо зашептал:
– Кошечка, я знаю, ты любишь звонкие монетки. Поможешь мне? Мы накроем контрабандистов и получим награду, процент от того, что будет при них. Неплохой куш, скажу я тебе. Об этом будем знать только мы с тобой. – Я чувствовала запах из его рта. – Так что, киска? – Он пихнул меня под бок; под подобием моей одежды стал виден сосок.
Я призадумалась.
«За мной увязались акцизные чиновники», – всплыли в памяти слова Джейми. Стало быть, меня держит служитель короны, борец с контрабандой. И он настроен решительно. А Джейми… В случае поимки Джейми ждут столб позора, ссылка, порка и тюрьма – то есть все те кары на его голову, о которых он говорил мне так легкомысленно.
– Звонкие монетки? Куш? Я не понимаю… – прикинулась я глупышкой. – Да пустите же!
«Он явился не в одиночку. Сколько же их может быть и где?»
– Пусти же, – сказал кто-то позади нас.
Мы разом оглянулись и поразились увиденному. Китаец целился из внушительного револьвера в чиновника, смотря на нас с лестницы. На нем была пижама небесно-голубого цвета.
– Это не грязная девка. Это уважаемая жена, госпожа. – Он моргал и щурился, но говорил спокойно.
Чиновник не ожидал такого и оцепенел, тараща глаза на странного человечка в пижаме. Посмотрев на меня, он хмыкнул.
– Жена? Она жена тебе?
Китаец услышал «жена» и кивнул.
– Да, она жена. Пусти.
Противник мистера Уиллоби был слишком удивлен, чтобы заметить гнев в глазах китайца, но я видела, как тот угрожающе щурится.
Страж закона еще сильнее сжал мою руку, не желая уступать:
– Знаешь что…
Это были его последние слова. Мистер Уиллоби не стал больше ждать и выстрелил, считая, что церемония окончена.
Звук выстрела был громким, но поднявшийся визг был еще громче. Наверное, визжала я – мне плохо удавалось что-то соображать. Лестницу накрыло дымом от пороха. Акцизный сборщик удивленно захлопал глазами, отступая назад. На его груди появилось и все увеличивалось пятно крови.
Я вспомнила свои врачебные обязанности и схватила его под руки, чтобы он не упал, укладывая на лестницу. Население публичного дома, заслышав выстрел и шумиху, высыпало из комнат посмотреть.
Также были слышны торопливые шаги, грохотавшие по ступенькам. Сюда несся Фергюс, держа пистолет. Наверное, он пришел из подвала.
– Миледи! – Он видел, что я сижу с раненым, держа его голову на коленях. – Это вы? Что вы сделали?
– Я? – Меня накрыло возмущение: почему я должна отвечать за их грязные разборки? – Я ничего не сделала, спроси у китайца, что стряслось.
Я кивнула на мистера Уиллоби. Тот спокойно смотрел на нас, положив пистолет в ногах.
Фергюс чертыхнулся по-французски. Судя по свирепому выражению лица, он хорошо прошелся по персоне мистера Уиллоби и по его родственникам. Взбежав по ступенькам, он встряхнул китайца. Левая рука Фергюса заканчивалась блестящим металлическим крючком.
– Фергюс!
Я даже оставила попытки помочь перевязать рану чиновника шалью.
– Как… что… – Я не могла сформулировать вопрос. Как было спрашивать о таком?
– Миледи? – поначалу не понял вопроса он. Но поймав мой взгляд, добавил: – А!.. Как-как – англичане, канальи, будь они прокляты! Но, миледи, у нас мало времени, давайте поспешим. А ты шуруй вниз!
Он опять тряхнул мистера Уиллоби, наставляя его на путь истинный, и поволок его вниз, пнув в придачу. Звуки указывали на то, что мистер Уиллоби считает своей умной головой ступеньки, не успев сгруппироваться и принять вертикальное положение.
Фергюс тем временем занялся раненым – он поднял его голову за волосы и спросил:
– Сколько вас? Ну-ка, свинья, говори, иначе тебе конец!
Он зря старался: едва ли можно было что-то выудить у умирающего. Честный служитель короны на последнем издыхании смог ухмыльнуться и шепнуть:
– Мне повезет… я увижу… тебя в смоле ада.
Он закашлялся и залился алой кровью, умерев с ухмылкой на губах.
Кто-то еще бежал по лестнице. На этот раз вернулся Джейми, вбежав к нам через подвал, но увидев мертвого, он остолбенел.
– Англичаночка, боже мой, что это? – Он уставился на меня.
– Это не миледи, это та желтая блоха. – Фергюс помог мне, кратко сообщив Джейми, кто виновник происшествия. Он взял пистолет и спрятал его, а мне предложил правую руку. – Пойдемте, миледи.
Джейми быстро раздал указания.
– Я сделаю все сам. Фергюс, иди туда, – он указал на холл. – Сигнал привычный. Оружие припрячь до времени.
Фергюс послушно скрылся в направлении холла.
Джейми замотал труп в шаль, стараясь не слишком пачкать лестницу, но это уже было запоздалыми мерами: большая часть крови и прочих выделений из трупа попала на мою одежду, так что я вся была вымазана, как подобает заправскому хирургу.