– Ммфм. – Джейми разглядывал дорогу, словно на всем белом свете не было занятия интереснее, чем глазеть на ручную тележку, спускавшуюся со склона.
Его свежевыбритые щеки покрыл румянец.
– Сколько же тебе нужно будет молиться?
– Восемьдесят пять раз, – пробурчал он, и краски на свежевыбритых щеках еще добавилось.
Мальчик остановился как вкопанный.
– Дядюшка, давно ли ты исповедовался?
– Давно, – не стал распространяться Джейми. – Пошли!
После обеда его ждал мистер Хардинг, представитель страхового общества «Рука в руку». Все, что было в мастерской, застраховали в этой компании, и теперь ее представители должны были назвать размер принесенного огнем ущерба.
– Ты можешь заняться своими делами, – успокаивал он паренька. Эуон, разумеется, не хотел присутствовать на страшном месте. – Сходи с тетушкой к той страдалице, если хочешь. – Дальнейшие слова были адресованы мне: – Как ты привлекаешь их к себе? Всего два дня в Эдинбурге, а уж все несчастные требуют тебя к себе, прямо как мухи на мед слетаются.
– Не все, не надо. И вообще, пока меня позвала всего одна женщина, которой я даже не знаю лично.
– Ну ладно, ступай. Сумасшедшие вроде бы как не заразны. Насколько я знаю.
Он хлопнул мальчишку по плечу, а меня поцеловал.
– Эуон, отвечаешь за тетушку, – дал указание племяннику он.
– Малыш, если ты желаешь остаться с дядей…
– Нет-нет, тетушка! – Эуон смутился. – Я… все думаю, вдруг они найдут там…
– Найдут останки, да? – Было ясно, что Джейми, заботясь о племяннике, хотел отослать его.
Мальчик сдержанно кивнул.
– Не думаю. Пожар был очень серьезный, наверное, все сгорело. Но даже если что-то найдут, твой дядя справится с этой бедой.
– Да, и правда.
Эуон воодушевился, веря в дядю. Нужно сказать, что я и сама истово верила в способность его дяди находить выход из самых безвыходных положений и ничуть не сомневалась, что Джейми и на этот раз выйдет сухим из воды, как это было во время погони за мистером Уиллоби или драки с таможенниками на побережье.
– Идем, мой мальчик. – Я поманила парнишку, заслышав, что колокол церкви у Пушечных ворот издает звон, отмечая время.
По дороге дух Эуона все время воспарял к облакам: судя по лицу, мальчик вспоминал ночь, проведенную с маленькой Мэри. Исповедь освежила воспоминания, и епитимья не мешала ему радоваться жизни. Мы подошли к жилищу Хендерсона в тупике Кэррубера.
Как для Эдинбурга, это была хорошая, даже богатая гостиница. На лестнице узорчатые ковры, в окнах цветные витражи – по моему разумению, священники должны жить не в такой роскоши. Впрочем, возможно, священники Свободной церкви не дают обета бедности.
Нас провели на третий этаж, где мы встретили полную недовольную женщину, не очень старую – ей было около двадцати пяти, – но уже беззубую.
– Это вы та леди, которая обещала прийти? – бросила она на меня недоверчивый взгляд.
Мой кивок заставил ее смягчиться, и мы смогли войти в дверь.
– Мистер Кэмпбелл был вынужден уйти по делам. – Она говорила нараспев, растягивая слова, как это делают живущие на равнине, – но он благодарит вас за помощь, оказанную его сестре.
Сестра, значит.
– Я попытаюсь помочь ей. Проведите меня к мисс Кэмпбелл.
Женщина, назвавшая себя Нелли Коуден, отправилась в спальню вместе со мной, наказывая Эуону остаться.
Мисс Кэмпбелл именно что «глазела»: взгляд ее бледно-голубых глаз был направлен в пустоту, и она не обратила внимания на наш приход.
Она расположилась спиной к огню в удобном низком кресле, из-за чего ее лицо тонуло в сумерках. Я подошла поближе. У нее были полные, но вялые губы, курносый носик и двойной подбородок. Тонкие темные волосы были зачесаны наверх.
– Мисс Кэмпбелл!
Она молчала и никак не отреагировала на мой зов. Ее глаза моргали реже, чем обычно это происходит у здоровых людей.
– О, она ни с кем не говорит, когда таращится. – Нелли Коуден наблюдала за моими действиями сзади. – Совсем молчит.
– Когда вы заметили, что с ней происходит неладное?
Пульс был сильный, но медленный; женщина не отняла вялой руки.
– Сейчас второй день пошел. – Компаньонка пастора подошла ко мне. – Вообще обычно неделями сидит, а то и больше, и до месяца у нас доходило.
Я не стала пугать больную и осматривала ее не спеша. Нелли Коуден тем временем щебетала, с готовностью отвечая на мои вопросы. Так я узнала, что мисс Маргарет Кэмпбелл тридцать семь и что у преподобного больше нет родственников. После смерти их родителей они живут вместе уже двадцать лет.
– Отчего это происходит?
Мисс Коуден мотнула головой.
– Я не знаю, мэм. Мисс Кэмпбелл временами живет как обычная женщина – говорит, смеется, кушает. А потом р-р-раз! – Она произвела щелчок пальцами, демонстрируя, насколько внезапно меняется состояние сестры пастора. – И все, вы видите, что с ней становится.
Она наклонилась и произвела то же действие перед лицом сидящей.
– Смотрите, она не видит. Если сюда привести оркестр с медными трубами, будет то же самое.
Болезнь явно имела психическую природу. Я, сколько могла, осмотрела мисс Кэмпбелл, не имея возможности поднять ее.
– Да только когда это прекращается, становится еще хуже. – Мисс Коуден присела на корточки, когда я проверяла подошвенные рефлексы.
Мисс Кэмпбелл давно не мылась, и ноги ее издавали затхлый запах.
Нужно было проверить рефлекс Бабинского – нет ли органического поражения мозга. Я с силой провела по подошве обеих ее ног, но они согнулись, как и положено.
– И что же происходит тогда? Она кричит, как говорил пастор? – Я встала и попросила принести свечу.
– Да, кричит как недорезанная.
Мисс Коуден зажгла фитилек от очага.
– Она кричит так ужасно. Мы не можем понять слов, но ей очень плохо. Она вопит, пока не обессилеет, а потом впадает в сон. Может спать сутками, а потом просыпается.
– Когда просыпается, как она ведет себя? Как все? – Я водила зажженной свечой перед глазами сидевшей женщины.
Ее зрачки сузились, реагируя на свет, но радужка – нет. Офтальмоскоп, конечно же, показал бы больше, можно было бы видеть сетчатку, и мне очень захотелось почувствовать надежный приятный холод инструмента в руке, но…
– Да не как все. – Мисс Коуден вздохнула.
На мой вопросительный взгляд она ответила пожатием плеч, натянувшим ее платье.
– Вот уж как двадцать лет бедняжка мучается. Головкой страдает, – поставила она диагноз.
– Но вы же не оставляли ее заботами?
– Я? Нет! Они раньше жили в Бэрнтисленде, и там за ней ухаживали. Но та женщина не хотела переезжать, она уже была пожилой, поэтому преподобный стал искать новую компаньонку. Миссионерское общество предложило ему поехать в Вест-Индию, и он согласился. Он искал теперь женщину, которая бы обладала крепким здоровьем и не жаловалась на скверный характер, и выбрал меня.
Мисс Коуден показала отсутствующие передние зубы.
– Куда поехать? Он что, хочет, чтобы его сестра ехала с ним в Вест-Индию?
Я не верила своим ушам. Путешествовать на корабле так далеко – это было бы слишком тяжело для всякой здоровой женщины, а для мисс Кэмпбелл и вовсе не под силу, она бы не перенесла плавания. Правда, если она опять будет «глазеть», вряд ли оно скажется на ее здоровье еще больше.
– Преподобный говорит, что нужно уехать из Шотландии и забыть все эти ужасы. Уехать куда подальше – это мудро, да только нужно было давно об этом позаботиться.
– Какие ужасы? – Мисс Коуден так блеснула глазами, что я приготовилась слушать рассказ, который должен был пролить свет на причину заболевания.
Физическое состояние пациентки не было ужасным, но определенные отклонения были. В целом виной всему было плохое питание и малоподвижный образ жизни. Если это еще можно было изменить, то душевный ее недуг был определенно связан с прошлым. Если мы узнаем причину болезни, может быть, удастся что-то сделать для мисс Кэмпбелл.
Нужно было знать, как протекало начало болезни, и Нелли Коуден с удовольствием помогла мне в этом.
– Я всего не знаю, но расскажу то, что передавала Тилли Лоусон – та женщина, которая приглядывала за бедняжкой. Тилли хорошая женщина, я не думаю, что она соврала мне. Мэм, не желаете ли выпить в честь гостеприимного дома? – Она подошла к столу, где стояли графин и бокалы.
Мисс Кэмпбелл занимала единственный стул, поэтому я и компаньонка сели на кровати. Держа в руках стаканчик черносмородинового ликера, мисс Коуден поведала мне печальную историю болезни Маргарет Кэмпбелл.
Родиной девушки был Бэрнтисленд, находившийся за заливом Ферт-оф-Форт, отстоявший от Эдинбурга всего на пять миль. Ей было семнадцать, когда Карл Стюарт взял Эдинбург, намереваясь вернуть отцовский трон.
– Отец был за короля, брат вступил в полк правительства, чтобы карать мятежников на севере. А Маргарет поддерживала Красавчика и горцев, которые пошли за Стюартом.
Мисс Коуден не знала, как звали парня, в которого влюбилась Маргарет. Девушка ходила на тайные свидания с ним, чтобы рассказать, куда на этот раз направляется королевский полк – брат писал письма, и в семье их читали вслух.
Победа при Фолкирке досталась очень большой ценой, слишком большой, и армия принца начала отступать. Эти вести сеяли страх и панику. Ночью в марте юная Маргарет бежала из отцовского дома, чтобы найти любимого.
Дальнейшие события были покрыты мраком тайны: то ли возлюбленный отказался от девушки, то ли она не нашла его, но ей пришлось пойти обратно от Каллодена, где она на следующий день после битвы была схвачена англичанами.
– Это был ужас. Звери такое сделали с ней! – Мисс Коуден шептала, будто боясь говорить это вслух. Сестра пастора молчала. – Они услышали по говору, кто она, а с шотландцами тогда не церемонились. Пьяная от крови солдатня сделала с ней все, что хотела.
Она была без сознания, и те бросили ее в канаву, посчитав умершей. Бродячие цыгане, нашедшие себе укрытие в близлежащих кустах, вытащили ее из ледяной воды.