– Бог может покарать меня за эти слова, да только лучше бы они не вытаскивали ее! Бедняжка бы отмучилась еще тогда, а так…
Мисс Коуден пристыженно махнула рукой и допила ликер.
Маргарет Кэмпбелл с тех пор будто онемела. Цыгане-лудильщики отправились на юг, подальше от ужасов войны, и она пустилась в путь вместе с ними.
Цыгане пели и плясали, а она держала миску для медяков, которыми добрые путники одаривали пляшущих. Во дворе одной из таверн ее увидел брат. Он продолжал служить в полку и теперь направлялся в Эдинбург.
Маргарет узнала его, и дар речи вернулся к ней, но пережитое потрясение было слишком большим, и рассудок ее не восстановился. Дома она все время поминала старые времена, еще до встречи с мятежным юношей, и жила в каком-то своем мире. Отец их давно умер от инфлюэнцы, а мать, как сказывали, не оправилась от потрясения, вызванного встречей с дочерью. Впрочем, тогда было поветрие и, возможно, она тоже пала жертвой эпидемии.
Арчибальд Кэмпбелл с той поры возненавидел горцев, да и англичан тоже. Он вышел в отставку, имея дом и капитал, но еще и неизлечимо больную сестру.
– Конечно, никакая женщина не пошла бы за него, вот он и сделался священником, – объясняла Нелли.
Он не мог предоставить сестру самой себе, но жить отшельником тоже не мог, поэтому пригласил сиделку, купил экипаж и проповедовал по окрестностям, время от времени беря сестру в поездки.
Преподобный Кэмпбелл нравился людям, они охотно слушали его, и Пресвитерианское миссионерское общество, приписывая успех проповедей личности священника, предложило ему сеять Слово Божие на Барбадосе и Ямайке. Помолившись, пастор принял предложение, продал имение и отправился с сестрой в Эдинбург, готовясь к поездке.
Я посмотрела на женщину, сидящую спиной к огню. Она не двигалась и не издавала ни звука, и ее юбки шевелились только потому, что воздух от очага шел в ее сторону.
– К сожалению, я не смогу ее вылечить. Но я оставлю вам предписания, в аптеке вам изготовят лекарства. Они немножко облегчат ее жизнь.
То, что я могла выписать, было, конечно, небольшой помощью, но все же. В качестве успокаивающего средства я порекомендовала пупавку, хмель, пижму и вербену с добавлением перечной мяты, а чтобы подкормить пациентку витаминами, предложила чай из плодов шиповника: по кровоточащим деснам и бледному одутловатому лицу был заметен витаминный дефицит.
– Когда будете на месте, в Вест-Индии, давайте ей побольше фруктов. Там растут апельсины, грейпфруты и лимоны – последние особенно хороши, и для нее, и для вас.
Нелли Коуден взяла исписанный листок, но смотрела на меня с недоверием. Лук да картофель, а особенно каши составляли весь ее рацион.
Преподобный еще не вернулся, и не было смысла ждать его – я не стала дожидаться, чтобы повторить все то же самое и выслушать ту же историю. Я пожелала мисс Кэмпбелл, не слышавшей меня, и ее компаньонке счастливого пути. За дверью стоял Эуон-младший.
– А я ищу вас, тетушка, где же вы запропастились? Скоро полчетвертого, и дядя Джейми…
– Джейми!
Голос донесся из кресла.
Мисс Кэмпбелл выпрямилась, ее глаза были устремлены в дверной проем, еще вытаращенные, но уже осмысленные. Когда вошел мальчик, она закричала.
Этот случай не порадовал нас, это было проявлением болезни. Пребывая в угнетенном настроении, мы прошествовали в бордель, служивший нам убежищем от превратностей жизни. Бруно провел нас в заднюю гостиную, где говорили Джейми и Фергюс.
– Да, твоя правда, сэр Персиваль не вызывает доверия. – Джейми вытянул ноги. – Я согласен с тобой: все указывает на то, что акцизная служба устроила нам ловушку. Он говорил о двух днях. По поводу бухты Муллена.
Заметив нас, он предложил нам сесть.
– Стало быть, скалы под Балкарресом? – уточнил Фергюс.
Джейми не спешил с ответом, стуча по столу негнущимися пальцами.
– Нет. Пускай Арброут, немножко ниже аббатства. Идет?
– Идет.
Вставая, Фергюс вежливо отодвинул тарелку с недоеденными лепешками из овсяной муки.
– Милорд, я скажу им. Через четыре дня в Арброуте.
Он кивнул мне на прощание и ушел.
– Дядя, вы говорили о контрабанде? – напрямик спросил взволнованный Эуон. – Будет люггер из Франции?
Он умудрялся бубнить и жевать лепешку одновременно.
Джейми был занят своими мыслями, но восклицания Эуона и крошки, летевшие по столу, обратили его внимание на племянника.
– Да. Но, дружок, это не твоего ума дело.
– Но тебе ведь нужен будет кто-то, кто подержит мулов, например! – попытался обозначить свое место в предприятии парень.
– О, разумеется, малютка, ты непременно примешь участие. И твоя спущенная шкура будет красоваться на воротах Лаллиброха, верно я говорю? Неужто запамятовал отцовские слова?
Эуон не мог ничего возразить и грыз новую лепешку. Это заняло его рот, и тогда начала выпытывать новости я:
– Вы хотите ехать в Арброут, встречая судно из Франции? А не будет ли опасным заниматься контрабандой сейчас, когда сэр Персиваль послал тебе предупреждение?
Джейми покосился на меня, но был терпелив:
– Нет, нисколько. Сэр Персиваль говорил, что стало известно о встрече, намеченной в бухте Муллен через два дня. Но мы с Джаредом условились, что, если что-то идет не так и встреча срывается, люггер отходит в море и причаливает следующей ночью в новом месте. Так назначается новая встреча. Если отменяется и она, мы назначаем третью.
– Сэр Персиваль прознал об одной. Значит, легко узнать и о других.
Джейми налил вина и указал глазами на бутылку, но я не хотела пить.
– Не легко. О всех трех местах мы договариваемся с Джаредом в специальном письме. Оно вкладывается в пакет, адресованный Жанне, и после прочтения сжигается. Те, кто встречает люггер, конечно, знают о первом месте. – Он посмотрел в чашку и добавил: – Наверное, проболтался кто-то из них. – Но два других места известны только нам с Джаредом, даже Фергюс не знает о них. Пока мы не назначаем новой встречи, никто не знает, где она произойдет. Я оповещаю людей перед самым началом, и у них нет времени донести, если бы кто и хотел.
– Дядя, если это не опасно, то возьми меня! – подал голос Эуон. – Я не буду мешать вам!
Джейми нахмурился и сказал:
– Ладно. Я возьму тебя в Арброут, но ты будешь сидеть в гостинице над аббатством вместе с тетушкой и не высовывать свой длинный нос, ясно? Англичаночка, я должен доставить мальчонку домой и каким-то образом примириться с его родителями.
Эуон-старший не говорил, куда направляется, – он ушел на рассвете из номеров Холлидея. Мы полагали, что он держит путь в Лаллиброх.
– Ты не сердишься, что нужно ехать так далеко? Я бы не спрашивал, но ты недавно из Инвернесса. – На его губах появилась хитрая улыбка. – Все-таки нужно доставить парня домой.
– Нет, что ты, где же мне сердиться. Я буду рада видеть Дженни и всех твоих родичей.
– Дядя, а как же быть с…
– Молчи, малец! – посуровел Джейми. – Все в твоих руках. Будь добр, придержи сейчас язык.
Эуон обиделся и взял третью лепешку, показывая, что он послушен воле дяди и жует молча.
Джейми одарил меня улыбкой.
– Ну что там твоя помешанная?
– Интересный случай. Такого в моей практике еще не было. Джейми, ты знаешь какого-нибудь Кэмпбелла?
– О, знаю, но немного – всего лишь сотни три, много четыре, – заверил он. – А о ком речь?
– О двоих Кэмпбеллах, сестре и брате.
Я рассказала, что узнала об Арчибальде Кэмпбелле и о Маргарет от Нелли Коуден.
Джейми молча слушал, прерывая меня лишь вздохами, и на лице его появилась тень. Он казался более старым, чем был на самом деле.
– После Каллодена бывало всякое, и это еще не самое страшное. Но погоди, кажется, я припоминаю…
Он прищурился, вызывая в памяти образ девушки.
– Маргарет, Маргарет Кэмпбелл. Такая миниатюрная девушка, не выше маленькой Мэри? Мягкие каштановые волосы, как перышки крапивника, нежное личико?
– Очевидно, да. Но она выглядела так двадцать лет назад. – В моей памяти появилась грузная рыхлая фигура. – Ты знаешь ее?
Джейми потрогал стол, усыпанный крошками от лепешки.
– Кажется, она была любовью Юэна Кэмерона. Помнишь его?
– Естественно.
Это был рослый красивый парень, любивший пошутить в перерыве между адской работой в Холируде: они с Джейми были разведчиками, а через Англию можно было многое узнать.
– Что с ним стало? Или я не должна была спрашивать? – упавшим голосом добавила я, видя, как Джейми потемнел.
– Они убили его. Расстреляли через два дня после восстания, – тихо отозвался он.
Джейми закрыл глаза, помолчал. Взглянув снова, он спокойно улыбнулся.
– Пускай Господь не забудет о своем слуге. Несколько раз о нем говорили, и говорили хорошо – Арчи был стойким солдатом, смелым и решительным в бою. Боюсь, что бедолага должен будет призвать на помощь все свои силы.
Он еще секунду посидел, затем встал, хлопая по плащу, отзывавшемуся звоном монет.
– Благодаря страховке я рассчитаюсь с заказчиками. Часть денег даже останется. А ты, англичаночка, займешься ответственной работой – будешь искать портниху. В два дня платье должно быть готово, ведь Дафна захочет вернуть себе одежду, а я не повезу тебя в Лаллиброх голую.
Глава 30Место встречи
Пока мы ехали в Арброут, на север Шотландии, я имела удовольствие наблюдать, как Джейми и Эуон соревнуются в упрямстве, пытаясь переспорить друг друга. Я прекрасно знала, насколько Фрэзеры упрямы, лично зная Джейми и Дженни, но маленький Эуон, в жилах которого текла кровь Мюрреев и лишь отчасти Фрэзеров, мог дать фору самому Джейми, не уступая ему ни в чем. Значит, фрэзеровская кровь была сильнее. Ну или Мюрреи были из того же теста.
Фрэзеровские гены в полной мере отобразились на характере Брианны, которую я наблюдала много лет. Сейчас же я не встревала и любовалась спорящими мужчинами. Джейми терпел поражение, привыкнув к тому, что в абсолютном большинстве споров последнее слово оставалось за ним. Миновав Бальфур, он признал, что перевес на стороне мальчишки.