3 февраля. Сегодня мы покидаем озеро и идём по дороге в самую западную точку озера Селигер, в деревню Свапуще. По дороге идти было быстрее, мы так думали. До Свапуще километров 18 всего. Снега много, дорога укатанная, но не сильно. Идти было легко, лишь иногда, там, где снега на дороге было мало, лыжи разъезжались, и кто-то падал, но это было редко. Каких-то машин или транспорта мы не видели совсем. Только к вечеру мы пришли в Свапуще.
Это большая деревня, почти вся жилая, а найти ночлег оказалось сложнее. Нас отправляли всё дальше и дальше, пока мы не нашли приют в конце деревни у «вечно пьяного» хозяина, как говорили жители. Сделали чай, поели наш «сухой» обед и налегке, т. е. без рюкзаков, вышли к истоку Волги.
Исток Волги — это местная достопримечательность, туристский объект. Наверное, туда есть и дорога, но мы шли по лесной просеке — старой узкоколейке, где были сняты и рельсы, и шпалы. По узкоколейке шла лыжня — оказывается не только мы ходим на лыжах. Вокруг лес, все деревья и кусты засыпаны снегом — красота! И идти удобно — небольшие подъёмы и спуски только ускоряли движение, и опыт уже был, поэтому уже через 1,5 часа непрерывной ходьбы мы прошли эти 8 км и вышли к истоку. По описанию это небольшое болотце в редком лесу, по которому сделаны огражденные мостки длиной метров 50, вдоль которого и течёт ручеёк — будущая река Волга.
Заканчиваются мостки маленькой круглой часовенкой, внутри которой, в центре — источник воды, а по краям — как-бы балкон. Можно наклониться и испить воды из истока реки Волги, прикоснувшись к многовековой истории России, что мы и сделали. По традиции, в таких памятных местах (а также на вершинах и перевалах) надо съесть что-то вкусненькое, т. е. шоколадку. Мы и это сделали — традиции надо соблюдать, как и некоторые туристские приметы, о которых речь пойдёт позже, в других главах.
Довольные своим успехом (мы прошли большую часть пути, отсюда поворот назад, к дому, состояние группы отличное — все здоровы, целы, веселы, лыжи тоже целы) мы быстро возвращаемся в Свапуще. Недалеко от истока Волги, на холме стоял огромный храм из красного кирпича, с пустыми проёмами, заброшенный. Но, по моим сведениям, лет через 15 его восстановили.
В Свапуще нашли дом уже в темноте. Сразу же бытовые заботы — ужин, сушка вещей, сон. Сушить не проблема — проблема развесить почти сотню вещей. В результате всё, всё, всё в доме в наших вещах. У печки копошились Надя с Сергеем, готовили ужин. Мы же готовили вторую комнату ко сну — на полу разложили плотно коврики, под ними — пустые рюкзаки, сверху — подушки из вещей, которые уже высохли. Затем рядком положили спальные мешки. Естественно, если раскладывать мешки ровно, край к краю, то все 8 мешков в комнате по ширине не помещались. Но когда мы влезали в эти мешки, ещё и место оставалось. Это и понятно — мешок шириной 70–80 см, а человек, лежащий боком — всего 40–50 см (нормальный, не толстый, толстый и в стандартный мешок не влезет). Так что в комнате 3х5 метров 8 человек помещаются хорошо.
Когда мы поели, легли спать, а в соседней комнате наши хозяева с соседями громко обсуждали всё — от большой политики до местной жизни, и всё это с выпивкой и не на литературном языке. Мы были культурными студентами и так не разговаривали. Мы терпели, не хотелось спать на снегу под забором, да и слушали недолго — быстро отключились.
4 февраля. Из Свапуще вышли, как обычно, часов в 9. Раньше нет смысла, темно ещё и мелкие ямки и на снегу, и на дороге не видны, поэтому падений было бы больше.
До следующей деревни — Коковкино было недалеко, около 12 км по дороге. С нашим опытом — 3 часа идти. Продукты таяли по 1 кг в день, а прошли мы уже больше половины пути. Поэтому по лесной дороге шли быстро, особо не отвлекаясь на окрестности — погода та же, серая облачность, небольшой снег. Температура снова около 0о, но в минус снег не прилипал к лыжам.
Коковкино — деревня небольшая, и жителей там ещё меньше, чем домов. Она ближе всего к самому известному здесь туристическому объекту — истоку великой русской реки Волги, хотя на истоке тоже есть деревня — Волговерховье, но она в стороне от нашего пути. Мы делаем туда радиальный выход.
Радиальный выход — это выход на маршруте к какому-то объекту, без рюкзаков, чаще всего на день или несколько часов. К историческому, природному объекту, к будущему перевалу и т. д. Расстояние засчитывается только в одну сторону (в общей протяженности маршрута). Используется для
познавательных, исследовательских целей и для разведки перевалов.
5 февраля. Шли сначала по речке, втекающей в озеро Пено, затем по дороге к озеру Пено, около 10 км. Теперь поворачиваем на юг, озеро Пено очень длинное и узкое, вытянутое с севера на юг. Мы всё время видели берега, а шли почти по центру. Изредка по левому берегу показываются деревеньки. Ближе к обеду мы подходили к берегу, заходили в деревеньку, где обычно жили от 1 до 10 человек, и просили попить чаю. Поэтому «сухой» обед превращался в почти нормальный, даже с калориями. Так же было и на озере Пено, в деревне Поребрица, где-то в середине озера Пено. Оттуда идёт дорога на Жуково. На этом участке единственное значимое событие произошло с Юрой Панфиловым. На привале у деревянного дома из стены торчал большой гвоздь и Юре зачем-то захотелось повесить на него рюкзак. Он подъехал к стене на лыжах, развернулся спиной к гвоздю и стал крутиться, пытаясь повесить рюкзак на гвоздь. Но тут лыжи поехали, Юра спиной упёрся в стену, а там гитара торчит в чехле, снаружи рюкзака. Юра упал, а гриф гитары сломался об стену, в месте крепления к деке. Это было печально, как минимум, один вечер мы провели без песен…
Последняя ночёвка перед Осташковом была у нас в большом селе Жуково. Там, где есть сельсовет, искать ночлег было проще. Сначала шли в сельсовет и просились на ночь. Обычно отказов не было нигде, и сейчас тоже. Только хозяева попросили протопить печку вечером и принести воды и дров на утро. Мы же соглашались на всё — хотелось отдохнуть в тепле и не ходить по большому селу в поисках ночлега. На часах 16 часов, ещё светло, и сельсовет ещё работает. Мы под руководством администрации посмотрели, где взять воду, дрова. Часть из них принесли и сложили в поленницу в сенях. Затем разделись и отдыхали в приёмной сельсовета, готовясь к ужину — т. е. принесли воды, достали продукты, котелки и посуду.
В 18 часов нам затопили печь, показали, как её топить и оставили одних. Мы спокойно переодевались, сушили вещи, готовили ужин на горящей печке, понемногу подкидывая дрова в огонь. Юра Панфилов разобрал гитару и стал склеивать гриф, оставив его наверху печки. А мы поужинали, и расположились спать у печки, головой к ней. В помещении, как нам казалось, было холодно, особенно лёжа на полу, и мы продолжали подкидывать дрова — т. е. топили печку 4 часа. Мы же городские ребята, не знали, как её надо топить.
6 февраля. Ночью становилось всё теплее, а к утру стало уже жарко. Печь была горячая. В 6 утра пришла женщина из сельсовета, говорит:
— А, тут у вас тепло, печь топить не надо. И ушла.
А мы сварили завтрак, собрались, поели и в 9 часов вышли. А печку мы по незнанию перетопили — она кирпичная, греется медленно, а мы её топили весь вечер и перегрели.
Гитару Юра починил хорошо, она даже звучала, мы не слышали никакой разницы с до и после поломки, а он все ворчал, что звук уже не тот…
От Жукова до Селигера — километров 25, сначала по дороге 12 км, а затем снова по озеру. Шли быстро, уже привыкли, да и рюкзаки почти пустые — все продукты съедены, осталось на один раз. Обедали же уже на озере, в узком заливе, на выходе из которого мы увидели вдали домики — это был город Осташков. До него ещё далеко, но эти последние 8 км мы быстро проскочили — на озере было несколько снегоходных следов. И уже в 16 часов, т. е. засветло, подошли к дому. 7 дней нас тут не было.
В доме разделись, согрелись и расслабились — идти никуда не надо, поход успешно завершён, напрягаться не надо. Поэтому еле ходили, даже поспать успели. Я спал у печки, впервые в жизни. Было так тепло, печка грела, но не жгла. Я отключился, но ненадолго. В 18 часов мы поднялись и стали собираться, поезд наш был в 21.00. Сварили в поезд манную кашу. Сделали густую, чтобы она не вылилась из котелка при переноске в рюкзаке. Она получилась действительно погуще — не могла даже вывалиться из котелка, была вкусная, но твёрдая. Так её и ели в поезде — ложками из котла, иначе не получалось.
До поезда сбегали в магазин, купили печенья, апельсинов, колбасы и «Херес».
Юре Панфилову, наверное, очень понравилось название, но это оказалось сухое вино, очень кислое. И в поезде наблюдалась следующая картина: в купе (отсеке) сидели 8 человек, на столе стоял чёрный, закопчённый от костров, котёл с манной кашей, а в руках у ребят, зажато между пальцев, сверху вниз: хлеб, колбаса, сыр, печенье и долька апельсина. Кусалось это тоже по очереди, сверху вниз. Особенно красиво это делал Сергей Шымко.
Запивался этот «бутерброд» вином из кружки, куда предварительно кинули 3–4 куска сахара. Тогда было вкусно. Оказывается, мы были бо-о-о-льшими гурманами.
Так закончился наш первый поход. Никто пока не знал, куда и когда пойдём снова, но все знали, что точно куда-то пойдут — мы увлеклись туризмом.
Я не знаю, как в других группах, но с первого похода у нас появилась традиция — обсуждение похода всеми участниками. Что было хорошо, что плохо, как показали себя все участники — хорошо или плохо, и чего было больше. А самое главное, пойдут ли с тобой ещё раз в поход.
В данном походе все были хорошими, были правда и срывы, но мелкие, не повлиявшие на окончательное решение — все желали снова пойти в поход этим составом. Это был успех похода, успех нашей новой группы.
Глава 3
МЕЖСЕЗОНЬЕ
Наша группа не распалась. По традиции клуба туристов ЗМИ надо было сделать фотогазету о походе — листа на 2–3 ватмана (30–40 фотографий) и вывесить её в холле института. Когда сделали фотографии и слайды, а на это требовалось время, ведь уже началась учёба, то снова собрались за столом с чаем и тортом, чтобы посмотреть их всеми участниками. Заодно и отметить получение справок о пройденном маршруте, которые давали нам право на третий разряд по туризму, взрослый, конечно!