О’Скалли был прав: не прошло и четверти часа, как селение попсипетлей со всех сторон окружили враги. Багиагдераги вопили что есть мочи, наверное, чтобы нагнать на нас побольше страху.
Когда я сегодня пытаюсь вспомнить ту битву, перед моими глазами встает лишь туманная картина. События развивались стремительно, и видел я не так уж много. Но в точности знаю одно — не будь с нами тогда Трех Героев, попсипетли потерпели бы поражение и весь остров захватили бы разбойники багиагдераги. Тремя Героями — именно так, а не иначе, зовут островитяне в своих преданиях Большую Стрелу, доктора и Бед-Окура.
Англичанин, наследник престола Ума-Лишинго и индеец встали на пути врага.
Бамбуковый частокол вокруг селения строился в спешке и не мог сдержать натиск. Так оно и случилось. Колья упали, и доктор, Большая Стрела и Бед-Окур бросились к пролому. В рукопашной схватке враг был отброшен, и тут же с другого конца селения послышались крики о помощи, и Три Героя поспешили туда.
Попсипетли слыли хорошими воинами, и их было не удивить молодецкими ударами, но сила и отвага трех людей из разных стран и с разным цветом кожи вызвали всеобщее восхищение. Они стояли плечом к плечу, и казалось, что никто не сможет совладать с ними.
Несколько недель спустя, сидя вечером у костра, я услышал песню. Говорят, племя попсипетлей распевает ее и поныне.
И старики и дети знают как-то раз
Несметные враги грозили взять нас боем.
Настал для попсипетлей трудный час,
Но, к счастью, с ними были Три Героя.
И не видать победы злым врагам,
Герои их крушат налево и направо.
Те трое были силою равны богам,
Теперь они равны богам и славой.
У первого лицо как туча в час грозы,
На молнию его копье похоже.
Без устали второй врага разит,
Могучий воин с красной кожей.
А третий, белый, ростом невысок,
Он толст, но нет его сильнее в схватке.
Он бьет без промаха дубиною в висок,
Враги бегут от Трех Героев без оглядки.
Глава 6ГЕНЕРАЛ ПОЛИНЕЗИЯ
Но даже Три Героя, несмотря на силу и доблесть, не могли долго противостоять столь многочисленному противнику. Схватка была жестокой. Враг ворвался за частокол, и тогда я увидел, как багиагдераги со всех сторон обступили Большую Стрелу. Могучий индеец вдруг пошатнулся и рухнул на землю, сраженный ударом копья.
Еще полчаса, не меньше, сражались с врагами доктор и Бед-Окур. Не знаю, как им удалось продержаться так долго. У них не было ни минуты, чтобы перевести дух или хотя бы вытереть пот со лба.
Доктора, всегда добродушного и улыбающегося доктора было не узнать. Я сам бы не поверил, если бы мне сказали, что Джон Дулиттл способен яростно размахивать дубиной, крушить и бить так, что звуки ударов были слышны на расстоянии в милю.
Бед-Окур, с вытаращенными глазами и оскаленными белыми зубами на черном лице, напоминал черта. Он потерял копье и теперь устрашающе размахивал бревном. К нему боялись даже подступиться и осыпали градом стрел, копий и камней. В конце концов метко брошенный камень попал ему прямо в лоб, и второй из Героев свалился на землю.
Джон Дулиттл остался один на поле боя.
Мы с О’Скалли поспешили ему на помощь, но мы были слишком слабы, чтобы заменить Бед-Окура и Большую Стрелу. В ту же минуту в еще одном месте рухнул частокол, и багиагдераги, словно бурная река, хлынули в пролом.
Попсипетли, охваченные ужасом, бросали оружие и кричали:
— Спасайся кто может! В лодки! Садитесь в лодки и плывите в море!
Все пропало! Война проиграна! Попсипетли бежали, но ни я, ни доктор бежать вместе с ними не могли, потому что нас свалили и буквально втоптали в землю. Десятки ног наступали на нас, не давая подняться с земли, и я уже уверился, что нас растопчут насмерть.
Вдруг сквозь шум боя послышались раскаты грома. Все остановились и посмотрели вверх — на небе не было ни облачка. Но с запада к нам быстро приближалась черная туча, и это была туча… птиц!
Миллионы черных попугаев летели к нам, а впереди летела Полли! Их яростные, злобные крики звучали как раскаты грома. Потом, когда битва была выиграна, я спросил у Полли, скольких же попугаев она сумела привести, и она ответила, что точно сказать не может, то ли пятьдесят миллионов, то ли и все шестьдесят. За то короткое время наша милая старушка Полли сумела собрать всех черных попугаев Южной Америки!
Тот, кто когда-либо слышал злобный крик черного попугая, на всю жизнь запомнит этот леденящий кровь звук. А тот, кто когда-либо испытал на себе, какой крепкий у попугая клюв, начинает дрожать при одном виде этой черной как уголь птицы с красными полосками на крыльях и на хвосте.
Поэтому, когда туча попугаев окружила со всех сторон селение, куда ворвались багиагдераги, когда они грозно нависли над захватчиками, те бросились врассыпную, пытаясь укрыться в хижинах, под деревьями, за кустами.
Генерал Полинезия окинула поле боя опытным взором и отдала приказ:
— Вперед! Задайте им жару.
И черные попугаи обрушились на багиагдерагов. По трое, по четверо они садились им на головы, вцеплялись когтями в волосы и клевали в уши. Не в нос, не в глаза, не в лоб, не в затылок, а только в уши. И багиагдераги побежали.
С жалобными воплями они мчались прочь из деревни попсипетлей. Они спотыкались, падали, кувыркались и тщетно пытались отбиться от наседавших на них черных попугаев. Но на место одной сброшенной с головы птицы садились две другие. На место двух прилетали четыре. Десятки птиц кружили над головами врагов и ждали своей очереди полакомиться ушами.
Но и за частоколом попугаи не оставляли их в покое. Среди воинов багиагдерагов не было ни одного, кому не остались бы на память о битве разорванные в лохмотья уши. Их рваные края напоминали зубчики почтовых марок.
Багиагдерагам было больно, очень больно, но никто из них серьезно не пострадал. А со временем рваные уши стали особенностью племени, ими гордились и выставляли напоказ. Ни одна красавица не хотела появиться на людях с мужчиной без ушей в зубчик — ведь именно по ним можно было безошибочно узнать, принимал ли воин участие в памятном и славном сражении. Даже само племя сменило имя и стало называться «рваноухи».
А генерал Полинезия, наша милая старушка Полли, летела во главе своей многомиллионной армии и преследовала багиагдерагов. Она гнала их прочь с земли попсипетлей. Черные попугаи тучей висели над врагом, не давали ему поднять головы.
Тем временем доктор занялся ранеными. Несмотря на жестокий и долгий бой, никто не погиб, а раны не были опасными. Больше всех пострадал наш друг индеец. Доктор промыл Большой Стреле рану, перевязал ее, и тот сразу же открыл глаза.
Бед-Окур снова отделался шишками. Видимо, не зря говорили, что у королевского дома Ума-Лишинго очень крепкие головы.
Доктор поднял с земли цилиндр, свалившийся с него в схватке, тщательно очистил его от пыли, водрузил на голову и сказал:
— Завтра, — и он погрозил кулаком в сторону гор, за которыми стоял город багиагдерагов, — завтра мы заставим их подписать мирный договор! На наших условиях и в их городе!
Попсипетли ответили ему победным кличем. Война закончилась.
Глава 7МИРНЫЙ ДОГОВОР ПОПУГАЕВ
На следующее утро мы сели в лодки и, обогнув остров, добрались до его другой оконечности, где стоял город багиагдерагов.
Впервые я видел доктора сердитым и неистовым накануне, когда он бросился на защиту попсипетлей. За ночь его гнев не угас, и по дороге он сыпал проклятиями и призывал на головы багиагдерагов все кары небесные. Да как смели эти лентяи и бездельники напасть на его друзей! Как смели они позариться на чужой урожай! Почему они взялись не за мотыги, а за оружие?!
Большой Стрелы с нами не было. Его рана была не опасная, но из-за слабости ему пришлось остаться дома. Но доктор за те два дня, что он провел на острове, уже успел немного подучиться языку индейцев и теперь мог обойтись без переводчика.
Багиагдераги вышли нам навстречу, кроткие, словно ягнята. От их вчерашней ярости не осталось и следа. Но ничего загадочного в этом не было — дело в том, что черные попугаи во главе с Полли все еще кружили над городом, готовые по первому зову броситься на врага.
Мы вышли из лодок и прямиком пошли к дворцу вождя багиагдерагов.
Бед-Окур и я не могли сдержать торжествующей улыбки, когда видели, как багиагдераги расступаются и покорно опускают головы перед кругленьким брюшком доктора. А тот гневно пыхтел и не обращал на них никакого внимания, быстро шагая вперед с выпяченным подбородком.
У дворцовой лестницы доктора встречали вождь багиагдерагов и старейшины племени. Они вымученно улыбались и тянулись пожать руку доктору, но он и не взглянул на них и поднялся по лестнице на плоскую крышу дворца. Там он остановился, набрал в грудь побольше воздуха и заговорил.
Никогда еще мне не доводилось слышать такую речь. Багиагдерагам, по-моему, тоже.
— Трусы, воры, негодяи, висельники! — гремел голос доктора над городом. — Плуты, бродяги, грабители! Не лучше ли будет приказать попугаям загнать вас всех в море и утопить? Может быть, хоть так мы освободим остров от бездельников и шалопаев?
Багиагдераги завыли от страха и отчаяния, и в ту же минуту вожди, а за ними и их подданные бросились на колени. Они тянули к доктору руки, умоляли пощадить их и обещали сделать все, что от них потребует победитель.
Доктор приказал тут же привести писаря и написать на стенах дворца условия мира. Вернее, не написать, а нарисовать, потому что островитяне еще не придумали азбуку и пользовались рисуночным письмом. Этот мирный договор свято блюдется до сих пор и известен под названием «Мирный договор попугаев».
Договор был очень длинный, поэтому я не буду его пересказывать. Полдворца на высоту человеческого роста покрыли рисунки, на них ушло пятьдесят горшков краски, а бедняга писарь то и дело останавливался и тряс занемевшей от усталости рукой. Самым главным в договоре попугаев было то, что оба племени клялись никогда не воевать друг с другом и жить в мире и в голодное время и в сытое.