— А это в сто двадцать раз хуже, чем быть просто королем! — воскликнул доктор. — Мне даже одной будет слишком много!
— Ничего не попишешь, — сказала Полли. — Придется тебе стать королем. Смотри, к тебе уже идут. Поторопись и завяжи, наконец, шнурки на башмаках.
Толпа у нашей хижины расступилась, и к нам приблизился дряхлый старик с величественной осанкой. В руках он держал деревянную корону. Корону покрывала тонкая, искусная резьба, спереди ее украшали два голубых пера. Хотя она и была деревянная, выглядела не хуже, чем усыпанные драгоценными камнями золотые короны европейских королей.
Следом за стариком ступали восемь рослых индейцев. Они несли паланкин — что-то вроде кресла или трона на длинных жердях-ручках. Старик встал на одно колено, низко склонил голову и обратился к доктору, который уже вышел из хижины и второпях застегивал воротничок и повязывал галстук:
— О Могущественный! Я говорю с тобой от имени народа попсипетлей. Велики твои деяния, и благородно твое сердце. Твой взор проникает в тайны, а разум твой видит будущее. Наш вождь умер. Народ желает подчиниться мудрому правителю. Благодаря тебе наши извечные враги багиагдераги стали нашими братьями. Они тоже хотят греться в лучах твоей милости. Поэтому я подношу тебе древнюю корону, которая когда-то венчала головы властителей острова. Долгие годы не было у нас короля, потому что не было согласия и мира между народами острова. Но время единения наступило. О Благородный! Оба народа приказали нам отнести тебя в Долину Шепчущих Скал и с достойным тебя уважением и торжеством короновать тебя. Отныне ты станешь королем Плавучей Суши!
Добрым простодушным индейцам и в голову не пришло, что Джон Дулиттл мог отказаться от короны. Доктор волновался, краснел, ему явно было неловко.
— Дорогие мои друзья, — забормотал он, отчаянно озираясь. Наверное, он искал, куда бы убежать и спрятаться. — Ну зачем вам понадобился король? Хотя, да-да, понимаю… что же мне делать? Ума не приложу… Куда запропастилась моя булавка? Не могу же я надеть галстук без булавки? Может быть, она упала на пол, пока я спал? Бед-Окур, не сочти за труд, поищи ее в моей постели. Боже, ну и денек выдался! Бед-Окур, ты еще не нашел? Неужели так трудно найти булавку в охапке сена? Ну почему они не сказали мне об этом заранее, хотя бы за день или за два? Разве можно будить человека и говорить ему, что он избран королем? Ведь я еще даже умыться не успел! Но где же моя булавка? Стаббинс, ты ненароком не встал на нее? Ну-ка, подними ногу…
— Хватит про булавку, — оборвала его Полли. — Невелика беда, короноваться можно и без булавки в галстуке. Туземцы в этом ничего не смыслят.
— Короноваться? — вскричал доктор. — Никогда! Я не позволю надеть на себя этот хомут, то есть корону… Я произнесу им речь.
И он обратился к индейцам, терпеливо ждавшим его у хижины:
— Друзья мои! Народы острова оказали мне высокую честь, но я недостоин ее. Я никогда не управлял королевством и, боюсь, наломаю дров. Наверняка среди ваших мужественных воинов найдется не один, способный лучше меня властвовать над вами. Благодарю вас за доверие, но позвольте мне отказаться. Ну какой из меня монарх?
Индейцы кивали головами, но не сдвинулись ни на шаг. Величественный старик снова обратился к доктору:
— Ты тот, кого они избрали. Только ты можешь стать нашим королем.
Вдруг на озабоченном лице доктора засиял проблеск надежды.
— Схожу-ка я посоветуюсь с Большой Стрелой, — шепнул он мне. — Может быть, он что-нибудь придумает.
Он скороговоркой извинился перед туземцами и помчался к хижине Большой Стрелы. Я побежал за ним.
Наш друг лежал на постели из трав у входа в хижину. Его вынесли из дома, чтобы он тоже мог посмотреть, как доктора провозгласят королем.
— Большая Стрела! — умоляюще сказал доктор. Конечно, он заговорил на языке орлов, чтобы никто из окружавших их туземцев не понял ни слова. — Я пришел просить у тебя помощи. Мне угрожает ужасная опасность. Эти люди хотят сделать меня своим королем! Ты только подумай — королем! А как же моя работа? Ты же знаешь, что самые занятые на земле люди — это короли, у них никогда не бывает ни одной свободной минуты. Умоляю тебя, поговори с ними, скажи им, что они умные и благородные, но на этот раз ошиблись.
Большая Стрела приподнялся на локте.
— О Мудрейший! — сказал он. — Мне очень жаль, что я не могу исполнить твою просьбу. Увы! Не в моих силах помочь тебе. Эти люди в сердцах своих решили избрать тебя своим повелителем, и если я стану перечить им, они изгонят меня с острова. Тебе не удастся избежать коронации. Стань их королем, хотя бы ненадолго. Я так подберу тебе помощников, что у тебя останется время на твои занятия. А потом мы придумаем, как освободить тебя от бремени власти. Но сейчас ты должен согласиться. Мои сородичи очень упрямы и всегда добиваются того, чего хотят. У тебя нет выхода.
Доктор отвернулся от Большой Стрелы и огляделся. Величественный старик снова стоял за его спиной с короной в руках. Рядом ждал паланкин.
В глазах Джона Дулиттла сверкнуло отчаяние. Мне даже показалось, что сейчас он растолкает туземцев, бросится наутек и не остановится, пока не добежит до края света. Но толпа вокруг нас стояла стеной. Дудки снова грянули торжественный марш. Доктор в последний раз бросил на Большую Стрелу умоляющий взгляд, но тот лишь отрицательно покачал головой и указал пальцем на ждущий короля паланкин.
Чуть ли не рыдая, доктор сел в кресло, паланкин взмыл вверх на высокие плечи носильщиков. Я успел услышать, как доктор бормочет:
— Я не хочу, не хочу быть королем…
— Пусть счастье всегда живет в тени твоего престола! — крикнул ему Большая Стрела.
— Он согласен! — кричали в толпе. — Вперед, к Шепчущим Скалам!
И туземцы поспешили в горы, чтобы занять места поудобнее и не пропустить ничего в коронации великого короля попсипетлей и багиагдерагов.
Глава 10КОРОНАЦИЯ КОРОЛЯ ЖОНА
На моем долгом веку мне довелось видеть не одно торжество, но все они не идут ни в какое сравнение с коронацией Жона Мудрейшего в Долине Шепчущих Скал.
Когда я, Бед-Окур, Чи-Чи, О’Скалли и Полли добрались до места и заглянули в котловину, там уже яблоку негде было упасть. Все склоны заполнили меднокожие жители острова. Там были старики, воины, женщины, дети. Даже Большую Стрелу принесли туда на носилках, чтобы и он увидел коронацию.
Ни один звук не нарушал торжественное молчание Шепчущих Скал. От такой тишины мне стало не по себе и мурашки побежали по коже. Позже Бед-Окур признался мне, что у него в ту минуту перехватило горло и он не мог выдавить из себя даже тонкий писк.
Рядом с огромным плоским валуном, на котором возвышался королевский трон, в землю закопали высокий столб с искусно вырезанными изображениями животных. Каждый индейский род имеет такой же столб возле своей хижины. Их называют тотемами, и они служат вывеской или визитной карточкой семьи. На них изображены животные, которые, как считают простодушные индейцы, были их предками и чьи достоинства они унаследовали.
Тот очень высокий и ярко раскрашенный столб рядом с королевским троном должен был стать тотемом Джона Дулиттла. Тихонько, чтобы не нарушить торжественное молчание, я протиснулся к нему. На столбе были вырезаны животные с благородными, конечно в глазах островитян, чертами характера: молчаливая рыба, зоркий орел, быстроногий олень, могучий бык. А на вершине столба, где обычно изображали самое знаменательное для рода животное, красовался черный попугай! Наверное, он должен был напоминать всем о мирном договоре между попсипетлями и багиагдерагами.
Сам трон натерли ароматическими маслами, и он тускло поблескивал в лучах солнца, а ступени, ведущие к нему, устлали цветами. Доктора в паланкине внесли наверх, и там он неуклюже слез и ступил на цветочный ковер. Было так тихо, что я услышал, как хрустят стебли под его ногами.
Уже знакомый нам величественный старик помог доктору сесть на престол. Наверное, все предшественники Джона Дулиттла были могучими, рослыми воинами, потому что он выглядел на троне маленьким и нескладным. Его ноги не доставали до земли и болтались в воздухе, как у мальчишки, взобравшегося на отцовский стул.
Сопровождавший доктора старик обратился к туземцам. Он говорил спокойно и размеренно, и каждое его слово было слышно в самом дальнем уголке Долины Шепчущих Скал.
Для начала старик перечислил по именам всех великих вождей попсипетлей, короновавшихся в былые времена на том же престоле слоновой кости. Затем он принялся нахваливать народ попсипетлей и вспомнил все одержанные им победы. А когда он начал расписывать подвиги и деяния доктора, я окончательно уверился, что он — величайший из людей и что все прошлые короли попсипетлей ему и в подметки не годятся.
Лишь только речь зашла о заслугах доктора перед туземцами, как все они протянули к нему руки. Со стороны это выглядело древним священным обрядом — безмолвная толпа, тянущая руки к божеству.
Наконец старик умолк, подошел к Джону Дулиттлу, снял с него старенький цилиндр и хотел было бросить его на землю. Но доктор поспешно отнял у старика свой привычный головной убор и положил его себе на колени. Старик не посмел возражать и водрузил на голову Джона Дулиттла корону. Хотя ростом доктор не вышел и трон был ему великоват, зато голова у него была побольше, чем у прошлых королей, — корона сидела у него на макушке. А когда с моря подул ветерок, она чуть было не свалилась с головы, и доктору пришлось придерживать ее рукой. Но несмотря на все эти мелочи, выглядел доктор просто здорово.
Старик еще раз обратился к народу:
— Вот избранный вами король! Довольны ли вы, воины попсипетлей?
И толпа ответила громким дружным криком:
— Жон! Жон! Да здравствует король Жон!
Крик прозвучал громче, чем залп из ста пушек. В долине даже шепот слышался на расстоянии мили, а тысячеголосый рев словно ударил в самое сердце. Горы отражали его, и казалось, что он никогда не умолкнет и будет вечно звучать на острове, катиться из долины в долину и греметь в дальних пещерах.