В бок девушке ткнулся локоть кока. Старик придвинулся к ней и закричал в самое ухо, перекрикивая ветер.
— Он договаривается с циклоном, Владом, чтобы нас пропустил. Может уговорит, и он нас подбросит к островам.
Корабль вздрогнул под новым ударом урагана. Войда подхватило и подбросило в воздух. Веревка натянулась, не давая человеку улететь прочь…
Дальше Стелла уже не помнила, что происходило. Всё закружилось, как на гигантской карусели. Она вцепилась в матрас, пытаясь удержаться. Девушке было так плохо, что она закрыла глаза, и только могла поминать всех духов-защитников.
Глава 10Каштаны, океан и музыка
— Эй, ты как, живая?
Косса потряс за плечо девушку.
— Вставай, всё закончилось. Как себя чувствуешь? Голова не кружится? Молодец! Отлично держалась.
Старик растормошил её, поднял на ноги.
— Так, бери корзинку, пойдем, поможем нашему капитану. Думаю, его знатно измочалило. Осторожно, ступеньки. Всё хорошо, идём. Шатает? Это ничего, быстро пройдёт. Ещё бы, от такой болтанки кого хочешь укачает. Ты молодая, быстро оклемаешься. А я привычный, по молодости я на шхуне «Дикая» ходил, наш капитан был любитель такие штуки откалывать. Вот кому не позавидуешь, так это крысам. Теперь пару дней будут как сонные мухи. Ага, смотри, живой. Да еще лыбится, стервец.
Зимородок сидел, привалившись к бочке спиной. Платок с головы потерялся, выставив на обозрение короткий ёжик светлых волос. Всё тело Войда было покрыто синяками. Большие и маленькие, они сливались в узор, как у большой хищной кошки.
— С почином, капитан, — Косса, довольно ухмыляясь, стал натягивать на обессилевшего капитана рубашку и бросил через плечо девушке, — доставай, что там в корзинке осталось.
Они устроили себе импровизированный пикник прямо на палубе. Стелла расстелила на доски скатерть в крупную красную клетку и выставила на неё остатки бутербродов. А следом множество бумажных свёртков, в которые запасливый кок завернул сыр, кусочки вяленого мяса, помидоры, зелень, жареные каштаны, два десятка маленьких пирожков, большой пирог с капустой, несколько сваренных вкрутую яиц, картошки в мундире, мелкие каперсы, копчёные рыбки, горшочек с паштетом, сморщенные мочёные яблочки, большую жёлтую грушу, и как апофеоз — начищенную до блеска бронзовую солонку. В центр кок поставил здоровенную бутылку с яблочным сидром.
Войд с сомнением окинул взглядом импровизированный стол.
— Нам не многовато будет?
— А мы разве куда-нибудь торопимся? — Маска татуировки на лице Коссы изобразила удивление.
Корабль плыл через тучи, серая мгла стеной стояла за бортом, а они сидели на тёплом дереве палубы. Ели, по очереди отхлёбывали из горлышка бутылки, болтали. И Стелла чувствовала себя почти как дома.
— Передайте мне пирожок. Спасибо.
— Косса, а зачем ты грушу взял?
— Ну, вдруг кому захочется.
— А почему только одну?
Кок ухмыльнулся, взял грушу и подбросил вверх. Резко взмахнул рукой с крюком, на конце вместо железного вопросительного знака появился восклицательный — длинное тонкое лезвие. Не дав груше упасть, Косса несколько раз перечеркнул её сталью. На скатерть аккуратно упали шесть жёлтых долек и черенок.
— Серьёзный аргумент.
— А как вы это делаете?
— Секрет, — кок подмигнул и с хрустом затолкал в рот одну дольку.
— А можно мне одну штучку, вон ту?
Войд передал Стелле рыбку. Взяв из его руки угощение, девушка заметила на ладони капитана рисунок — зелёная звезда с множеством лучей. Заметив интерес девушки, Зимородок быстро убрал руку.
— Разрешите к вам присоединиться? — к компании незаметно приблизился белый крыс.
— Конечно, Бзю. Косса, есть, во что налить ему?
Кок жестом волшебника вытащил из рукава наперсток и передал новому члену застолья.
— Как остальные?
— Всё хорошо, шкипер. Полежат до вечера и будут как огурчики.
— Зелёные и в пупырышку? — Невинно поинтересовалась Стелла.
Крыс тоненько засмеялся, хлопая себя лапкой по бочку.
— Это они сейчас такие. Но крутить колесо так даже легче — и оно вращается, и перед глазами всё крутится. Вместе — кажется, что мир стоит на месте.
Теперь рассмеялась девушка. Крыс подмигнул ей, осмотрел скатерть и придвинул к себе бумажку с горкой жареных каштанов. Ловко раскалывая их острыми зубами, Бзю молниеносно уничтожал один за другим. Косса задумчиво посмотрел на растущую кучку скорлупок.
— Помнится, когда я ходил на шхуне «Лютой», был у нас коком один цверг, Хух, кажется. Однажды он взялся сделать нам каштанов, но пережарил. Так, что даже крысы не могли разгрызть.
Бзю насмешливо посмотрел на кока и клацнул зубами. Но Косса невозмутимо продолжал.
— Мы их ссыпали в корзину и забыли. А через год стояли мы около острова Татука. Там ещё такие смешные дикари живут, мелкие, юркие, дальние родственники цвергов. Только не шутники, а насмешники. Любимое дело — засмеять какого-нибудь недотёпу. Ещё забавно так называются, то ли трулли, то ли тралли. И приметили они нашего Хуха, почувствовали родственника и давай над ним глумиться. Стоило ему выйти на палубу, они на берегу начинали свистеть, улюлюкать, изображать его и всячески глумиться. Совсем довели беднягу.
Косса неспешно взял кусочек сыра, прожевал и продолжил.
— И вот Хух в очередной раз собрался на остров за провизией. Вышел на палубу, а с берега ему шутники задницы показывают. Тут он уже не сдержался. Вытащил ту корзину с каштанами и давай в них швыряться. И ловко так, ни одним не промахнулся. Вот только дикари, к нашему удивлению, в пережаренных каштанах узнали какой-то плод из своих мифов. А Хух у них получился вроде как божество. Даритель благ, или что-то подобное. И теперь они уже не насмешничали, а каждый день устраивали ему моления. Под конец, когда мы уходили — уговорили его остаться и «подарить блага народу своему». Вот так вот.
Бзю недоверчиво покрутил последний каштан, потер его лапкой. Но, видимо, не смог рассмотреть ничего божественного, пожал плечами, с хрустом разгрыз и съел.
— А что потом с ним стало? — Поинтересовалась Стелла.
— Съели его. Он по мифам должен был дождь вызывать. А Хух же не маг-погодник. Вот и съели за невыполнение своих божественных обязанностей.
Стелла ойкнула, а Косса рассмеялся.
— Шучу я. Так и живет он там. Сделался навроде вождя у них. Завел себе гарем и в ус не дует. А дождь… Когда дождя нет, он вещает, что гневается на них. А за что — не говорит. Пока они ищут, в чём провинились — дождь обязательно пойдёт. Остров-то тропический.
Войд расхохотался, поднялся и поманил за собой Стеллу. Он прошли на нос. Острый бушприт резал серое облако, как манную кашу. Капитан указал рукой вперед.
— Смотри.
Мгновение, и облака разошлись. Корабль вынырнул на свободу из плена туч и окунулся в солнечный свет. Это было ярко, слепяще и восторженно.
— Ух ты!
Вокруг бесконечным океаном разлилась синева. Она была сверху, яркая лазурь южного неба. Со всех сторон чистая васильковая даль горизонта. Снизу плескалась глубоким кобальтом и сапфиром.
Зимородок взял девушку за плечи и развернул назад. За кормой стояла сплошная облачная стена. Серая, могучая, бурлящая. Из тёмной глубины протуберанцами вынырнули разводы тёмной тучи. Кляксой разлились по серому фону. И сложись в исполинское лицо.
— Спасибо, Влад! — Крик капитана почти оглушил Стеллу.
В ответ лицо циклона пророкотало раскатами грома, подмигнуло тучей набухшего века и растворилось в пелене.
— Хорошо он нас подбросил. Почти две недели сэкономили.
Войд хлопнул девушку по плечу.
— Поздравляю, ты успешно пережила свой первый циклон. Пойдём, пора приниматься за рутину.
Все следующие недели были заполнены работой и учебой. Войд нещадно гонял Стеллу по вантам, заставлял заучивать название рей, верёвок и узлов. Учил работать с картами, делать повороты под парусом и на винтовом ходу. Будил ночью и под яркими южными звёздами показывал созвездия и объяснял, как пользоваться астролябией. Вместе с остальной командой заставлял надраивать корабль до блеска. Косса только качал головой и подкладывал девушке куски повкуснее.
Но как бы она ни уставала, вечерами накатывала тоска по дому. В каюте становилось совсем тоскливо и одиноко. Стелла нашла себе местечко на корме, за рядом бочек, где можно было сидеть, смотреть на небо и облака, и тихо напевать. Те песенки, что звучали на кухне её отца.
В очередной раз, спрятавшись в своем укромном месте, девушка вспоминала родных и мурлыкала старую колыбельную. И услышала, как в звук голоса начала вплетаться музыка. Тихая, неуверенная мелодия. Стелла обернулась. На бочке за её спиной сидел Бзю и подыгрывал ей на губной гармошке. Увидев, что его заметили, крыс смутился, спрятал инструмент и собрался сбежать.
— Подожди. Давай ещё раз с начала. Только на октаву ниже.
Бзю спрыгнул вниз, уселся рядом и, поправив усы, достал гармошку.
Так они и сидели. Музыка мешалась с песней. Сначала одна, потом другая. Всё увереннее и слаженнее. А за кормой небо становилось всё темнее, наливаясь лиловыми сумерками. И лохматые звезды, как котята, играли в прятки с мамой-ночью.
На следующий вечер они опять сидели вместе. И на следующий. А потом к ним присоединился хомяк Чунка. Он сидел к ним вполоборота, смотрел на звезды и покачивался в такт мелодии. Под конец вечера на последней песне Чунка начал подпевать. Тоненьким чистым голоском. Когда музыка закончилась, хомяк не сказал ни слова и ушел. Но назавтра снова сидел рядом со Стеллой.
Возвращаясь в один из вечеров к себе в каюту, девушка увидела на носу корабля Войда. Он стоял, заложив руки за спину, и смотрел в небо. Стелла подошла к нему, уже по привычке ожидая очередного приказа. Зимородок услышал её шаги, но не повернулся. Где-то впереди, далеко-далеко, с темного ультрамарина неба сорвалась звезда и ярким росчерком осветила небо.
— Иногда, звёзды устают и срываются с неба. — Войд говорил тихо, но в голосе слышалось нечто особенное, значительное. — Те, что падают на облака, можно найти. В короткий день, пока звезда не вернулась обратно, можно отыскать её и взять в руки. Те, кто нашел свою звезду — самые свободные из людей. В любой момент она может перенести их, куда они захотят. Во времени и пространстве.