— Это наш зал для инструктажа, — сказал Петр. И за металлический стол в середине уселся. — Прошу устраиваться, господа. Перед тем, как расселитесь по каютам, кратко введу вас в курс дела.
Мы уселись, кто где. Места хватало. Сиденья были какие-то холодные и с неуютные с виду. На деле же оказалось, что сидеть в них удобно. Кое-кто из наших сел один на целый ряд, и даже ноги на спинки впереди закинул. Петр про это ничего не сказал. «Вольницу пилотскую чтут. Значит, жить можно», — так Файвел пробурчал. И тоже развалился поудобнее и задрал ноги на спинку. Ну а я сел просто так. Без ног. Рядом с Дыней и Миланом. И Борислав сзади нас.
— Итак, господа офицеры, все вы наняты компанией «Криэйшн корп». Уже из названия следует, что компания специализируется в области терраформирования планет. С целью их преобразования для нужд человечества. В настоящее время мы выполняем правительственный заказ на планете Земля, Солнечная система. Цель заказа — превращение планеты в место, пригодное для комфортного проживания человека на поверхности без средств защиты. Поясню суть проводимых работ.
Тут он чем-то в столе пощелкал, и за его спиной в воздухе развернулась большущая картина. На ней крутился голубой шар, укутанный в вату. Потом Петр достал световую указку, и начал тыкать ею в разные места шара.
— Итак, что сейчас представляет собой наша старушка. Помойку и больше ничего. В результате естественных изменений климата, а также вследствие бурной промышленной деятельности человека среднегодовая температура поверхности поднялась более чем на девять градусов Цельсия. Основное повышение температур пришлось на средние и особенно на высокие широты, где оно достигало десятков градусов, тогда как потепление в экваториальной и тропических зонах в среднем составило всего 3–4 градуса. Первичное повышение температуры было связано с увеличением в атмосфере содержания углерода вследствие сжигания большого количества природных ископаемых в качестве топлива для обогрева жилищ, а также метана. Впрочем, отчасти эффект потепления замедлялся выбросом в атмосферу большого количества частиц-загрязнителей, которые, вызывая прорву респираторных заболеваний у живых существ, тем не менее препятствовали проникновению на поверхность Земли солнечного излучения. Значительная часть выброшенного в атмосферу углерода соединялась с кислородом, образуя диоксид углерода, что не только сокращало запас свободного кислорода, но и способствовало удержанию атмосферой тепла. Это явление получило название «парниковый эффект». С ростом этого эффекта нарушения климата приобретали все более отчетливые формы. Гибли многие виды растений, животных и микроорганизмов. Началось таяние полярных льдов и повышение уровня океана. Произошло существенное увеличение водной поверхности и, как следствие, площади испарения, что еще больше усилило эффект потепления. Огромное количество метана, выделяемое болотами, образовавшимися на месте вечной мерзлоты, также способствовало повышению температуры. На завершающей стадии процесса, из-за потепления полярных морей в атмосферу в больших количествах начал поступать метан, до этого находящийся в виде кристаллогидрата в донных отложениях. С этого момента процесс приобрел необратимый характер. Полярные льды растаяли. Уровень океана поднялся более чем на 70 метров, оставив от суши лишь жалкие остатки. Большинство животных и тропических растений не выдержали перемены климата. В настоящее время процесс несколько стабилизировался, ввиду того, что плотный облачный покров, образовавшийся вследствие потепления, существенно сократил проникновение солнечного тепла. Жить в этом бедламе практически невозможно. Дышать можно, но нежелательно. Еще точнее — можно, но недолго. Концентрация углекислого газа, метана и других газов близки к предельно допустимым для человеческого организма пропорциям.
Тут Петр прервался, чтобы глотнуть пива из высокой бутылки.
— Безалкогольное, — пояснил он. — На борту сухой закон.
Чем вызвал недовольное перешептывание в рядах.
— Наша с вами задача, — продолжил Крамер, — проста и тривиальна. Мы должны распылять в атмосфере аэрозоли с бактериальной культурой, перерабатывающей и разлагающей метан. Это во-первых. Во-вторых, засеивать похожей по свойствам культурой поверхность океана. В-третьих, с низких высот сеять на мелководьях растворы, содержащие личинки специально выведенных кораллов. Они поглощают углекислоту и очень быстро растут, образуя новые участки суши.
Петр замолчал и вновь приложился к бутылке.
— А в-четвертых? — громко спросил Герб, когда стало ясно, что это еще не все.
— В-четвертых, на остатках суши живут аборигены, — ответил Крамер. — Хотя Земля номинально в составе Земной Империи, местные ничего об этом не знают. Они изолированы от внешнего мира и считают наше вмешательство агрессией. Кроме того, та дрянь, что мы распыляем в атмосфере, в качестве побочного эффекта вызывает дожди из сажи. Теоретически они не приносят особого вреда, но согласитесь, приятного мало, когда на тебя днем и ночью сыплется черная дрянь. И еще. Их заводы и другие промышленные объекты продолжают выбросы. Руководство корпорации считает это недопустимой порчей имперского имущества. Мы выдвинули аборигенам ультиматум — в течение полугода прекратить загрязнение воздуха. И теперь периодически проводим рейды по уничтожению тех структур, что продолжают работать. Они не остановили работу ни одного объекта.
— Так может, им без них крышка? — спросил Борислав.
— Может быть, — спокойно согласился Крамер. — Но мы приказы не обсуждаем.
— Они и кусаются, поди? — поинтересовался Дыня.
— Бывает. Но в целом уровень их техники существенно уступает нашему. Так что особо опасаться нечего. Риск присутствует, но в пределах нормы.
Эта его «норма» мне отчего-то не понравилась. Я сразу понял, что Петр не договаривает. Сильно не договаривает. И все это поняли, потому что затылки чесать стали. А Герб даже вслух сказал: «Вот гадство-то».
Тут ребята остальные стали спрашивать, на чем мы летаем. А Петр ответил, что в основном на А57 нескольких модификаций. На тех самых примитивных «Москито» первых выпусков.
— А истребители прикрытия? — спросил кто-то.
— У нас их нет. Они тут не нужны.
— Да? А как же аборигены? Неужто у них нет перехватчиков?
— Есть, но в малом количестве. И они уступают нам в скорости. И в высотах. Кроме того, они практически не выходят в космос. А их баллистические ракеты, что иногда за атмосферу прорываются, наши зенитчики крошат еще на подходе. Они довольно примитивны.
— Ни хрена себе, примитивны! Ракеты, которые способны шарахнуть по орбитальной цели, это примитивно? — удивился Борислав.
— На некоторые задания вместо бомб мы вешаем лазерные батареи и ракеты «воздух-воздух». Такие машины мы отправляем в качестве прикрытия, — нехотя признался Крамер.
— «Москито» в качестве истребителя? Да что за дурь!
— Согласен, не лучший вариант. Но мощность залпа искупает недостаток маневренности. И берет он не десяток ракет, как обычный легкий истребитель, а больше трех десятков. А если на дополнительные пилоны — и того больше.
Народ загудел, обсуждая услышанное. Похоже, многим тут предстояло вспомнить свою боевую юность. А я с грустью подумал, что опять вляпался в какое-то дерьмо. Надо хоть почитать этот самый контракт — сколько мне платят за этот цирк.
— На первое время за вами будут закреплены наставники из числа пилотов-ветеранов, — громко сказал Петр, перекрывая гул голосов. — Рекомендую выбрать для расселения каюты на пятнадцатой палубе, — она наиболее обитаема. Народу на станции не больше двадцати процентов от штатного состава. Поэтому кое-что не работает, кое-что работает не так, как надо. Хотя в целом посудина у нас добротная. По всем вопросам, касающимся быта, прошу обращаться к старшине Бару. Он находится там же, на пятнадцатой палубе, в адмиральской каюте. Все свободны. До завтра, господа.
С этими словами Крамер погасил картинку и утопал с чрезвычайно деловым видом.
— Пошли, братва, покажу, где эта пятнадцатая палуба, — потянувшись, сказал Борислав.
И мы гурьбой двинули за ним. Ни у кого не было охоты заблудиться на огромной орбитальной базе и до скончания века бродить по безлюдным отсекам.
Глава 41Явление призраков, или как я сошел с ума
Моим временным наставником сделали человека по имени Йозас, позывной «Бульдог». Вид у него был такой, будто он вечно в туалет опаздывал. Наверное, это оттого, что его контракт вот-вот закончится, и парню не терпелось поскорее сбежать отсюда. Так я про себя решил. А может, это у него характер такой от природы. Хотя, если бы он был таким торопыгой в полете, вряд ли дожил бы до смены. Не надо быть шибко умным, чтобы до такого додуматься. На базе этой о потерях не слишком распространяются, особенно начальство. Но по тому, как мало пилотов нам представили на следующий день, я понял, что это все, кто остался.
Многим ветеранам дали не по одному, а по два подопечных. И сразу же после представления, как по заказу, загудели баззеры, и заморгало освещение. И все кинулись куда-то бежать. «Давай за мной, новичок», — так мне Йозас сказал. И я рванул за ним.
— Я сегодня в дежурном звене, — крикнул на бегу Йозас. — У меня спарка, будешь оператором оружия.
Прибежали мы в ангар, а там суета почище, чем на рынке в день распродажи. Звено «Москито» на стартовых столах. Ускорители в режиме разогрева. Палубная команда вся поголовно в легких скафандрах. Заправщики в традиционно пурпурных куртках сноровисто скатывают шланги. Красные, как кровь, оружейники уволакивают за пламеотражающие переборки транспортные платформы с боезапасом.
Двое в коричневом сразу к нам бросились. Техники. Вмиг обернули нас в летную сбрую. Компенсирующий костюм оказался на диво чистым, и шлем тоже. И я понял, что кое-кто на борту дело свое знает. И сразу успокоился. Когда вокруг знающие люди, всегда уверенность ощущаешь.
И тут палуба под ногами вздрогнула, и тело на мгновенье налилось свинцом, а потом стало