Покачиваясь в седле, он вернулся к своим размышлениям. Каким образом существа окружающего мира становятся разумными? Народ Плотины мыслил так же разумно, как люди, хотя во многом их взгляды на жизнь не совпадали с человеческими. Многие из лемутов были не глупее людей, однако являлись враждебными и опасными для любой нормальной формы жизни. Этот вопрос будет представлять сложную проблему для теологов Аббатств, думал Иеро. Они продолжают спорить по поводу существования души у представителей Народа Плотины, а тут еще этот медведь… Еще одна раса разумных существ, о которой ни слова не сказано в Священном Писании… Такие вещи, пожалуй, будет трудно объяснить…
Солнечный свет угасал, под кровом огромных деревьев стало совсем темно. Однако Клоц видел в сумерках не хуже кошки, и медведь, по-видимому, тоже. Иеро чувствовал, что может положиться на своих спутников, да и сам он, с детства привыкший к темному лесу, развивавший свои способности длительной тренировкой, мог хорошо видеть при тусклом вечернем освещении. Иеро не испытывал усталости и не собирался делать привал. Следовало поскорее убраться прочь из этого смолкшего леса, зоны телепатического угнетения сознания, которое он до сих пор ощущал.
Милю или две маленький отряд двигался по чистому сосновому бору без подлеска. Длинные хвойные иглы слегка похрустывали под копытами лорса и лапами медведя. Солнечный свет умирал, последние лучи скользили по стволам сосен.
Вдруг, без предупреждения, Горм пошел быстрее. В одно мгновение он оторвался футов на двадцать и затем исчез в чаще. Клоц, наоборот, замедлил шаг. Его большие уши поднялись торчком, ноздри раздувались, как будто он почувствовал какой-то необычный для этого места запах. Иеро положил руку на гладкий приклад метателя и некоторое время внимательно смотрел вперед. «Предательство? — бешено мчались его мысли. — Медведь — друг? Или он тот изменник, которого обещал знак Рыболовного Крючка? Какое из двух толкований окажется верным?» Когда вытащенный из чехла метатель уже лежал на передней луке седла, лесное молчание было прервано звуками человеческой речи.
Музыкальный и глубокий, принадлежавший, очевидно, опытному оратору, голос зазвенел слева от них под низко нависшими ветвями. Говоривший знал метсианский язык.
— Безобразный зверь и еще более безобразный всадник. Так вот кто идет по следам С’нерга. Это и есть добыча, которую мы искали весь день?
Один из последних солнечных лучей упал на гладкий валун в двадцати футах слева от лорса. Там, скрестив руки на груди, с мерзкой ухмылкой на лице стоял человек в темном плаще. Его глаза холодно изучали Иеро.
— Священник, как я вижу, — и довольно высокого ранга в вашей дурацкой иерархии, — сказал человек в плаще, чье имя было, очевидно, С’нерг. — Мы редко видим священников в этих краях, где к ним питают большую неприязнь. Когда я набью из тебя чучело, мой дорогой священник, мы будем видеть их несколько чаще!
Слушая его, Иеро медленно сжимал пальцы на стволе метателя, лежащего на луке седла по другую сторону от врага. Несмотря на то что С’нерг, казалось, не был вооружен, священник не питал иллюзий относительно собственной безопасности. По мощности излучения, генерируемого мозгом этого человека, метсианский воин понимал, что он встретился с великим адептом, обладающим телепатической силой, возможно, равной способностям члена Совета или даже самого Верховного Аббата. Успешное применение любого физического оружия против подобного существа было делом случая.
Опустив руки, С’нерг сошел с валуна и шагнул к Иеро. Священник мгновенно повернул метатель в сторону врага и попытался выстрелить, однако он не смог пошевелить пальцем, лежащим на пусковой скобе. Внезапно тело Иеро оказалось парализовано; несмотря на нечеловеческие усилия, он полностью потерял способность двигаться.
Иеро в ужасе взглянул вниз, на С’нерга, спокойно стоящего рядом с лорсом и безмятежно разглядывающего животное и всадника. Невероятная власть мозга этого человека держала Иеро в жестких тисках. Да и не только Иеро. Священник смутно ощущал, что огромный лорс пытается разорвать подобное оцепенение и не с большим успехом, чем его хозяин. Испарина выступила на лбу Иеро; он использовал все известные ему приемы, чтобы освободить свою волю от смертельных ментальных объятий колдуна. Иеро посмотрел в лицо С’нерга и содрогнулся. Казалось, глаза колдуна не имели зрачков, они были подобны провалам серой пустоты, безразлично созерцавшим перед собой такую же пустоту. Несмотря на все усилия, Иеро чувствовал, что им овладевает желание спешиться. Каким-то образом он понимал, что, если сделать это, контроль над его волей только усилится и что прямое соприкосновение с Клоцем помогает хотя бы в малой степени ограничивать власть С’нерга над ним. Очевидно, подумал он, физическая жизнеспособность и психическое поле лорса как-то поддерживают его слабеющие силы. Глядя вниз, в ужасные тусклые глаза, он заметил, что, несмотря на улыбку на жестоком лице колдуна, его лоб тоже покрылся бисеринками пота. Напряжение мысленного поединка сказывалось на нем. Но Иеро не мог больше сопротивляться. Он закачался в седле. «Во имя Отца», — задыхаясь, прошептал он, сопротивляясь из последних сил. Адепт Нечистого холодно усмехнулся.
В этот момент неожиданно появился Горм. Он выпрыгнул из мрака чащи словно призрак и стремительно бросился на помощь. Даже у маленького медведя челюсти обладают огромной силой, и они с лязгом сомкнулись на самой чувствительной части тела колдуна. Он пронзительно вскрикнул от испуга и боли, фигура в плаще дернулась и обмякла; сжимавшие Иеро мысленные тиски мгновенно распались. Сила, как и прочие способности, вернулась к Иеро. Клоц все еще содрогался от напряжения, а всадник уже спрыгнул с седла. На земле, сплетенные в клубок, корчились человек и медведь. Священник выбрал удачный момент и, когда С’нерг попытался подняться, длинным сверкающим лезвием перечеркнул белое горло. Фонтан темной крови залил перекошенное лицо, и закутанная в плащ фигура замерла в неподвижности смерти.
— «Торопись, — пришла мысль медведя. — Сделали — много — шум. Теперь идти — быстро (бежать, скакать)».
— «Ждать», — ответил Иеро медведю. Он был занят осмотром тела. Около него лежали странный и тяжелый стержень из голубоватого металла длиной около фута, нож, похожий на запятнанный кровью клинок Иеро, и свиток пергамента. Под плащом на мертвом человеке обнаружился мягкий костюм из ткани сероватого цвета, показавшейся Иеро на ощупь странно скользкой. В маленьком мешочке на поясе оказался круглый металлический предмет, на первый взгляд походивший на небольшой компас. Это было все. Иеро бросил стержень, нож, пергамент и похожий на компас предмет в сумку и вскочил в седло.
— «Теперь идем, — передал он. — Здесь сделано все».
Медведь немедленно легкой рысцой пустился вперед по направлению, в котором они шли раньше. Длинными скачками лорс последовал за ним.
Оглянувшись назад, Иеро не смог различить в наступившей темноте тело своего врага. «По крайней мере, — подумал он, — этот не рассыпался в пыль, как те, другие. Может быть, они даже не были людьми?»
Пока не наступила ночь, троица двигалась быстро и прошла несколько миль. Рассеянный свет звезд упал на лес, а немного позже на небосводе появилась полная луна. К радости Иеро, ужасная лощина осталась далеко позади, угнетающее чувство удушья, которое преследовало его последние часы, рассеялось. Это, должно быть, решил он, закончилось действие телепатической эманации монстра, которого они уничтожили. Он не забыл вознести краткую благодарственную молитву, принятую и среди солдат. Иеро понимал, как близко подошел он к смерти или, возможно, к чему-то еще более худшему. Мгновение — и он был бы полностью подчинен страшному разуму того, кто называл себя С’нергом. Был бы он убит на месте или препровожден в какое-нибудь тайное логово для пытки и допроса, он не знал. Но колдун уничтожил бы всех троих, в этом Иеро не сомневался. Нужно обладать огромным мужеством и разумом, чтобы выждать и неожиданно напасть на врага — так, как это сделал Горм; и Иеро почувствовал, как в нем растет уважение к его новому союзнику.
Наконец, медведь замедлил бег, тяжелое дыхание говорило, что он устал. Клоц тоже сбавил темп, и теперь они двигались со скоростью быстро идущего человека. Темнота наполнилась звуками, но это были обычные звуки Тайга — далекое утробное хрюканье грокона, гигантской свиньи, визг дикой кошки, болтовня белок высоко на деревьях и резкие крики сов. В таком шуме не было ничего вызывающего тревогу. Что-то большое, бледное, как приведение, неожиданно поднялось с земли и помчалось прочь длинными прыжками, скрывшись во тьме. Одинокий огромный заяц был легкой добычей для любого хищника и никогда не чувствовал себя в безопасности.
Иеро казалось, что они прошли не менее пяти миль на юго-восток, когда Горм подал сигнал остановиться. Они находились под большими темными ветвями, и гнилые стволы лежали вокруг них на ковре из опавших хвойных игл. Полная тьма царила под деревьями, даже отблески слабого света звезд не проникали сюда.
— «Стоять — отдыхать — теперь (безопасно) — здесь», — пришли мысли медведя. Иеро соскочил на землю и подошел туда, где черный силуэт медведя вырисовывался во тьме. Присев на корточки, он попытался разглядеть глаза своего друга.
— «Спасибо — помог (нам) — опасность — плохо», — послал Иеро сигнал. Он заметил, что с каждым разом ментальный обмен происходит все легче и легче. Теперь он мог говорить с животным почти так же легко, как с Маларо — своим товарищем по комнате в колледже Аббатства, с которым он был связан мысленно сильнее, чем с кем-либо другим в мире. Общение с медведем происходило примерно на таком же интеллектуальном уровне и резко отличалось от телепатического контакта Иеро с большим лорсом. Ответы Клоца бывали очень просты и не содержали абстрактных понятий.
Медведь откликнулся. Иеро почувствовал, как длинный шершавый язык Горма коснулся его носа и щек. Он ощутил волну доброжелательности или какой-то эмоции, родственной ей, полной скрытого юмора. Горм веселился.