– Да, быстро его схватить! – скомандовал другой штатский, грозно смотря на офицера. – Чего ты стоишь, как пень?..
Офицер стал неистово стрелять вверх, пытаясь попасть в Маэстро, но все его попытки были крайне безуспешными. Попугай кричал, встряхивая разноцветными перьями.
– Ну, признавайся в шпионаже на Антарктиду!
– Я там никогда не был…
– Раз есть отдельная страна, то возможен и шпионаж для нее! Признавайся живо, – потребовал один штатский.
– Да, сколько можно ждать? Признавайся! – потребовал другой штатский, заканчивая курить папиросу.
– Чего? Какая еще Антарктида? Там одни медведи белые…
– Это тебе виднее… Признавайся быстро!
– И быстро подпишись под своим признанием!
Я понимал всю фантасмагоричность и нелепость обвинения, но мне стало неожиданно страшно: схватят тебя эти агенты и военные, расстреляют!
И что мне теперь делать?..
– Ну, контра, признавайся! – грубо сказал один штатский.
– П-риз-на-вай-ся! – прошипел другой штатский, буравя меня своим пристальным взглядом.
– Признавайся, а то я тебе сейчас, контру поганую, расстреляю! – орал бесноватый офицер, махая пистолетом.
– Если меня сейчас застрелят, как я тогда вам признаюсь? – усмехнулся я. – И тогда все ваши показатели о прекрасной работе полетят к чертям!
– Абсурд!! Перезагрузка!!
– Молчи пока, Маэстро, – попросил я попугая, вздыхая. – послушайте, товарищи…
– Мы тебе, буржуазный агент и наймит, не товарищи! – ответил один штатский, продолжая весьма зло смотреть на меня. – Признавайся, а то еще припишем тебе убийство товарища Кирова, Троцкого, попытку организации троцкистских заговоров на Колыме, Курске, Ростове и в Аравийской пустыне.
– Признавайся! – орал офицер.
– Чепуха, – ответил я. – На каком основании?
– Признавайся, всего будет семь лет лагерей, – произнес один штатский.
– Только подпишись под своим признанием, – добавил другой штатский.
– А откуда вы знаете, что семь лет лагерей?
Мне показали составленные протоколы моих допросов, показания многочисленных свидетелей, чистосердечное мое признание и протокол судебного заседания.
– А свидетели откуда взялись?
– Свидетели?
– Да, они что, вместе со мной в Антарктиду ездили?!
– Нет, это честные проверенные люди, которые есть везде. Они – совесть и уши нашей нации. Они в Антарктиду не ездили, но они слушали твои пьяные и похабные речи.
– Когда это я пил и что-то не то говорил?
– А на 7 ноября ты был в гостях и там ругал наш советский строй, наш праздник седьмого ноября, говоря, что был просто бандитский переворот, а не октябрьская революция! Ясно?
– Признавайся!
Это слово «признавайся» било почти мне в голову, а двое штатских показывали, где нужно мне подписаться на своем раскаянии и признании.
– П-риз-на-вай-ся!!
То, что я сделал в ответ, как я думаю, поразило моих недругов. Это был просто шок для них…
Я сначала взял протокол и все остальные бумаги, поданные мне штатским, сложил их вместе, после чего быстро порвал на мелкие кусочки.
– Ты… ты чего это сделал, гад?! – закричал офицер, начиная стрелять возле меня.
Я молчал, бросая кусочки разорванных бумаг на пол.
Возникла короткая пауза. Думаю, что возникшая картина была достойна для зарисовки Репиным, Леонардо да Винчи, Пикассо или кем-то еще из великих художников мира.
Получив удар кулаком в лицо, я упал на койку.
– Чего он сотворил, контра?! – вне себя орал один штатский, пытаясь собрать все порванные мною листочки в одно целое, что было безуспешным занятием.
– Сгною его в Сибири!
– Нет, я его убью! – Офицер наставил дуло пистолета прямо мне в лицо, желая нажать на курок.
– Стой! – остановил его один штатский, хватая офицера за рукав.
– Чего останавливаете меня? Я убью эту контру!
– Стой тебе говорят, – молвил другой офицер, тоже вставая и хватая офицера за другой рукав. – Вся работа наша тогда впустую, если его убьешь, понял?
– Нет…
– А на кого тогда мы всё повесим? Кого тогда судить будем?
– Гм, еще найдем подлецов, – ответил упрямый офицер, продолжая держать свой пистолет возле моего лица.
Я старался не двигаться, пытаясь лихорадочно придумать избавление от всего этого кошмара, но пока ничего стоящего не нашел.
– Где ваш Ленин, где ваш Сталин?! – вновь подал голос мой Маэстро, встряхивая разноцветными перьями и кружась в воздухе. – Абсурд!! У нас царство абсурда!!
– Черт, опять этот попугай! – заорал, переходя почему-то на фальцет, офицер и начиная палить по попугаю.
– Абсурд!! Где твой Ленин?!
– Схватить подлеца, схватить этого попугая и убить! – завопил один штатский, переключаясь с меня на попугая и смотря вверх.
– А как его схватить? – спросил другой штатский, тоже забыв временно обо мне и поднимая голову вверх.
– Абсурд!! Перезагрузка!!
Я склонился книзу, пытаясь улизнуть. Они забыли обо мне, стараясь схватить надоевшего им попугая и убить. Оказавшись у двери купе, я открыл дверь, выйдя в коридор. После этого я закрыл дверь купе.
«Дальше что делать?» – подумал я.
Долго не стал я стоять возле закрытой двери купе.
Подобно марафонскому бегуну я побежал по коридору, желая побыстрее попасть в другой вагон…
38-46 км
Войдя в новый вагон, я остановился, оборачиваясь на всякий случай назад. К моему великому счастью за спиной никого не было. Я вздохнул с облегчением, желая сейчас только сесть и просто посидеть в купе или общем вагоне на полке.
Обидно было только, что Маэстро мой исчез, но что теперь мне делать? Идти обратно за попугаем, чтобы тебя снова допрашивали эти военные? А потом еще и в тюрьму посадили?
– Абсурд!! Царство абсурда! Где этот шпион?! – услышал я слева от себя.
Повернувшись, я увидел Маэстро, сидящего возле открытого окна в вагоне.
– Привет, Маэстро! – сказал я попугаю, радуясь его возвращению ко мне. – А я думал, что ты пропал… С возвращением!
Посадив Маэстро на плечо, я пошел по вагону.
Сделав несколько шагов, я обнаружил, что слева и справа от меня везде лежит колючая проволока, возле нее кое-где виднелись деревянные столбы, будто символизируя собой границу или что-то подобное…
Я остановился, не желая идти дальше, но не стоять же в самом деле на месте, видя эту мерзкую колючую проволоку и пограничные столбы? Может, на этот раз тоже мне повезет и со мной ничего плохого не будет, как мне везло и раньше в других вагонах?
И что же стало со мной или с подобными мне, когда думаешь, что как бы чего худого и пакостного не случилось? Как ранее разные старухи причитали: «Лишь бы войны не было!»
Где-то вдали я услышал известную песенку со словами: «Всё хорошо, всё будет хорошо!»
– Не понял я что-то, – сказал я самому себе, – как можно петь всякую ерунду, лишь бы ноты были бы… Кто бы мне показал, где хорошо и как всё хорошо?..
– А что вам непонятно? – услышал я чей-то мужской голос за спиной.
Обернувшись, я увидел в коридоре приседающего человека лет около пятидесяти, весьма тучного, с полотенцем на плече, который удивленно смотрел на меня. Он был одет в короткие спортивные трусы синего цвета, белую майку, синие кроссовки.
– Откуда едете и куда? – спросил он, продолжая приседать.
– Откуда? – машинально ответил я, опасаясь опять попасть в какую-либо историю. – Из Санкт-Вауенска я…
– Гм, не слышал такого города, – произнес мой новый знакомый, – не знаю… А вы кто будете?
– Я? Я работаю менеджером, – молвил я, стараясь отойти в сторону от этого физкультурника.
– Но куда же вы? – остановил он меня. – Не уходите далеко, может, мы вместе приседать будем? Нужно приседать в день примерно раз пятьдесят, потом отжиматься на ладонях и кулаках по двадцать раз, бегать в день по пять кругов…
– Чтобы когда-нибудь умереть, как и все мы, – закончил за него я.
– Ох, вы такой шутник, как я погляжу, – бодро продолжал говорить физкультурник, – посмеиваетесь надо мной… Но не стоит этого делать, не стоит… Нужно закаляться, заниматься физкультурой…
– Прожить хотите до ста лет?
– Может…
– Может, еще больше?
– Может, – согласился физкультурник, – а что в этом плохого?
Говоря это, он продолжал приседать.
– Скажите, а в этом вагоне, кроме вас, есть кто? – с опаской спросил я, оборачиваясь во все стороны.
– А вы чего боитесь?
– Нет, я ничего не боюсь… Просто хочется отдохнуть по настоящему, а когда рядом много людей, трудно отдохнуть… Понимаете?
– Конечно, я понимаю вас… Когда я так же хочу заняться физкультурой, меня многие отговаривают, говоря мне: «Ты что, дурак? Чего делаешь? Лучше давай пойдем пивка попьем…» Да, вас я прекрасно понимаю…
– Раз-два!! Приседай и приседай!! Абсурд!! Физкульт-привет, всегда готов! – закричал Маэстро.
– Это что за попугай такой? – усмехнулся физкультурник, подходя поближе ко мне и прекращая временно приседать.
– Говорящий попугай, – ответил я, поглаживая Маэстро по спине, – очень умный, знает много разных слов… Видно, предыдущий его хозяин научил, иногда он такое говорит, что многие на него обижаются…
– Нет, – ответил физкультурник, – я не такой… Чего мне на эту птичку обижаться?
Физкультурник погладил попугая.
– А вы садитесь, – предложил он мне, показывая на пустую полку в купе. – Здесь, кроме меня, никого нет… Будем знакомы? Меня зовут Быдлов.
– Как, как? – не понял я. – Быдл…
– Иван Быдлов!
– А меня Васей, – ответил, протягивая для рукопожатия руку.
– А как величать попугая вашего?
– Его зовут Маэстро!
– О, как интересно, – засмеялся Иван, усаживаясь вместе со мной в купе. – Вы не будете мне предлагать выпить что-то?
– Не понял…
– А то все мои попутчики, – продолжал физкультурник, – как сядут рядом, так начинают пить водку и закусывать тут же… Если не соглашаюсь с ними выпить, то такая сразу обида!
– Вот здесь я с вами совершенно согласен, – радостно ответил я, – терпеть не могу таких попутчиков-собутыльников, сам я не пью и другим не советую!