Он был столь поглощен всем этим, что его рука ослабила хватку. Оушейкс обернулась к нему. Понравилось ли ей увиденное или нет, но она издала низкий смешок, похожий на странный аккорд.
— Снова замерз, Маскалл?
— Чего ты хочешь? — рассеянно спросил он, продолжая смотреть по сторонам. — Удивительно, как меня все это притягивает.
— Желаешь поучаствовать?
— Желаю спуститься.
— О, нам еще далеко лететь… Значит, ты действительно чувствуешь себя иначе?
— Иначе, чем что? О чем ты толкуешь? — спросил Маскалл, по-прежнему поглощенный своими ощущениями.
Оушейкс снова рассмеялась.
— Будет странно, если у нас не получится сделать из тебя мужчину. Отличный материал.
И она вновь повернулась к нему спиной.
Воздушные острова отличались от водных еще и тем, что не располагались на одном уровне, а поднимались вверх, будто прерывистые террасы. До сих пор шраук летел высоко над землей, но когда перед ними вырос новый ряд грозных скал, Оушейкс не велела чудовищу подняться еще выше, а направила его в узкий каньон, пересекавший горы, подобно каналу. Они мгновенно оказались в глубокой тени. Ширина каньона не превышала тридцати футов; стены с обеих сторон поднимались на несколько сотен футов. Здесь было промозгло, как в холодильной камере. Попытавшись проникнуть взглядом в глубины пропасти, Маскалл увидел только черную неизвестность.
— Что на дне? — спросил он.
— Твоя смерть, если ты за ней отправишься.
— Это понятно. Я имею в виду, есть ли там жизнь?
— Насколько мне известно, вряд ли, — ответила Оушейкс, — но нет ничего невозможного.
— Я думаю, жизнь там, скорее всего, есть, — задумчиво произнес он.
Из мрака донесся ироничный смешок.
— Спустимся и проверим?
— Тебе это кажется смешным?
— Не это. Смешным мне кажется огромный бородатый чужак, которого интересует что угодно, кроме него самого.
Маскалл тоже усмехнулся.
— Просто я единственный объект на Тормансе, который мне не в новинку.
— Да, но я тебе в новинку.
Канал шел зигзагами сквозь брюхо горы, и все это время они постепенно поднимались.
— По крайней мере, я никогда прежде не слышал такого голоса, как у тебя, — ответил Маскалл, который наконец был готов к беседе, поскольку смотреть было не на что.
— А что не так с моим голосом?
— Сейчас я слышу только его; потому я о нем и упомянул.
— Разве он не чистый? Разве я не говорю отчетливо?
— Нет, он чистый, но… неуместный.
— Неуместный?
— Я не стану объяснять, — сказал Маскалл, — однако, смеешься ты или говоришь, твой голос — самый прелестный и странный инструмент, что я когда-либо слышал. Но, повторю, он неуместен.
— Ты хочешь сказать, что он не подходит моему характеру?
Маскалл обдумывал ответ, когда их беседу внезапно прервал жуткий, всепоглощающий, но не очень громкий звук, исходивший из бездны прямо под ними. Это был низкий, скрежещущий, ревущий гром.
— Земля под нами поднимается! — крикнула Оушейкс.
— Нужно бежать?
Она не ответила, но направила шраука вверх под таким углом, что наездники с трудом удержались на его спине. Можно было услышать — и почти ощутить, — как дно каньона поднимается вслед за ними под действием некой могучей подземной силы, словно колоссальный оползень, движущийся в обратном направлении. Скалы трескались и осыпались. Сотни ужасающих звуков наполнили воздух, становясь громче с каждой секундой: треск, шипение, хруст, скрежет, грохот, взрывы, рев. До вершины оставалось не меньше пятидесяти футов, когда бесконечное темное море из почвы и осколков камней возникло под ними, быстро вздымаясь с непреодолимой мощью в сопровождении кошмарных звуков. Позади и впереди канал был засыпан на две сотни ярдов. Казалось, поднялись миллионы тонн породы. Летевшего вверх шраука захватил поток обломков. В это мгновение чудовище и наездники пережили все ужасы землетрясения — их жестоко опрокинуло и швырнуло в камни и грязь. Повсюду были грохот, неустойчивость, движение, хаос.
Не успев понять, что случилось, они оказались на солнце. Земля продолжала вздыматься. Минуту-другую спустя дно каньона превратилось в новую гору, на сотню футов выше старой. Потом движение внезапно прекратилось. Словно по волшебству, все звуки стихли; все камни замерли. Поднявшись, Оушейкс и Маскалл оглядели себя на предмет порезов и синяков. Шраук лежал на боку, тяжело дыша и вздрагивая от страха.
— Неприятное событие, — заметил Маскалл, стряхивая грязь.
Оушейкс промокнула углом одеяния порез на подбородке.
— Могло быть намного хуже… То есть подъемы весьма плохи, но провалы — верная смерть, и такое случается нередко.
— Что заставляет вас жить в подобной местности?
— Не знаю, Маскалл. Я полагаю, привычка. Я часто думала о том, чтобы уехать отсюда.
— Тебе многое можно простить, раз ты вынуждена жить в таком месте, где никто не может чувствовать себя в безопасности.
— Постепенно научишься, — улыбнулась Оушейкс.
Она посмотрела на монстра, и тот с трудом поднялся.
— Усаживайся, Маскалл! — велела Оушейкс, взбираясь на свое прежнее место. — У нас мало времени.
Он подчинился. Они продолжили прерванный полет, в этот раз над горами, в лучах солнца. Маскалл вновь погрузился в свои мысли. Странная атмосфера местности пропитывала его мозг. Его воля стала такой беспокойной и тревожной, что просто сидеть, бездействуя, казалось пыткой. Он с трудом выносил эту пассивность.
— Какой ты скрытный, Маскалл, — тихо сказала Оушейкс, не оборачиваясь.
— Скрытный? Что ты имеешь в виду?
— О, мне отлично известно, что творится у тебя внутри. И теперь я думаю, что следует задать тебе вопрос: по-прежнему ли дружбы достаточно?
— Не спрашивай меня ни о чем, — прорычал Маскалл. — У меня в голове и без того хватает проблем. Хотел бы я решить некоторые из них.
Он с каменным выражением лица изучал пейзаж. Шраук летел к далекой горе удивительной формы. Это была огромная естественная четырехсторонняя пирамида, поднимавшаяся гигантскими террасами и оканчивавшаяся широкой плоской вершиной, покрытой чем-то, напоминавшим зеленый снег.
— Что это за гора? — спросил Маскалл.
— Дисскаурн. Высочайшая точка Ифдоун.
— Мы направляемся туда?
— Зачем? Но если ты продолжишь путь, возможно, тебе стоит посетить вершину. С нее видно все окрестности, до самого Тонущего моря, острова Суэйлоуна и даже дальше. С нее также можно увидеть Элппейн.
— Этим зрелищем я собираюсь насладиться, прежде чем покончу с делами.
— Неужели, Маскалл? — Она обернулась и положила ладонь на его запястье. — Останься со мной — и однажды мы отправимся на Дисскаурн вместе.
Он неразборчиво хмыкнул.
На земле под ними не было следов человеческой деятельности. Маскалл по-прежнему мрачно изучал ландшафт, когда большой каменистый, поросший лесом участок земли впереди внезапно с оглушительным грохотом просел и провалился в невидимую пропасть. Твердая прежде почва в мгновение ока превратилась в ровное ущелье. От испуга Маскалл подпрыгнул.
— Какой ужас.
Оушейкс сохранила невозмутимость.
— Должно быть, жить здесь совершенно невозможно, — продолжил Маскалл, немного придя в себя. — Нужны железные нервы… Неужели нет никаких способов предвидеть подобные катастрофы?
— Надо полагать, если бы их не было, мы бы давно погибли, — хладнокровно ответила Оушейкс. — Мы неплохо поднаторели в этом, но все равно часто попадаемся.
— Тебе следует научить меня приметам.
— Нам многое следует обсудить. В том числе, я полагаю, останемся ли мы здесь вообще… Но сперва давай доберемся до дома.
— Далеко еще?
— Он прямо перед тобой, — ответила Оушейкс, вытянув указательный палец. — Его отсюда видно.
Маскалл проследил за ее пальцем и, после нескольких уточняющих вопросов, увидел место, на которое она показывала. Это был широкий полуостров, до которого оставалось около двух миль. Три его стороны отвесно поднимались из воздушного озера, дно которого было скрыто; четвертая сторона представляла собой узкий перешеек, соединявшийся с основным массивом суши. Полуостров покрывала яркая растительность, четко различимая в сверкающей атмосфере. Одинокое высокое дерево в центре полуострова затмевало все остальное; оно было раскидистым и тенистым, с листьями цвета морской волны.
— Интересно, там ли Кримтайфон, — сказала Оушейкс. — Я действительно вижу две фигуры — или мне кажется?
— Я тоже что-то вижу, — ответил Маскалл.
Двадцать минут спустя они были прямо над островом, на высоте пятидесяти футов. Шраук сбавил скорость и приземлился на материке, у перешейка. Всадники спешились. У Маскалла ныли бедра.
— Как поступим с монстром? — спросила Оушейкс и, не дожидаясь ответа, потрепала его по кошмарной морде. — Лети домой! Ты можешь понадобиться мне в другой раз.
Шраук глупо хрюкнул, встал, полупробежав, полупролетев несколько ярдов, неуклюже поднялся в воздух и направился в ту сторону, откуда они прибыли. Маскалл и Оушейкс смотрели ему вслед, пока он не скрылся из виду. Затем Оушейкс зашагала по перешейку, и Маскалл последовал за ней.
Белые лучи Бранчспелла обрушились на них с безжалостной силой. Небо постепенно очистилось, ветер полностью стих. Землю покрывал буйный ковер ярких папоротников, кустов и трав. Сквозь них тут и там виднелась золотистая известняковая почва и, время от времени, блестящие белые камни. Все казалось необычным и варварским. Маскалл наконец-то шел по загадочной Ифдоун Марест, которая издали вызвала у него столь странные чувства. Теперь же его воля стала такой могучей, что он не испытывал ни удивления, ни любопытства — только желание встретить людей. Он жаждал испытать свои силы на себе подобных, и лишь это имело для него значение.
Полуостров был прохладным и тенистым. Он напоминал большую рощу размером около двух акров. В сердце сплетения небольших деревьев и подроста была прогалина — возможно, корни вздымавшегося в ее середине гигантского дерева задавили более слабую растительность. Возле дерева искрился маленький журчащий фонтанчик с железисто-красной водой. Окружавшие прогалину со всех сторон скалы, поросшие колючим кустарником, цветами и лианами, придавали ей ощущение дикой, чарующей уединенности. Здесь мог бы жить мифический горный бог.