Внезапно Маскалл заметил странное синее сияние, разгоравшееся на севере. Его испускал Элппейн, но сам он был скрыт холмами. Пока Маскалл смотрел на это сияние, странная волна тревожного самоотрицания накрыла его. Он посмотрел на Оушейкс — и впервые подумал, что был неоправданно жесток к ней. Он забыл, что она беззащитная женщина.
— Ты останешься? — неожиданно спросила она, откровенно и прямо.
— Да, думаю, я останусь, — медленно ответил он. — И вот что еще, Оушейкс: если я ошибся насчет твоего характера, пожалуйста, прости меня. Я опрометчивый, страстный человек.
— Хватит с меня покладистых мужчин. Добрый пинок — отличное лекарство для скверных сердец. И ты не ошибся в моем характере, до известной степени. Любая женщина — обладательница целой коллекции характеров. Ты не знал?
Последовавшую тишину нарушил треск веток, и собеседники, удивленно оглянувшись, увидели женщину, которая медленно шла по перешейку, отделявшему их от суши.
— Тайдомин, — пробормотала Оушейкс раздосадованным, испуганным голосом. Она мгновенно отодвинулась от Маскалла и встала.
Незнакомка была среднего роста, очень стройная и грациозная, хоть и в годах. У нее было лицо женщины, которая знает свое место в мире. Под спокойной бледностью таилось нечто странное и опасное. Это лицо было на удивление привлекательным, пусть и не красивым. Волосы женщины, странного цвета индиго, были по-мальчишески всклокоченными и доходили только до шеи. Ее причудливая одежда состояла из туники и бриджей, изготовленных из квадратных сине-зеленых чешуй какой-то рептилии. Небольшая грудь цвета слоновой кости была обнажена. Сорб женщины был черным и печальным, задумчивым.
Не глядя на Оушейкс и Маскалла, она медленно направилась к трупу Кримтайфона, остановилась в нескольких футах от него и опустила глаза, скрестив руки.
Оушейкс отвела Маскалла чуть в сторону и прошептала:
— Это вторая жена Кримтайфона, она живет под Дисскаурном. Крайне опасная женщина. Следи за тем, что говоришь. Если она попросит тебя о чем-нибудь, сразу откажись.
— Бедняжка выглядит вполне безобидной.
— Верно, однако эта бедняжка способна проглотить самого Крэга… А теперь будь мужчиной.
Очевидно, их шепот привлек внимание Тайдомин. Она медленно повернулась к ним и спросила:
— Кто его убил?
Ее голос был таким мягким, низким и утонченным, что Маскалл едва различил слова. Однако они продолжили звенеть в его ушах, отчего-то становясь громче, а не тише.
— Молчи, предоставь это мне, — прошептала Оушейкс. Затем повернулась всем телом к Тайдомин и громко произнесла: — Его убила я.
К этому времени слова Тайдомин буквально гремели в голове Маскалла. О том, чтобы проигнорировать их, не могло быть и речи; он должен был открыто признаться в своем поступке, невзирая на последствия. Маскалл молча взял Оушейкс за плечо и заслонил ее собой. Затем тихо, но отчетливо произнес:
— Я убил Кримтайфона.
Лицо Оушейкс стало одновременно заносчивым и напуганным.
— Маскалл говорит это, чтобы, по его мнению, защитить меня. Маскалл, я не нуждаюсь в защите. Тайдомин, я убила его.
— Я верю тебе, Оушейкс. Ты действительно убила его. Не своими руками, а приведя сюда этого мужчину.
Маскалл сделал несколько шагов в сторону Тайдомин.
— Не имеет значения, кто его убил, потому что я считаю, что ему лучше быть мертвым, чем живым. Но это сделал я. Оушейкс не имеет к этому отношения.
Тайдомин будто не услышала его — она задумчиво смотрела мимо Маскалла на Оушейкс.
— Когда ты его убивала, тебе не пришло в голову, что я приду сюда и все узнаю?
— Я ни разу не вспомнила о тебе, — ответила Оушейкс с сердитым смешком. — Ты правда думаешь, что постоянно пребываешь в моих мыслях?
— Если бы кто-то убил твоего любовника, как бы ты поступила?
— Лживая лицемерка! — рявкнула Оушейкс. — Ты никогда не любила Кримтайфона. Ты всегда ненавидела меня и решила, что это отличная возможность поквитаться… теперь, когда Кримтайфона нет… Ведь мы обе знаем, что он сделал бы из тебя скамеечку для ног, если бы я попросила. Меня он боготворил, а над тобой смеялся. Он считал тебя уродиной.
Тайдомин одарила Маскалла быстрой, мягкой улыбкой.
— Нужно ли тебе слушать все это?
Не задавая вопросов и чувствуя, что поступает правильно, он отошел за пределы слышимости.
Тайдомин приблизилась к Оушейкс.
— Быть может, раз моя красота увядает, а молодость прошла, я нуждалась в нем особенно сильно.
Оушейкс оскалила зубы.
— Что ж, теперь он мертв, и все кончено. Что ты сделаешь, Тайдомин?
Ее соперница улыбнулась, слабо и весьма трогательно.
— Что тут поделаешь? Буду скорбеть по мертвецу. Ты ведь не лишишь меня этого последнего обряда?
— Ты хочешь остаться здесь? — с подозрением спросила Оушейкс.
— Да, дорогая Оушейкс, я хочу побыть одна.
— А что станет с нами?
— Я подумала, что ты и твой любовник… как его имя?
— Маскалл.
— Я подумала, что вы оба можете отправиться на Дисскаурн и провести Блодсомбр в моем доме.
Оушейкс громко спросила Маскалла:
— Ты пойдешь со мной на Дисскаурн?
— Если хочешь, — ответил Маскалл.
— Иди первой, Оушейкс. Я должна расспросить твоего друга о смерти Кримтайфона. Это не займет много времени.
— Почему бы тебе не расспросить меня? — поинтересовалась Оушейкс, резко вскинув голову.
Тайдомин призрачно улыбнулась.
— Мы слишком хорошо знаем друг друга.
— Никаких фокусов! — сказала Оушейкс и повернулась, чтобы уйти.
— Очевидно, ты замечталась, — произнесла Тайдомин. — Дорога там — если только ты не хочешь свалиться со скалы.
Путь, выбранный Оушейкс, лежал через перешеек. Дорога, предложенная Тайдомин, вела за обрыв, в пустоту.
— Формирующий! Похоже, я спятила! — воскликнула Оушейкс со смешком. И послушно зашагала в указанную пальцем Тайдомин сторону.
Она шла прямо к краю пропасти, до которой оставалось двадцать шагов. Дергая себя за бороду, Маскалл пытался понять, что она делает. Тайдомин по-прежнему стояла, вытянув палец и глядя на Оушейкс. Без тени сомнения, не сбавляя темпа, Оушейкс продолжала идти — и, достигнув обрыва, шагнула за него.
Маскалл увидел, как выкрутились ее конечности, когда она рухнула. Ее тело пропало, сопровождаемое ужасным криком. Пелена спала с глаз Оушейкс слишком поздно. Маскалл вырвался из оцепенения, кинулся к обрыву, бестрепетно бросился на землю и заглянул за край… Оушейкс исчезла.
Он несколько минут безумными глазами смотрел вниз, потом начал всхлипывать. Тайдомин подошла к нему, и Маскалл поднялся на ноги.
Его лицо то краснело, то бледнело. Он не сразу смог заговорить, а когда смог, с трудом подбирал слова.
— Ты заплатишь за это, Тайдомин. Но сперва я хочу услышать, почему ты сделала это.
— А разве у меня не было причины? — спросила она, не поднимая глаз.
— Неужели только из жестокости?
— Я сделала это ради Кримтайфона.
— Она не имела отношения к его смерти. Я же тебе сказал.
— Ты предан ей, а я предана ему.
— Предан? Ты совершила ужасную ошибку. Она не была моей возлюбленной. Я убил Кримтайфона по совершенно другой причине. Она никак с этим не связана.
— Разве она не была твоей любовницей? — медленно спросила Тайдомин.
— Ты совершила ужасную ошибку, — повторил Маскалл. — Я убил его, потому что он был диким зверем. Она повинна в его смерти не больше тебя.
Лицо Тайдомин посуровело.
— Значит, ты повинен в двух смертях.
Повисла жуткая тишина.
— Почему ты мне не поверила? — спросил Маскалл. Он был бледен и истекал потом.
— Кто дал тебе право его убивать? — мрачно спросила Тайдомин.
Он не ответил и, возможно, не услышал ее вопрос.
Она вздохнула несколько раз и беспокойно зашевелилась.
— Раз ты его убил, значит, должен помочь мне его похоронить.
— Что теперь делать? Это самое страшное преступление.
— А ты — самый страшный человек. Зачем ты сюда пришел? За этим? Какое тебе дело до нас?
— К сожалению, ты права.
Снова повисла пауза.
— Нет смысла стоять здесь, — сказала Тайдомин. — Ничего нельзя сделать. Ты должен пойти со мной.
— Пойти с тобой? Куда?
— К Дисскаурну. На дальней его стороне есть горящее озеро. Он всегда хотел, чтобы его бросили туда после смерти. Мы проделаем это после Блодсомбра. А пока надо отнести его домой.
— Ты черствая, бессердечная женщина. Почему его следует похоронить, если та несчастная девушка должна остаться без погребения?
— Ты знаешь, что это не обсуждается, — тихо ответила Тайдомин.
Глаза Маскалла возбужденно блуждали, очевидно, не видя ничего вокруг.
— Мы должны что-то сделать, — продолжила она. — Я пойду. Ты же не захочешь остаться здесь один?
— Нет, я бы не смог остаться здесь — да и зачем? Ты хочешь, чтобы я нес тело?
— Он не может нести себя сам, и убил его ты. Возможно, это облегчит твою совесть.
— Облегчит мою совесть? — тупо переспросил Маскалл.
— Есть лишь один способ облегчить угрызения совести: добровольная боль.
— А тебя совесть не мучит? — осведомился он, смерив ее тяжелым взглядом.
— Это твои преступления, Маскалл, — ответила она тихим, но резким голосом.
Они вернулись к телу Кримтайфона, и Маскалл взвалил его на плечи. Оно весило больше, чем он ожидал. Тайдомин не предложила ему помощь с ужасной ношей.
Женщина перешла перешеек, и Маскалл последовал за ней. Их путь лежал через свет и тени. В безоблачном небе пылал Бранчспелл, жара была невыносимой, струйки пота стекали по лицу Маскалла, а труп с каждым шагом словно становился тяжелее. Тайдомин все время шла впереди. Невидящий взгляд Маскалла был прикован к ее женственным белым икрам; он не смотрел ни вправо, ни влево. Его лицо было мрачным. По истечении десяти минут он внезапно позволил своей ноше соскользнуть с плеч и раскинуться на земле, а затем позвал Тайдомин.
Та быстро обернулась.
— Иди сюда. Мне только что пришло в голову… — Он рассмеялся. — С чего я должен тащить этот труп — и с чего мне следовать за тобой? Не могу понять, почему я раньше об этом не подумал.