Большую часть свободного времени Кэрри проводила с Алисой, которая, как бы ей ни хотелось показать свое безразличие к разрыву с бойфрендом и краху карьеры модели, на самом деле жутко переживала все, что с ней произошло. Кэрри видела это и не могла бросить подругу в одиночестве переживать свое горе. Но когда она оставалась одна, мысли все равно возвращались к Робу. Кэрри жалела, что не может быть рядом с ним. Бывало, на работе они стояли так близко друг к другу, что она чувствовала его дыхание. Тогда ее охватывало такое страстное желание прикоснуться к нему, что она с трудом брала себя в руки и заставляла вернуться к работе. Иногда она ловила его тот самый, особый взгляд, от которого слабели колени. Ей недоставало интимности их физических отношений, а не только секса, ей не хватало тех минут, когда они просто лежали в постели бок о бок, переплетя пальцы, и болтали ни о чем.
Роб был жаден до работы и страстно отстаивал свои убеждения. Он не терпел несерьезного отношения к делу ни в себе, ни в ком-либо другом и заряжал своей энергией окружающих. Рядом с ним просто невозможно было относиться равнодушно к тому, чем они занимались. Он не скупился на похвалы, когда они были заслуженными, но, когда он был недоволен, Роб мог, не повышая голоса, так отсчитать своего сотрудника, что тому хотелось провалиться сквозь землю. Возможно, поэтому все его подчиненные из кожи вон лезли, стараясь не подвести своего шефа. Даже Кэрри, которая судила себя строже, чем ее могли бы судить остальные, старалась изо всех сил, чтобы Роб пребывал в хорошем, приподнятом настроении. В общем, эта работа была совсем не похожа на ее прежние контракты.
Она даже начала думать, что в том, что Роб такой приятный парень, нет ничего плохого, и с тревогой замечала, как привязывается к нему все сильнее. Как-то давно Алиса заметила, что Кэрри просто боится быть счастливой, и впервые в жизни она начала подозревать, что ее подруга была права. Может быть, причина состояла не совсем в том, что Кэрри не хотела стать счастливой, сколько в том, что подсознательно она отчаянно боялась этого счастья лишиться? Ведь если не ждешь ничего хорошего, то и разочаровываешься меньше.
До встречи с Робом Алиса всегда поддерживала ее во всем, но в последнее время она перешла на другую сторону.
– Ты идиотка, – не вытерпела она после того, как Кэрри закончила телефонный разговор, продолжавшийся два часа и не имевший никакого отношения к отчетам по маркетингу.
Кэрри оторвала взгляд от разложенных на кровати документов.
– Мы с тобой подруги больше десяти лет, и ты только сейчас это заметила? – не собираясь с ней спорить, кротко спросила она.
– Ты что же, не видишь, как вы отлично дополняете друг друга? – продолжила Алиса. – Что ты не безразлична ему? Ты действительно ему дорога, иначе он бы не стал говорить с тобой два часа. Когда мне удавалось заставить Рекса поговорить со мной минут десять, я и то считала себя счастливицей.
– Он заслуживает другую женщину, не такую, как я, – упрямо стояла на своем Кэрри.
– Может, ты предоставишь ему самому решать?
– Мы коллеги, а я не встречаюсь с сослуживцами.
– Не ты ли сама говорила мне, что вы составляете отличный тандем?
– Я живу в Лос-Анджелесе, а он – в Чикаго, – продолжала настаивать Кэрри. – Как можно говорить о каких-либо отношениях.
– За исключением своей матери, с которой ты общаешься от случая к случаю, что мешает тебе переехать в Чикаго?
Кэрри не нашла что возразить. В самом деле, что ее удерживало в Лос-Анджелесе, кроме работы, которой она могла заниматься в любом другом городе? Подруг, за исключением Алисы, у нее не было – только приятельницы, да и с теми из-за работы, занимавшей все ее время, Кэрри общалась от случая к случаю. В последнее время, признаться, все реже и без особого желания.
– Я устала спать на диване, – вдруг некстати заявила Алиса.
– Я предлагала тебе переоборудовать кабинет.
– Я тебе еще не надоела?
– Нисколько. Я даже надеюсь, что ты останешься со мной до окончания моего контракта.
– Тогда я куплю себе кое-какую мебель.
– Дешевле будет ее арендовать.
Алиса вздохнула:
– Наверное, в этом мне придется с тобой согласиться, хотя я была бы совсем не прочь прошвырнуться по магазинам. Пока я не решу, чем мне заниматься дальше, придется быть экономнее.
– Тогда я завтра позвоню Терри и спрошу у нее разрешения.
– А я поищу в Интернете компании, которые занимаются арендой мебели.
Терри была совсем не против. Выслушав просьбу Кэрри, она тут же сказала:
– Конечно, ты можешь преобразовать кабинет в спальню. И арендовать мебель не придется – наверняка в подвале вы найдете что-нибудь подходящее.
– Я об этом не подумала. Огромное спасибо.
– Не за что, – отмахнулась Терри. – Кстати, я в любом случае собиралась тебе звонить. В следующий уик-энд мы с Ником собираемся встретиться с друзьями. И будем рады, если ты придешь.
Конечно, она хотела пойти. Но стоит ли ей там появляться? В последние недели она слишком сблизилась с членами семьи Кароселли. А ведь она дала себе слово, что этот контракт и ее присутствие в Чикаго должны сохранять сугубо деловой тон.
– Ко мне приехала моя подруга Алиса, – сказала Кэрри, чувствуя облегчение оттого, что не приходится лгать. – Я не хочу ее оставлять.
– Приходите вместе, – легко предложила Терри.
И как теперь отказаться, чтобы не задеть ее?
– Дело в том, что она только что разошлась с парнем. Я не уверена, что она захочет прийти, хотя, конечно, могу ее спросить.
– Я все-таки надеюсь, что вы придете вдвоем.
Как бы Кэрри была рада принять ее приглашение!
Спустя несколько минут после того, как она закончила разговор, позвонила Алиса:
– Привет. Ну, что Терри?
– Она сказала, что нисколько не возражает и что мы можем взять мебель из подвала.
– Да? Спасибо, конечно, но я уже все заказала. В понедельник мебель привезут, а завтра мы можем освободить кабинет. Если ты, конечно, не собираешься работать в выходные.
– Думаю, я заслужила отдых хотя бы в субботу, – сказала Кэрри, не веря, что время пролетело так быстро. Сегодня будет уже четыре недели, как она приехала в Чикаго, и три недели, как работает в «Кароселли чеклет». А сколько еще предстоит сделать…
Окончив разговор с Алисой, она углубилась в работу и трудилась до тех пор, пока в проеме двери не возник Роб. Рукава его рубашки были закатаны, галстук расслаблен – он был настолько неотразим, что у нее закружилась голова. У нее возникла запретная идея немедленно раздеть его и…
– Мы с Тони думаем закончить на сегодня и собираемся перекусить каким-нибудь гамбургером. Не хочешь к нам присоединиться?
Кэрри взглянула на часы и удивилась: шел уже восьмой час.
– Я не могу.
Роб скрестил руки на груди:
– Тебя ведь волнует не то, что люди могут подумать, что мы – пара?
– Нет, больше не волнует. – Да и стоило ли об этом волноваться, когда, казалось, все считали именно так? Кэрри уже успела убедиться, что в «Кароселли чеклет» любили не только шоколад, но и горячие сплетни. – Просто я хочу отдохнуть в этот уик-энд, а для этого мне надо закончить отчет. Я задержусь здесь еще на час-другой.
– Ты уверена, что не хочешь пойти? Сегодня я угощаю ужином.
– Может, в следующий раз.
Роб пожал плечами:
– Как хочешь. Тогда до завтра.
– До завтра, – машинально ответила Кэрри.
Только когда Роб ушел, она сообразила, что завтра ее на рабочем месте не будет, а значит, она с ним не увидится. Возможно, это было к лучшему. Ведь она провела для себя черту, за которую ей нельзя было заступать, а сама то и дело оказывалась на другой стороне. Нет, лучше оставаться в деловых рамках.
Кэрри задержалась до девяти и уже собирала вещи, чтобы отправиться домой, когда услышала в коридоре чьи-то шаги. В пятницу сотрудники редко задерживались в офисе после шести, так что вряд ли это был кто-то из заработавшихся, как и она, коллег. На миг у Кэрри промелькнула надежда, что это вернулся Роб.
Она встала из-за стола, подошла к двери, выглянула в коридор, чтобы проверить свою догадку, и едва увидела, как кто-то – кажется, это был не мужчина, или ей показалось? – проскользнул за угол, где находился кабинет Димитрио. «Может быть, это его секретарша что-то забыла?» – подумала Кэрри.
Что-то во всем этом было странное, и она, мысленно ругая себя за подозрительность, двинулась вслед за неизвестным – или неизвестной? – к кабинету генерального директора. Во всем здании стояла звенящая тишина, поэтому Кэрри отчетливо услышала металлический звук. Судя по всему, кто-то пытался открыть дверь приемной.
«Так-так, – мелькнуло у Кэрри в голове. – Что мы имеем? Небольшой промышленный шпионаж?»
– Прошу прощения, – громко произнесла она.
Стоящая к ней спиной женщина взвизгнула от неожиданности и уронила какой-то предмет. Он с легким звоном ударился о гранитный пол, и Кэрри, проследив за ним взглядом, увидела выпрямленную большую серебряную скрепку.
Она что, пыталась открыть дверь этой штукой?
Женщина обернулась, и Кэрри тут же ее узнала:
– Роза?
– Кэрри? – эхом откликнулась женщина, приложив руку к груди. – Ты меня перепугала до смерти. Я думала, все ушли.
Кэрри знала Розу только по комнате отдыха, несколько раз они вместе пили кофе, и, хотя она считала ее немного странной, проблем между ними никогда не возникало. Интересно, что ей понадобилось в кабинете Димитрио? Да еще в такое время?
– Что ты здесь делаешь? – строго спросила Кэрри.
Щеки Розы вспыхнули. Она нагнулась, чтобы поднять скрепку.
– Понимаю, как это выглядит со стороны, – явно нервничая, произнесла она. – Но это не то, что ты думаешь.
– Ты пыталась проникнуть в офис генерального директора.
– Нет-нет… то есть да, – торопливо попыталась объяснить Роза. – У секретарши Димитрио полно старых отчетов, которые нужно оцифровать. Она ушла рано, но сказала, что оставит их на столе. Я заработалась и потеряла счет времени. Когда я спустилась, Димитрио уже ушел. Я попыталась до нее дозвониться, но она не брала