Два вида муравьёв, Pheidole megacephala, уроженец Африки, и аргентинский муравей Linepithema humile (ранее называвшийся Iridomyrmex humilis) из Южной Америки известны способностью уничтожать не только других муравьёв, но и вообще всю местную популяцию насекомых. В прошлом веке грузовые суда случайно завезли на Гавайи Pheidole megacephala, которые бурно размножились в низинах, уничтожив все виды местных насекомых и поспособствовав вымиранию некоторых местных видов птиц. Неудивительно, что Pheidole megacephala и Linepithema humile, встретившись, оказались совершенно несовместимы. Humile обычно оказывается победителем в субтропических широтах между 30-й и 36-й параллелями, как в северном, так и в южном полушарии, а megacephala побеждает в тропиках. Благодаря своим температурным предпочтениям humile лучше известен жителям умеренных широт. Он доминирует в областях с нарушенным экологическим равновесием в южной Калифорнии, Средиземноморье, юго-западной Австралии и на острове Мадейра. На Гавайях этот вид встречается только на высоте более 1000 метров над уровнем моря, т. е. в зонах достаточно прохладных, чтобы там не оказались megacephala. Оба вида попадают в новую среду пешком. Как некогда группы кочевых воинов-зулусов, колонны муравьёв расчищают путь первым сообществам рабочих и королев, которые устремляются на новые площадки и устанавливают контроль над прилегающей территорией. Новые популяции обычно вырастают из небольших групп рабочих и королев, проезжающих зайцем.
Иногда (но очень редко) какой-то вид муравьёв начинает настолько доминировать на территории, что способен помешать даже человеку. В начале 1500-х на Гаити и Ямайке появилась настолько большая популяция жалящих муравьёв, что целым испанским поселениям пришлось покинуть свои дома. Колонизаторы Гаити воззвали к своему святому покровителю Сатурнину с просьбой защитить их от муравьёв и провели религиозные шествия, чтобы изгнать насекомых. В 1760–1770-х муравьи того же вида, позже получившие научное название Formica omnivora, размножились в невероятных количествах на Барбадосе, Гренаде и Мартинике. Законодательные органы Гренады предложили награду в 20 000 фунтов тому, кто сможет придумать способ уничтожения муравьёв, но успеха никто не добился. Не встретившее сопротивления муравьиное нашествие с годами само сошло на нет. Мы теперь считаем, что Formica omnivora – это местные огненные муравьи Solenopsis geminata, которые и по сей день мирно сосуществуют в Вест-Индии с другими насекомыми.
Тактики сражения, к которым прибегают муравьи, сильно разнятся. Некоторые из них настолько сложны, что трудно поверить, что насекомые могут быть настолько умны и организованны. Обитатель Аризонской пустыни – небольшой и быстрый Forelius pruinosus – при помощи своего яда угрожает медовым муравьям из рода Myrmecocystus и крадёт у них пищу, несмотря на то что сам он более чем вдесятеро мельче. Иногда представители этого вида не дают медовым муравьям покинуть муравейник, целой толпой загораживая выходы и используя своё химическое оружие, чтобы загнать больших муравьёв под землю. В итоге медовые муравьи не могут выйти в свои охотничьи угодья вокруг муравейника, что дает Forelius возможность забрать себе больше доступной еды.
Необычный способ блокировки выходов из муравейника практикует ещё один средних размеров муравей из пустынь юго-запада США – Conomyrma bicolor. Оставляя следы при помощи лопастевидной железы на брюшке, разведчики собирают толпы своих сородичей вокруг муравейников медовых муравьёв. Осаждающие используют химическое оружие наподобие того, которым пользуются Forelius. Но помимо этого они подбирают мандибулами камешки и другие мелкие предметы и бросают их вниз по вертикальным входным шахтам. И, хотя мы не знаем, как именно камнепад влияет на поведение рабочих медовых муравьёв внутри гнезда, суть действия заключается в том, чтобы сократить количество вылазок за провиантом. Пока враг находится в осаде, остальные рабочие Conomyrma могут без помех добывать еду. Техника Conomyrma интересна биологам ещё и потому, что это один из тех редких случаев, когда животные используют инструменты.
Европейский муравей-вор Solenopsis fugax применяет химическую атаку, проникая в гнёзда других видов, где охотится на расплод. Помимо прочего, рабочие муравьи этого вида – опытные сапёры. Сначала они выкапывают сложную систему подземных туннелей от своего собственного муравейника до муравейника колонии-жертвы. Первые, кто прорывается в чужой муравейник, бегут обратно к своему и набирают в свои ряды как можно больше товарищей. Маленькая армия нападает на вражеский муравейник и уносит оттуда потомство, которое потом съедает. Захватчики способны одолеть муравьёв, которые гораздо крупнее их самих, выделяя из своих ядовитых желёз высокоэффективное и долго действующее репеллентное вещество. Оно сбивает противника с толку и выводит его из строя, позволяя ворам спокойно грабить.
У некоторых видов муравьёв встречается еще одна необычная форма агрессии – похищение пищи, или клептобиоз. Много лет назад Хёлльдоблер изучал её в пустынях Аризоны. Её жертвами становятся муравьи рода Pogonomyrmex, которые живут в основном за счёт сбора семян и другого съедобного растительного материала. Они также периодически собирают термитов, особенно когда те в большом количестве выбираются на поверхность после дождя. Грабителями выступают медовые муравьи вида Myrmecocystus, которые питаются насекомыми и сладкими выделениями, получаемыми из нектарников (желёз цветков и других частей растений) и от равнокрылых насекомых. Быстрые и проворные медовые муравьи часто останавливают и осматривают гружёных муравьёв-жнецов, иногда действуя поодиночке, а иногда небольшими разбойничьими стаями. Если жнец несёт растительный материал, его пропускают; но если груз – термит, его грабят. Когда муравей-жнец бросается на своих мучителей в попытке укусить, быстроногие медовые муравьи просто убегают.
Высшее достижение и жертва на службе сообществу состоит в том, чтобы уничтожить врагов, совершив самоубийство в защиту колонии. Камикадзе готовы стать многие виды муравьёв, но никто из них не делает это красивее рабочих муравьёв рода Camponotus группы saundersi, обитающих в джунглях Малайзии. Обнаруженные в 1970-х годах немецкими энтомологами Элеонорой и Ульрихом Машвицами, эти муравьи анатомически и поведенчески представляют собой ходячие бомбы. Две огромные железы, наполненные ядовитыми выделениями, тянутся от основания нижней челюсти до заднего конца тела. Если во время боя такого муравья теснят вражеские муравьи или атакующий хищник, они с силой сжимают брюшные мышцы, взрываясь и разбрызгивая выделения на врага.
Использование химического оружия для отпугивания соперников. Выше: рабочие огненные муравьи Solenopsis xyloni защищают разорванное брюшко медового муравья, подняв свои брюшки и вытянув жала, выпускающие пахучий яд. Ниже: фуражиры Meranoplus применяют схожую тактику, защищая брюшко таракана.
Примерно тогда же, когда Машвицы обнаружили взрывающегося Camponotus, Хёлльдоблер столкнулся с самой сложной, вероятно, из всех стратегий войны, встречающихся у общественных насекомых. Он обнаружил, что по крайней мере один вид медовых муравьёв при завоеваниях территории и обороне выходит далеко за рамки боевых действий. Рабочие этого вида, Myrmecocystus mimicus, в значительной степени полагаются на слежку, пропаганду и то, что можно без преувеличения назвать рудиментарной формой внешней политики. Они зондируют вражескую территорию, устраивают патрули и пытаются подчинить своих врагов, запугивая их хитроумными демонстрациями силы, – все это выглядит опасно, но до настоящего боя дело доходит редко.
Военные соглашения Myrmecocystus удалось обнаружить благодаря исследовательскому методу, который часто используют полевые биологи. Он настолько эффективен, что стоит остановиться на нем подробнее. Существуют две явно выраженные школы полевой биологии. Разница между ними заключается в том, как отбираются живые организмы для исследований. Члены первой группы, теоретики-экспериментаторы, придумывают интересную задачу, которую можно решить, исследуя природную среду. Они придерживаются убеждения, что для решения каждой биологической задачи был создан идеальный живой организм. Например, они могут начать с вопроса о том, играет ли миграция ключевую роль в ограничении численности местных видов. Следующий шаг – выявить, склонен ли вид к миграции. Для примера возьмём серую полёвку. Популяцию полёвок в естественной среде обитания легко изолировать таким образом, что в их жизни почти ничего не поменяется – только миграция окажется невозможной. В качестве контрольной группы можно использовать соседние популяции.
Исследователи второй школы, натуралисты, двигаются в диаметрально противоположном направлении. Они считают, что для каждого животного, растения и микроорганизма существует задача, для решения которой этот организм идеально подходит. Натуралисты отбирают конкретные организмы, потому что хотели бы их изучить. Их мотивация редко бывает сложнее. Они идут в поля, чтобы как можно больше узнать о биологии организма, а затем иногда используют новую информацию для поиска задач, представляющих научный интерес. Например, изучая полёвок, натуралист может заметить, что молодняк мигрирует, если популяция становится слишком большой. Это наблюдение приводит натуралиста к догадке, что миграция регулирует плотность населения. После этого он может провести эксперимент с огораживанием территории, чтобы проверить свою догадку.
Натуралисты крайне прагматичны. Им нравится не только предмет исследования, но и всё, что его окружает. Их главная цель – узнать как можно больше обо всём, что касается конкретного вида и приносит им эстетическое удовольствие. Живые организмы – их тотемы, их следует почитать и использовать на благо науки. Оба автора принадлежат ко второй школе. Мы – профессиональные натуралисты, и значительная часть нашей работы была посвящена тому, чтобы муравьи заняли более важное место в биологической науке.