Sphecomyrma, он гораздо ближе к современному примитивному австралийскому муравью-бульдогу. В 1991 году Карлос Роберто Брандао, в прошлом студент лаборатории Хёлльдоблера и Уилсона, описал его и дал ему название Cariridris bipetiolata[30].
Давайте перенесёмся в Австралию, где примерно во время открытия Sphecomyrma шёл поиск другого вида – самого примитивного живущего, а не вымершего муравья. Ясно, что по окаменелостям энтомологи могут многое узнать об эволюции, анатомии и даже различных кастах самых ранних муравьёв. Но чтобы собрать воедино историю социального поведения, они должны изучать живые формы. На протяжении нескольких поколений они мечтали о том, что где-то выжил вид, организация колонии которого до сих пор находится на самом примитивном уровне, будучи своего рода окаменелостью поведения. Их надежды были сосредоточены главным образом на Австралии, где обитают другие архаичные формы жизни, такие как откладывающие яйца млекопитающие – утконос и ехидна.
В 1970-х годах эта мечта осуществилась. Искомым видом был Nothomyrmecia macrops, крупный жёлтый муравей с выпуклыми чёрными глазами и длинными челюстями, по форме напоминающими зубчатые лезвия портновских ножниц. В течение 35 лет в распоряжении учёных было два музейных экспоната и ничего более. Примитивная анатомия Nothomyrmecia – немного похожего на осу, с простой талией и симметричными мандибулами с мелкими зубцами – привлекала внимание. Но перейти к следующему шагу, вновь открыть этот вид и изучить живые колонии оказалось удивительно трудным делом, полным разочарований.
Эта история началась 7 декабря 1931 года, когда небольшая экскурсионная группа из Балладонии, ранчо в Западной Австралии, отправилась в месячную поездку на юг, через необитаемый эвкалиптовый кустарниковый лес и песчаную пустошь. Они проехали 110 миль до низкого гранитного холма Маунт-Регид в западной части побережья Большого Австралийского залива, к заброшенной ферме на реке Томас. Затем они проехали 70 миль на запад, через песчаную пустошь к маленькому прибрежному городку Эсперанс. Конкретной цели у них не было, они просто наслаждались путешествием. Но пустошь, по которой пролегал их путь, была помимо прочего одним из самых ботанически богатых мест в мире. Многие растущие там кустарники и травянистые растения не встречаются больше нигде, и потому местность представляет большой интерес для биологов. Нескольких участников группы попросили собирать насекомых во время поездки. Их они помещали в банки со спиртом, привязанные к сёдлам, не записывая точного места, где были найдены экземпляры. Образцы, включая двух рабочих особей большого жёлтого муравья, были затем переданы жившей в Балладонии А.Э. Крокер – художнице, которая часто зарисовывала собранных таким образом животных. Впоследствии она передала насекомых в Национальный музей Виктории в Мельбурне, где в 1934 году мирмеколог Джон Кларк описал их как новый род и вид муравьёв, Nothomyrmecia macrops.
Патриарх мирмекологии Уильям Браун был первым, кто осознал эволюционное значение Nothomyrmecia. В ноябре 1951 года он направился на поиск новых образцов, повторив часть маршрута экспедиции 1931 года к востоку от Эсперанса вдоль реки Томас. Но, не имея представления о точном месте находки насекомых и из-за особенностей Nothomyrmecia, о которых мы вскоре расскажем, он потерпел неудачу. В январе 1955 года Уилсон предпринял вторую попытку в компании Кэрила П. Хаскинса, тогдашнего президента Вашингтонского института Карнеги, увлечённого исследователя муравьёв, и знаменитого австралийского натуралиста Винсента Сервенти. Путешествуя на грузовике из Эсперанса по маршруту 1931 года, они тщательно обыскали станцию на реке Томас и песчаную пустошь к северу от Маунт-Регид, в течение недели прочёсывая все основные места обитания муравьёв. Ни следа Nothomyrmecia.
К этому времени о «недостающем звене» муравьёв стало известно по всей Австралии и даже среди зарубежных энтомологов – насколько вообще могут быть известны насекомые, которые не переносят малярию и не уничтожают пшеницу. Не стоит недооценивать и национальную гордость, поскольку многие австралийские энтомологи и естествоиспытатели хотели стать первыми, кто заново откроет Nothomyrmecia и изучит их в живой колонии раньше конкурентов из Америки. Однако ничьи усилия не увенчались успехом, и учёные начали полагать, что либо местность была указана ошибочно, либо муравей вымер, как и многие другие сокровища австралийской флоры и фауны.
Как это часто бывает в науке, прорыв произошёл совершенно неожиданно. К облегчению местных энтомологов, Nothomyrmecia были вновь открыты австралийцем Робертом Тейлором. В начале 1960-х годов он получил докторскую степень в Гарварде под руководством Уилсона, а затем присоединился к Отделу энтомологии Австралийской организации научных и промышленных исследований Содружества (CSIRO), расположенной в Канберре. Со временем он стал главным куратором Австралийской национальной коллекции насекомых. Тогда он и сделал поиск таинственного муравья своей миссией.
В октябре 1977 года (в Австралии это весенний месяц) Тейлор возглавил экспедицию из Канберры на запад, за пределы Южной Австралии. Для поиска Nothomyrmecia группа планировала проехать по шоссе Эйр, которое тянется на тысячи километров сквозь бесплодную равнину Налларбор, к окрестностям Эсперанса и Маунт-Регид. Узнав, что Билл Браун собирается предпринять собственные поиски, они ускорили начало экспедиции. На расстоянии около 550 километров от Аделаиды возникла проблема с автомобилем, и учёные были вынуждены разбить лагерь возле небольшого городка Пучера. Место было окружено низкорослым многоствольным эвкалиптовым кустарником, который покрывает большую часть полупустынных районов юга Австралии. В ту ночь температура упала до 50° по Фаренгейту (около 10°С), и энтомологи, надев всю свою тёплую одежду, обсуждали, стоит ли идти собирать насекомых. Казалось, что муравьям, не говоря уже о летающих насекомых, должно быть слишком холодно, чтобы проявлять активность. В любом случае считалось, что Nothomyrmecia обитает в паре тысяч километров к западу – практически на полконтинента дальше от места стоянки.
Боб Тейлор, который всегда был готов искать муравьёв, в тот вечер тоже не мог усидеть на месте. Он отправился осматривать кустарник с фонариком просто на случай, если рабочие того или иного вида всё ещё будут активными, несмотря на холод. Вскоре он прибежал обратно, в лучших австралийских традициях крича на весь лагерь: «Вот же они, паршивцы! Я нашёл этих чёртовых Nothomyrmecia!»
Он обнаружил рабочую особь Nothomyrmecia macrops на стволе дерева, всего в двадцати шагах от грузовиков экспедиции. Обстоятельства встречи позволили раскрыть секрет муравья. Nothomyrmecia является редким и ограниченным в распространении видом (настолько, что в Красной книге Международного союза охраны природы (МСОП) он указан как находящийся под угрозой исчезновения), но куда важнее, что это один из немногих видов, которые активны в холодную погоду, когда другие муравьи вместе почти со всеми энтомологами сидят по домам, стараясь не замёрзнуть.
В последующие годы Пучера стала всемирно известной деревней (по крайней мере, среди энтомологов). В её крохотном отеле останавливались многие мировые специалисты по муравьям. Балладонская популяция Nothomyrmecia, если она всё ещё существовала спустя шестьдесят лет после того, как первый её представитель попал в сосуд для сбора образцов, не была полностью забыта, но дальнейшие попытки обнаружить её, даже в холодную погоду, потерпели неудачу. Новые колонии ещё могут быть найдены среди растущих в песках кустарников или в роще чайных деревьев у станции на реке Томас. Тем временем полевые исследования в Пучере проводились довольно подробно, и колонии были перевезены оттуда для тщательного лабораторного анализа. Были изучены практически все аспекты жизненного цикла и общей биологии колоний, и «динозаврового муравья» Nothomyrmecia macrops в настоящее время можно назвать одним из наиболее хорошо изученных видов.
Как и ожидалось, социальная организация колонии была довольно простой. В частности, королевы внешне очень похожи на рабочих. У вида нет внутренних каст среди рабочих, например солдат, защищающих гнездо, – все рабочие выполняют одинаковые задачи. Колонии небольшие, их население никогда не превышает ста взрослых особей. Яйца, которые откладывает королева, разбросаны по полу гнезда, а не сложены в кучи, как у большинства высших муравьёв. Как и осы, рабочие собирают два вида пищи: нектар для себя и насекомых для личинок.
Взрослые Nothomyrmecia мало контактируют между собой. Они не передают друг другу пищу, как это делают многие высшие муравьи. Королев, которые обычно находятся в центре внимания в других колониях, в основном игнорируют. Рабочие фуражируют в одиночку, а находя пищу вне гнезда, приносят её домой самостоятельно, не пытаясь привлечь внимание других обитателей колонии. Они нападают на мух, полужесткокрылых и других насекомых. Насколько нам известно, рабочие используют только две формы химической коммуникации: тревожное оповещение обитателей гнезда при обнаружении врага и отличие особей из своей колонии от других Nothomyrmecia по общему запаху.
Гнёзда этого древнего муравья представляют собой простые камеры, вырытые в почве и соединённые туннелями. Жизненный цикл также довольно примитивный. Девственные королевы покидают домашнее гнездо для спаривания, самостоятельно выкапывают новое гнездо, а затем, как осы, фуражируют для сбора пищи. Подобно королевам бумажных ос и другим социально примитивным осам, несколько молодых королев Nothomyrmecia иногда сотрудничают, выкапывая гнездо и выращивая первое поколение рабочих. Позже, однако, кто-то начинает доминировать над партнёрами, и в конце концов первое поколение рабочих изгоняет неудачниц, поочерёдно вытаскивая их из гнезда. Таким образом, в найденных в Пучере колониях, большинство из которых к моменту раскопок было хорошо развито, всегда была только одна королева-мать. Тяга рабочих к низким температурам является странной чертой, но, скорее всего, это не более чем адаптация вида к жизни в холодном умеренном поясе Австралии.