Он уселся напротив меня, и когда к нам подошла служанка с очередной порцией пива, Жаспер рывком усадил ее к себе на колени и, не тратя времени даром, засунул язык ей в рот – вольность, не вызвавшая у нее ни малейших возражений. Оба распалились еще сильнее, когда его рука оказалась под ее юбкой, и на моих глазах служанка, запрокинув голову, задышала прерывисто, наслаждаясь тем, что вытворял с ней мой брат. Я уже подумал, не забыл ли он напрочь обо мне. В итоге он все же отпустил ее, хлопнув по заду на прощанье, и она отправилась обслуживать других клиентов.
– Что? – спросил он, поворачиваясь ко мне; борода его местами превратилась в перья, окрашенные румянами служанки. – Тебе не нравятся женщины?
– Нравятся, – ответил я. – Но обычно я сперва спрашиваю позволения… сделать то, что ты с ней делал.
– Твоя беда, брат, в том, что ты всегда был чересчур вежливым. – Жаспер хлопнул ладонью по столу. – За всю мою жизнь я ни разу не спросил позволения у женщины и не собираюсь впредь. Напомни, брат, ты женат? Или был женат? Я подзабыл.
– Был дважды, – сказал я. – Обеих жен потерял.
– Умерли при родах?
– Первая в стихийном бедствии, вторую убили.
– Надеюсь, ты проклял Бога, ответственного за первый случай, – нахмурился Жаспер. – И убил человека, отвечавшего за последний.
Я одарил его светской улыбкой, и он, хмыкнув, залпом осушил пивную кружку, а потом потянулся к стоявшей посередине стола миске с жареными куриными ножками. Умяв три ножки, он швырнул обглоданные кости через плечо, и те приземлились на темени другого пьяницы; вскинув голову удивленно, он тут же опять заснул. Собака, учуяв поживу, запрыгнула на стол, сгребла кости и забилась в угол, где принялась грызть свою добычу.
– Твой акцент, – сказал я. – Конечно, ты много лет провел далеко от дома, но теперь ты говоришь совсем иначе. Где ты обретался?
– В Шотландии, – ответил Жаспер. – Наверное, я заразился их корявым говором. Жилось мне там очень хорошо, брат. Понаделал кучу детишек, хотя никого из них не видел много лет и не могу сказать, как их зовут. Среди них были и девчонки, и пацаны. По крайней мере, в этом я уверен. Одно время я был фермером, потом обзавелся собственным трактиром, очень похожим на этот, но обслуживать мужчин и вытирать за ними рвоту, когда они перебирали с выпивкой, мне не понравилось. Короче, я разделался с трактиром и снова отправился в путь в поисках чего-нибудь поинтереснее и довольно скоро оказался на службе у короля.
– Короля чего? – спросил я.
– Короля Шотландии, ясное дело, а какого еще я мог иметь в виду? – Он кивком указал на дальний конец помещения, где компания крепких мускулистых мужчин, окружив высокого худого человека, подобострастно смеялась каждому его слову, будто он был величайшим комедиантом в своем поколении: – Вона, вишь? Это он, на дятла смахивает, и веки у него отвисшие.
– Король Шотландии сидит в пивной в Брюгге? – выгнул я бровь. – Верится с трудом.
– Люди умирали, брат, назвав меня лжецом. – Он приблизил свое лицо к моему. – Так что ты уж поосторожнее со словами, ага?
– Прими мои извинения, – я слегка наклонил голову, – просто я не ожидал ничего подобного. А как его зовут?
– Тебе ли не знать имени единственного настоящего короля Шотландии? – Откинувшись на спинку стула, он покосился на меня подозрительно. – Как можно быть таким невежественным? Это король Макбет, собственной персоной! Ты считался самым умным в нашей семье. Неужто ты ничего не знаешь ни о какой другой стране, кроме своей?
– Я на время удалился от людей, – сказал я, решив не посвящать Жаспера в мое недавнее прошлое, – и за политикой не следил.
– В общем, вот он, паршивец несчастный. Он уже десять лет король, ага, с тех пор как Дункан вторгся в Ботнагован, за что и поплатился жизнью[88]. Приятный парень этот Макбет, если застать его в хорошем настроении. А так он гад, конечно. Ему бы только унизить кого-нибудь или извести. Но все равно человек довольно приятный.
– Вот как… Извини… но что король Шотландии делает в трактире в Нижних Странах?[89]
– Ай, дурака валяет, по-моему. – Жаспер подался вперед и понизил голос: – Он сейчас совершает паломничество, да простит ему Господь его вечные глупости. Собирается в Рим, чтобы увидеться с Папой и получить папское благословение, потому что знает, чем можно уязвить английского мудака Эдуарда[90], эти двое друг друга на дух не переносят. А может, он запятнал чем-то душу свою и хочет, чтобы это пятнышко убрали. Я толком не знаю и не переживаю по этому поводу. С людьми вроде меня он не откровенничает.
Я встал и направился в нужник, что был устроен на задах пивной. Проходя мимо стола этого якобы короля, я воспользовался случаем и глянул на него украдкой. Волосы у него были темные, густые и нечесаные, но лицо, не в пример многим нынешним мужчинам, гладко выбрито. Рядом с ним сидела изысканно одетая дама с роскошными светлыми волосами. Когда она поймала мой взгляд, у меня едва не заболели глаза, настолько она была красивой. Невозмутимость была написана на ее лице, и казалось, что она решила смотреть на меня в упор, пока я не отвернусь, что в конце концов я и сделал.
– А та женщина? – спросил я Жаспера, вернувшись к нашему столу.
– Какая женщина?
– Та, что сидит рядом с ним.
Жаспер огляделся, будто не понял, о ком я спрашиваю, хотя в пивной блондинка была единственной женщиной, за вычетом прислуги и проституток.
– Эта драная кошелка? – спросил он. – Пфф… Королева. Внучка короля Кеннета, был такой. Дочь князька французского. Одно время леди Макбет, но этого титула оказалось маловато, чтобы пробиться к власти, и тогда она постаралась вознестись на высоту прямо-таки заоблачную. Поговаривают, все решения принимает она. – Жаспер хмыкнул, поднимая разом пивную кружку и юбку другой проходившей мимо девушки, которая, в отличие от своей товарки, подобных вольностей не поощряла и, взяв с соседнего стола пустую тарелку, разбила ее о голову моего брата.
Отпор он воспринял добродушно и весело смеялся, прижимая запястье к порезу на лбу, пока кровь не свернулась.
– Вообще-то я и сам несколько раз поимел королеву, – добавил он. – И порекомендовал бы ее тебе, брат. Эта похотливая кобылка знает такие трюки, что у любого мужчины слюнки потекут от вожделения.
Слегка опьянев, я не смог удержаться от смеха, и Жаспер пожал плечами.
– Почти всех наших ребят вызывали к ней в спальню, то одного, то другого, – продолжил он. – Ей нравится разнообразие, понимаешь ли. Высокие мужчины, коротышки, толстяки, худые парни. Уродливые тоже, так что не отчаивайся, тебя не обойдут стороной. Королю наплевать. Ему и самому нравится разнообразие, потому дня не проходит, чтобы он не доставил себе удовольствия порезвиться на стороне. Вот что я назвал бы очень счастливым браком.
– Возможно, исповедоваться Папе ему придется много дольше, чем он предполагает, – сказал я. – И ты совершаешь паломничество вместе с ним?
– Я один из его стражей, – ответил Жаспер. – Ему хочется, чтобы мы были мощными и грубыми, так что я тут пришелся в самый раз, разве нет? Хотя представления не имею, зачем кому-то на него набрасываться, в Европе о нем если и слыхали, то краем уха, но бедняге нравится воображать себя очень важной персоной, поэтому он и нанимает парней вроде меня и щедро нам платит. Тебе надо присоединиться к нам, брат! До Рима еще далеко, и в дороге мне будет не хватать толковых разговоров. Многие из этих здоровяков и двух слов связать не в состоянии.
Я недолго раздумывал над его предложением, оно меня сразу привлекло. В конце концов, кормежка и ночлег мне будут обеспечены, а в городах и деревнях, что нам встретятся по пути, я смогу расспросить о моем двоюродном брате. Но пока нам еще предстояло выпить много вина и вспомнить наше общее прошлое. Время пролетело незаметно, и вот уже я, спотыкаясь, взбираюсь в комнату на верхнем этаже таверны, падаю в постель и вмиг засыпаю крепким сном.
Как и любой мужчина, я привык к тому, что мне снятся эротические сны, но той ночью ощущение, что это не сон, но происходящее наяву, было даже более убедительным, чем в годы моей юности, когда я только превращался в мужчину. Между моих ног женщина, мой член у нее во рту, и я стонал от наслаждения, пока она знакомилась с ним поближе. Вскоре сон обрел столь всамделишные черты, что глаза у меня открылись сами собой, и, к моему изумлению, женщина оказалась не моей фантазией, но живым человеческим существом. Я отдернул тонкое одеяло, которым укрывался на ночь, и вот она, голая дама, соблазняющая меня спящего. Мне было все равно, кто она, и прогонять ее я не стал, ибо я уже зашел слишком далеко в своем сладострастии, потому опять откинулся на подушку и закрыл глаза, тогда как она чуть-чуть приподнялась, позволив мне проникнуть в ее тело. Когда я выдохся, я прижал ее к себе в уверенности, что имею дело со шлюшкой, которую мой брат подослал ко мне в качестве сюрприза, и как же я был потрясен, осознав, что передо мной не обычная потаскуха, но персона куда более важная.
– Ты не такой здоровяк, как твой брат, – бесстрастным тоном обронила шотландская королева, когда мы посмотрели друг на друга. – Но, думаю, душа у тебя более чувствительная. И ты продержался немного дольше. Жаспер более заинтересован в собственном удовольствии, нежели в чужом. И нередко он чересчур поспешно этого удовольствия достигает.
– Как вы вошли сюда? – спросил я, пораженный и ошеломленный ее присутствием.
– Замков на дверях нет.
– А что, если король застанет нас вдвоем?
– Короля есть кому развлечь, – ответила она. – Ему делают то, что я только что сделала с тобой. Беспокоиться нет нужды. Мой супруг человек не ревнивый. Между ним и мною полное взаимопонимание.
Я нахмурился. Пусть этот случай и доставил мне огромное наслаждение, но я не был уверен, что мне понравилась ее по-кавалерийски беспардонная напористость. Могла бы сперва спр