В более древних культурах практиковались обряды перехода из детского в подростковый возраст с целью разорвать прочную связь с родной семьёй, но это всё равно не значит, что наши предки с большим вниманием относились к развитию личности. Их приоритетом было преодоление детской наивности и незрелости, чтобы сформировать и выпустить в мир независимых взрослых, которые могли бы взять на себя роли, необходимые для выживания всего племени.
В западной культуре понятие «индивидуум» получило распространение в последние четыре столетия; это произошло, с одной стороны, в результате ослабления власти государства и церкви, а с другой – из-за размывания родовых, общинных мифологий. По словам Юнга, современность упала с крыши средневекового собора в бездну Самости[34]. Вместо величественной архитектуры замков и церквей, которые одним своим видом несли успокоение и ощущение обители, где о тебе всегда позаботятся, вместо посоха и митры сегодня мы видим башни коммерции, иконы бизнеса, а также бездушные картинки, которые перемещаются из компьютера в компьютер.
Сегодня мы учим нашу молодёжь, что нужно «одеваться, чтобы достичь успеха», освоить компьютер, найти партнёра, стать финансово независимым – и когда-нибудь это даст весомый результат. Однако это не залог счастья. Идея призвания, то есть того, к чему человека призывает его жизненная энергия, заменяется планированием карьеры. Такие советы только кажутся благими, на самом же деле они упрощают нашу человечность, низводят её до банальности. Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы усердно трудиться, совсем наоборот, но смысл в том, что, выбирая профессию на всю жизнь, руководствуясь только размером зарплаты или будущей пенсии, мы обрекаем нашу душу на глубокие разрушения.
На разных этапах жизни наше призвание имеет свойство меняться. В детстве оно, конечно, заключается в играх, познании мира и исследовании своих сил, интересов и талантов. На следующем этапе жизни оно подталкивает нас освободиться от привязанности, а на самом деле зависимости от родного дома, потому что это необходимо для выбора взрослой роли, подразумевающей взятие на себя ответственности за свою жизнь. Мы должны развивать в себе достаточную силу эго, чтобы удерживаться на работе, преодолевать трудности, поддерживать отношения, отвечать за других, даже если мы всё ещё хотим, чтобы кто-то заботился о нас. Тот, кто не справился с этими задачами эго, продолжит нести груз незавершённых дел дальше. Всё это можно отразить в следующем вопросе, свойственном первой половине жизни: «Хватит ли мне энергии, смелости, находчивости, чтобы вступить в мир, принять его требования и осознанно выбрать в нём собственное место?»
Заметьте, что эти задачи возлагаются на нас без специальных обрядов, которые бы символизировали отделение от родительской семьи и подтверждали наш переход в мир взрослых, как это было принято у наших далёких предков. По этой причине в наше время стать родителями, партнёрами, ответственными работниками и надёжными друзьями пытаются многие незрелые личности, которые сами ещё не отделились от собственной инфантильной программы. Хотя условия материальной жизни, в которые входят еда, здоровье, комфорт, сегодня легко доступны большинству из нас, стать психически зрелым гораздо сложнее, чем когда-либо в истории человечества.
Во второй половине жизни вопросы становятся другими: «Если отринуть роли, которые я исполняю, кто я на самом деле? Чего от меня требует моя душа? Есть ли у меня силы сменить курс, переделать идентичность, которую я построил через боль и страдания, и, рискуя потерпеть неудачу, сознательно стать изгоем и потерять одобрение окружающих?»
Задача не из лёгких.
Вся вторая половина жизни призывает нас к духовности, то есть к психической мудрости, которая позволяет поддерживать участие в жизни сообщества.
Юнг снова и снова говорил, что мы должны психически развиваться. Начиная с Иммануила Канта и заканчивая Вернером Гейзенбергом и созданием квантовой физики, люди каждый раз вынуждены были признавать, что наше ощущение реальности субъективно и искажено. Наш опыт – это просто наш опыт, а не то, что произошло на самом деле. Наши предки могли верить в реальность своих родовых мифов, расширять или уменьшать своё участие в них, но современная наука показала, что всё, на что мы реагируем, – это наша реакция, наш смысл, наш идиосинкразический, понятный только нам конструкт. Действительно, мы должны становиться психически развитыми, потому что именно в человеческой психике, в сфере личного опыта, мы способны найти для себя смысл, и чаще всего это субъективный смысл.
Я не утверждаю, что за пределами нашей психики не происходит никаких событий. Скорее, наше восприятие их одновременно как первично, так и предвзято благодаря нашей субъективности. Очевидно, что в нашей культуре растёт уважение к силе внутреннего мира, хотя бо́льшая часть современной психиатрии и психологии пытается это отрицать. Предательство, которое совершает моя профессия по отношению к людям, позорно и недальновидно. Это бегство от сознания, ограничение человечности, нервный срыв перед масштабностью вызова, брошенного современной западной культуре.
Да, мы воплощаем и поведенческие паттерны, и процессы познания, и различные психопатологии, но если сложить всё вместе, то получится загадка из идентичности, поисков призвания, испытываемых страданий, осознания смыслов. И ни психиатрия, ни психология в том виде, в котором они в основном практикуются сегодня, не решают ни одной из составляющей этой загадки. Как же мы можем не страдать от душевных болезней, когда настолько важная часть нас игнорируется? Какие бы преимущества или, наоборот, недостатки ни приписывали аналитической психологии, по крайней мере, Юнг и те, на кого он оказал влияние, разделяют общее убеждение: вопросы души имеют значение.
Мы накапливаем всё больше и больше информации, искусно манипулируем природой, поэтому неудивительно, что часто впадаем в фантазии о собственном всемогуществе. С трудом обретая силу эго, чтобы вырвать свою младенческую Самость из сна инстинктивных желаний, мы отдаём предпочтение сознанию, переоценивая свои интеллектуальные способности, с помощью которых пытаемся рационализировать всё, с чем сталкиваемся, и тем самым оставляем себя открытыми для неожиданных атак со стороны бессознательного. Результат, которого мы достигли, позволив эго контролировать первобытные силы природы, уже привёл к тому, что будущее человечества рисуется в мрачных тонах из-за перерасхода энергии и гибели окружающего мира по причине загрязнения. Империализм материализма приводит к личным и коллективным неврозам, к отрыву от естественной среды, что лишь убеждает: природа, подобно богине древних Немезиде, будет вынуждена мстить, а когда вступит на эту дорогу, то вторгнется и узурпирует привычный нам мир, ограниченный эго. Равновесие между эго и природой настолько хрупкое, что его легко могут нарушить неведомые силы, таящиеся внутри нас.
Я твёрдо верю в человеческую волю, ибо она способна развеять горы, или если не все, то по крайней мере многие из них. Но одна гора, которую она не сможет превратить в пыль, – это время, которое в конце концов победит всех нас, состоящих из плоти, крови и костей.
Я также верю в силу намерения. Некоторые вдумчивые наблюдатели говорят о том, что молитва помогает, независимо от того, слушает ли её кто-то божественный. Она является формой намерения, которая привносит цель в жизнь человека. Всё больше исследований доказывает, что читает ли человек молитву для себя одного или обращает к группе людей, в результате активируются целительные энергии. Намерение является средством, с помощью которого энергия может служить развитию. Она также является предпосылкой к обретению смысла. Когда я определяюсь с намерением, его цель попадает в фокус, на котором концентрируется моя энергия.
Утверждение намеренности отражает экзистенциалистскую точку зрения, которая позволяет оценить человеческое достоинство и ответственность. Я существую, потому что я выбираю; я есть то, что я выбрал. Таким образом, моё существование является суммой ценностных выборов, совершаемых тоже мной, и с этим мало кто может поспорить. Однако более внимательный читатель напомнит, что чаще всего выбор за нас делает бессознательное, особенно когда мы игнорируем его, существующие в нём комплексы и влияние, которое оказывают на нас усвоенные системы ценностей предков и культуры. Как бы я ни восхищался Жан-Полем Сартром и Альбером Камю, как бы ни советовал принимать ответственность за наш выбор, опыт требует от меня признать присутствие тёмных богов во всём, что мы делаем.
Представьте себе человека, который всегда стремится помогать другим. Он входит во все местные комитеты, будь то школьные советы, скаутские отряды, фонды по сбору средств и так далее. Со временем его бурная деятельность позволяет ему стать незаменимым для общества и получить звание «Гражданин года». Однако никто даже подумать не смог бы, что ради всего этого ему, возможно, пришлось пожертвовать своим собственным индивидуационным императивом, своим призванием, потребностями семьи, назначенной встречей с душой – и всё в угоду инфантильной потребности в одобрении окружающих. Мы не берёмся утверждать, что точно знаем, что всему виной нереализованная первичная потребность, но предполагаем, что данный «Гражданин года» получал в детстве мало одобрения от родителей, а значит, его истинный путь был вынужден сконцентрироваться вокруг желания услышать наконец похвалу. То, что кажется бескорыстным служением другим, на самом деле может быть глубокой нарциссической раной, которая привела к тому, что призвание личности получило смертельный удар и было принесено в жертву. Может ли безупречное добро происходить от чего-то несовершенного? Подумайте об этом.
Или вот другой пример. Представьте себе женщину, которая работает в большой компании и является для начальства и коллег «палочкой-выручалочкой». Она всегда вежлива, продуктивна, старательна, готова выполнить любое новое задание, безупречна, не делает ошибок и более чем компетентна. Её хвалят и продвигают по службе, ставя в пример другим. Между тем никто даже не подозревает, что она настолько боится критики, что это породило внутри неё чудовищное существо, обвинителя, который не даёт ей покоя ни на минуту. Эта женщина настолько боится, что кто-то может обнаружить в её работе несовершенство, сделать ей замечание, что позволила уродливому перфекционизму, движимому навязчивой потребностью в одобрении, полностью себя контролировать. Конечно, руководство любит её, эксплуатирует, вознаграждает, и для всех она является образцовым сотрудником, но внутри неё не утихают слёзы. Почему же так произошло? Потому что она давно выбрала носить слишком тесные ботинки и, увы, знает об этом.