Путешественники столпились на носу. Бинокль передавали из рук в руки:
– Местами снег, а кое-где трава…
– Где трава?
– Видишь, зелёные пятна?!
– Ага!
– А видел, как блестит? Будто драгоценные камни…
– А вдруг это остров сокровищ?
– Подойдём ближе, разберёмся. – Капитан Мороз забрал бинокль и, когда остров стал виден невооружённым глазом, с облегчением выдохнул: – Это не остров!
– Как не остров? – зашумели снеговики. – А что же это?
– Мусор. – Дед вернул вахтенной бинокль и объяснил: – Такие острова называют мусорными. Волнами разный нетонущий мусор сбивается вместе, и если его много, то образуются целые острова…
– А ты такие острова видел?
– Нет, только слышал. На севере их пока нет…
– Это потому, что у нас на севере чистоту уважают, – сказала Рябинина.
– А я думаю, потому, что на юге туристов больше. Они кидают в воду бутылки, пакеты, всякую дрянь…
Мусорный остров оказался довольно больших размеров, километра два в длину и столько же в ширину. «Великий Устюг» подошёл почти вплотную, и путешественники с интересом разглядывали чуть колышущуюся на волне массу: деревья, палки, автомобильные покрышки, поломанные пластиковые столы и стулья, одноразовая посуда… Но больше всего было целлофановых пакетов и разноцветных пластиковых бутылок.
– А блестят красиво! – сказала Уголькова.
– Ага, – хмыкнул Мерзлякин. – Брошкина сделала блестящее открытие!
– Вот вам и остров сокровищ, – разочарованно вздохнул Морковкин.
Более того, остров оказался обитаемым. Когда айсберг уже почти прошёл мимо, кто-то заметил на кадке с засохшим фикусом чайку. Неподалёку на бамбуковой этажерке сидели ещё три.
Птицы тоже заметили путешественников и через минуту опустились на палубу.
– Привет! – сказала одна. Точнее, как выяснилось, один. – Меня зовут Джо. А это Натан, Ли и Винстон.
– Привет! – кивнула Гага. – Есть хотите?
Чайки нередко садились на «Великий Устюг», и их подкармливали остатками еды или пойманной рыбой.
– Нет, еды у нас полно, – сказал чайка Джо. – Люди столько жратвы выбрасывают, что и нам хватает, и рыба кормится. А вот закурить не найдётся?
– Мы не курим, – дружно ответили снеговики.
– И правильно, – кивнул Джо. – Когда привыкаешь, трудно бросить. У нас тут недавно прибило ящик кубинских сигар. Но вчера он закончился…
Узнав, что путешественники из России и плывут на айсберге в Антарктиду, Джо с восхищением сказал:
– Вы, русские, молодцы! Ледовый остров – это круто!
– Круто, – подтвердили Натан, Ли и Винстон.
– У каждого в этом мире должен быть свой остров, – продолжал Джо. – Остров любви, дружбы, ненасилия и изобилия. Но главное – быть свободным! Только свободная птица может увидеть красоту жизни. Понимаете?
Он собирался сказать ещё что-то, но чайка по имени Винстон заметил:
– Смотри, Джо, что-то плывёт… Может, ещё ящик с сигарами?
– Пока. – Чайки тяжело взмахнули крыльями и полетели обратно.
– Что-то я ничего не поняла, – пожала плечами Берёзкина. – Живут на помойке, а говорят о красоте…
Снеговики занялись работой и забыли про эту встречу. Но на следующий день мусорный остров неожиданно напомнил о себе. Ведёркин выловил несколько рыбёшек и отдал их вечно голодному Фуфику. Тот съел одну рыбу, другую… и вдруг закашлялся, захрипел. Ведёркин страшно перепугался и побежал в капитанскую каюту:
– Дедушка, Фуфику плохо. Я ему дал рыбу, а он… Может быть, рыба была ядовитая?
– Вряд ли. Скорее всего, костью подавился. – Дед поспешил на корму, где вокруг щенка уже собралась почти вся команда.
– Ну-ка открой рот! – Капитан Мороз сунул руку в пасть и извлёк оттуда непонятный предмет. – Что это?
Я без очков не разберу.
– Пробка. Написано «соса-сола», – прочитал Ведёркин.
– Не «соса-сола», а кока-кола! – поправил его сильно продвинувшийся в английском Пряжкин.
Фуфик тем временем оклемался и выглядел даже веселее обычного, так как оказался в центре общего внимания.
– Ты как, Фуфик?
– Нормально, только горло немного болит, – вилял хвостом вестовой.
– Вот это и называется экологической катастрофой, – сердито сказал Дед Мороз. – Люди выбрасывают пустые бутылки в воду, рыбы кидаются на блестящий пластик, думая, что это корм. А потом им давятся люди и собаки! Надо будет позвонить Снегурочке и попросить, чтобы она сообщила координаты острова…
– Кому?
– Есть специальные экологические службы, которые уничтожают такие острова: вылавливают мусор сетями, а потом вроде сжигают его.
– А может быть, не надо звонить, – попросила Синичкина.
– Почему? – удивился дед.
– Там живут четыре чайки: Джо, Натан, Ли и Винстон, – объяснила снегови́чка. – Если их остров уничтожат, где они будут жить?
– А если не уничтожить, то будет гибнуть рыба, люди и честные Фуфики! – сказала Берёзкина.
– Верно, – поддержал её Чугунков. – А эти помоечники найдут себе какой-нибудь другой остров.
– А если не найдут?
– Пусть учатся добывать еду как все. А то они уже и летать почти разучились…
– Опуститься легко, а вот подняться сложнее, – изрёк Старометёлкин.
Дед Мороз почесал в затылке:
– Вопрос серьёзный. Так что будем делать: сообщать или не сообщать?
– А давайте поставим вопрос на голосование, – предложила Берёзкина.
– Давайте! – согласились все.
– А я против, – сказал Мерзлякин.
– Ты всегда против, Мерзлякин, – зашумели снегови́чки. – Из вредности.
– Погодите, – поднял руку Дед Мороз. – Почему ты против?
– Ты ведь сам говорил, что каждый должен отвечать за свои поступки.
– Говорил, – кивнул дед.
– Значит, у кого телефон, тот и должен решать: звонить или не звонить?
Все растерянно посмотрели на деда.
– Мерзлякин прав, – улыбнулся Дед Мороз. – Я капитан. Мне и решать… Поэтому – всем в койку и отбой!
Никто не стал спрашивать, звонил дедушка Снегурочке или нет. Но все были уверены, что он принял правильное решение.
Глава 16Великий раскол. Подвиг матроса Морковкина
Подходил к концу третий месяц плавания. Океан обсосал айсберг, как огромный леденец. От «Великого Устюга» осталась льдина размером с обычный небольшой пароход. Семьдесят пять метров в длину, двадцать пять в ширину и десять в высоту. Чайников подсчитал, что размеры уменьшились почти в сто раз…
Правда, плюсовая температура закончилась, и ночами случались заморозки. Однако айсберг продолжал подтаивать. Кроссовкин, регулярно делавший замеры, сообщил, что в день они теряют по метру. Все вещи путешественники перетащили ближе к центру и постоянно сдвигали леерные ограждения.
По карте до северного берега Антарктиды оставалось около 500 миль. Погода испортилась. Начались сильные ветры и шторма, в иные дни волна почти захлёстывала борта. Теперь, когда айсберг уменьшился в размерах, стала ощущаться качка. Собаки перестали есть. А снегови́чки жаловались, что их тошнит. Во время последней бури, длившейся два дня, сорвало и унесло одну из лодок. И капитан Мороз запретил команде выходить на палубу, чтобы кого-нибудь случайно не смыло.
– Мы находимся напротив Огненной Земли. В этом районе шторма́ – обычное явление, – объяснил дед. – Здесь Атлантический океан переходит в Тихий, а с другой стороны – в Южный. Мы на стыке трёх океанов, и у каждого – свой характер…
То ли из-за непогоды, или сказывалась общая усталость, но моряки вдруг как-то погрустнели и потускнели. Всё чаще вспоминали Дедморозовку и, собираясь в уют-компании, без особого энтузиазма пели «Привет, пингвины!». Снегирёк почти не вылетал из бороды капитана Мороза. Даже деятельный и жизнерадостный Морковкин однажды признался Пирату:
– Конечно, путешествия – это здорово. Но я тут подумал, что у нас в деревне не хуже…
– Я вообще не очень хотел плыть, – сказал пёс.
Морковкин удивился:
– А почему же ты согласился?
– Я был нужен тебе, – объяснил Пират. – Понимаешь, очень важно, чтобы ты был нужен.
– Ага, – кивнул снеговичок. А про себя подумал: «Вот я никому не нужен…»
Морковкин любил мечтать. Но не просто мечтать – Морковкин мечтал о подвигах. Например, спасти, как Дед Мороз, рыбаков со льдины. Или освободить попавшего к браконьерам дельфина или кита. Или прыгнуть с борта и достать из воды тонущего Фуфика. У него, кстати, была такая мысль, но снеговичок испугался: ведь если прыгнуть в воду, то через минуту утонешь, как говорил Дед Мороз. К тому же Фуфик и так неплохо плавал…
В общем, Морковкину не везло. Все подвиги доставались другим: Кастрюльников поймал акулу, Брошкина обнаружила, хотя и мусорный, но остров. Даже пиратская пуля досталась Варежкину!
Правда, однажды снеговик спасал лося… но не один, и в прошлом году, и вообще про это все давно забыли! Жизнь проходила бесславно.
В тот день Морковкин заступил на ночную вахту. Погода была скверная. С неба сыпался то снег, то ледяной дождь. Океан штормило, и «Великий Устюг» переваливался с боку на бок, как утка.
«Что толку от вахты? – думал снеговичок, вглядываясь в темноту. – Всё равно ничего не видно. И даже если попадётся встречный айсберг, ничего сделать не успеешь!»
Темноты Морковкин не боялся, а вот когда завыл ветер, стало немного не по себе. Он прислушался. Ветер завывал как-то странно… Как будто не только выл, а ещё и лаял:
– Ав-ав-ав-ав-ра-а-ал!
Морковкин выглянул из рубки и увидел, что надувную лодку сорвало с привязи и мотает по всей палубе, а Фуфик, вцепившись в верёвку зубами, пытается её удержать…
Снеговик бросился на помощь. Но тут послышался треск, и посередине айсберга, там, где стояла мачта, по льду поползла трещина. Трещина расширялась…
– Фуфик, сюда! – закричал Морковкин. – Брось её!.. Слышишь?!
Но щенок или не слышал, или не хотел упустить лодку, которая норовила свалиться с кормы…
– Вот балбес. – Морковкин разбежался и перепрыгнул через разлом.