— Вот только, по правде говоря, — сказал дежурный офицер, — мы не уверены, сможет ли наше судно обнаружить вас вовремя. И вообще, когда мы услышали, что кожаная лодка испытывает затруднения в том самом районе, где недавно затонул "Карсон", то считали ваши шансы равны нулю. Как это вы ухитрились уцелеть там, где пошло на дно стальное судно?
Так или иначе, в трудную минуту нам было легче на душе от сознания, что кто-то где то извещен о нашем бедствии и придет на помощь, если дело обернется совсем плохо. Малость ободренный этой мыслью, я сидел, сгорбившись в своем спальнике, и пытался сосредоточиться. Две тысячи качков в час, чтобы держать течь в узде… Стало быть, пробоина изрядная, и ее нужно найти не мешкая, как только рассветет. Но где искать? Дыра может находиться в любой точке подводного борта "Брендана". Придется перемещать все снаряжение, проверяя корпус секцию за секцией, поднимать настил, вытаскивать сосуды с пресной водой (куда положить их временно?) и смотреть, не видно ли где в трюме пузырьков или струек.
Если нам посчастливится обнаружить пробоину, что дальше? Предположим, сломался полоз под днищем, когда "Брендан" сел на льдину, или его крепления прорвали кожи. В море мы не сможем ни починить полоз, ни сменить крепления. А если распорота обшивка или лопнул шов? Тогда, пожалуй, мы окажемся в еще более затруднительном положении. Я не представлял себе, как мы сможем пришивать заплату под водой. Сверху вниз далеко не дотянешься изнутри работать тоже невозможно — слишком мало пространство между стрингерами и шпангоутами, чтобы можно было наложить швы. Чем больше я думал о нашей беде, тем сильнее расстраивался. Все наши труды насмарку, если "Брендан" пойдет на дно так близко от цели. Нам он уже доказал, что кожаная лодка раннего ирландского средневековья могла пересечь Атлантику. Но как убедить в этом других, затони "Брендан" в двухстах милях от Канады? Тут не помогут ссылки на то, что в раннехристианскую эпоху в море у Канады и Гренландии было меньше паковых льдов и ирландские монахи вряд ли сталкивались с подобными затруднениями. Чтобы доказать реальность древних ирландских плаваний, "Брендан" должен дойти до Нового Света. Для полной ясности я взял ручку и подвел итог:
1. "Брендан" имеет сильную течь. В плохую погоду мы можем продержаться на плаву от силы два дня, в хорошую — сколько угодно, однако ценой больших физических усилий.
2. Первым делом нужно отыскать причину течи. Крепление полоза? Лопнувшие швы? Дыра в обшивке?
3. Если мы не сумеем найти причину и устранить течь, береговая охрана, возможно, забросит нам насос. Есть ли у них подходящий насос? Сможет ли их самолет обнаружить нас?
4. Не получим насоса — передаем сигнал бедствия и оставляем судно.
Мрачный сценарий, и за ночь ситуация нисколько не улучшилась. Обложной дождь ограничивал видимость несколькими метрами, а возросшая сила ветра не позволяла рулевому обходить притаившиеся в воде льдины, буде такие окажутся на нашем пути. "Брендан" мог только уходить прямо от ветра, и нам оставалось надеяться, что фортуна упасет нас от столкновения с какой-нибудь заблудшей глыбой или еще того хуже с отделившимся от пака айсбергом.
Все мы чертовски устали. Отупляющий труд — непрерывное откачивание воды из трюма — истощал мышцы и душу. Сначала пробирайся по скользкому планширю от рулевого поста до завязок на тенте в средней части лодки. Развязывай окоченевшими пальцами веревки, спускай ноги в темную щель, развернись, чтобы отстегнуть страховочный леер, ныряй под тент и плотно привяжи полу, не то очередная волна ворвется через борт и добавит еще воды в трюм. Согнувшись под тентом, снимай непромокаемую куртку или вылезай наполовину из аварийного костюма, иначе за полчаса напряженной работы сам обольешься потом и всю одежду намочишь. Затем протискивайся в туннеле под брезентом к рукоятке трюмной помпы. Берись за нее правой рукой, ложись левым боком на банку и делай четыреста пятьсот качков. Когда мышцы правой руки и плеча запросят пощады, переворачивайся на другой бок и качай левой рукой, сколько выдюжит. Повернись опять на правый бок и снова качай. И так повторяй всю процедуру, пока долгожданный звук не скажет, что помпа сосет воздух, после чего можно пускаться в путь обратно к рулю. Надев куртку, отвяжи край тента, потом снова привяжи, доберись до румпеля, а взявшись за него, увидишь, что вода в лодке поднялась до того самого уровня, на каком была, когда ты начинал качать. Правда, теперь уже очередь твоего товарища по вахте работать помпой.
Работа в темноте под тентом оказывала почти гипнотическое действие на человека. Равномерный стук, влажный мрак в туннеле, ноющие от усталости мышцы — все вместе порождало некое чувство отрешенности. Это чувство усугублялось зрелищем причудливых блесток фосфоресценции: гребень каждой второй или третьей волны забрасывал в лодку блестящие капли, и они скатывались по обшивке вниз, образуя прихотливые узоры, которые сбивали с толку усталые глаза, создавая иллюзию трехмерного движения. Безостановочным колебаниям руки и торса при качании аккомпанировал таинственный переливающийся свет в прозрачных секциях осушительного трубопровода. Яркость этого странного свечения менялась с каждой волной, временами в трубах вспыхивали яркие искры, но чаще, как бы подчиняясь сверхъестественному сердцебиению, в них пульсировал темно зеленый поток. В темноте под тентом, с этими оптическими фокусами, с ноющими плечами, когда голова от усталости сама ложилась на банку, невозможно было устоять против дремоты. И только закроешь глаза, машинально продолжая качаться взад вперед, тут же тебя будит дробный стук очередной волны, бодающей тент над твоей головой.
В шесть утра рассвело, и я поглядел на своих товарищей. Они осунулись от усталости, но сдаваться и не помышляли. Во время ночной вахты я улучил пяток минут, чтобы тайком поднять настил и проверить кормовую часть трюма — не тут ли скрывается таинственная течь? По чести говоря, с этим следовало повременить до утра, но любопытство взяло верх. Когда я рассказал об этом Джорджу, он признался, что проделал то же на своем спальном месте на носу, но течи не обнаружил. Команде "Брендана" явно не терпелось поскорее отыскать пробоину.
— Ладно, слушайте план операции, — объявил я. — Каждому выпить по кружке кофе и перекусить. После этого Трондур и Башмак работают обеими помпами в средней части судна, поддерживая возможно более низкий уровень воды. Это позволит нам с Джорджем идти вдоль корпуса, перекладывая груз и проверяя трюм. Мы уже знаем, что течь должна находиться где то в срединной части корпуса.
Лица моих товарищей выражали твердую решимость никаких признаков беспокойства. Я напомнил себе, что до очередного сеанса связи с канадской береговой охраной у нас есть ровно восемь часов на то, чтобы обнаружить и заделать течь.
Втроем мы вышли кофе, затем я пошел вперед и сменил Джорджа на трюмном насосе. Пока он подкреплялся, я прикидывал, откуда начинать поиск. В укрытии на корме? Но тогда придется выносить все наше личное имущество. У передней мачты? Там лежат наиболее тяжелые предметы снаряжения, вроде якорей и канистр с водой. Внезапно ни с того ни с сего мне пришла в голову одна мысль. Когда я ночью в темноте откачивал воду, вспышки свечения над планширем почти синхронно сопровождались вспышками внутри лодки и в трубе осушительной системы. Я ничего не смыслил в физической природе фосфоресценции, но ведь должна же быть какая то электрическая связь. И похоже, что свечение передавалось снаружи через обшивку внутрь по прямому каналу, и этим каналом служила течь.
Не очень то веря своей догадке, я перестал качать и проследил трубу до заборного отверстия в средней части судна, у левого борта. Здесь я отвернул край тента, свесился через планширь, и у самой ватерлинии моим глазам предстало весьма обнадеживающее зрелище: изрядная вмятина в кожаной обшивке. Плавность обвода нарушала отчетливо видимая оспина, размерами и формой смахивающая на крупный грейпфрут. Волнуясь, я съехал обратно внутрь лодки и принялся растаскивать сложенные в этом месте упаковки с провиантом. Как-только обнажился корпус, увидел ту же вмятину — причину нашей беды: от сильнейшего давления извне втиснутая между двумя шпангоутами кожа лопнула и образовалась щель длиной около десяти сантиметров. Это не был разрез, кожа разорвалась, хотя ее прочность на разрыв составляла две тонны на квадратный дюйм. И стоило "Брендану" накрениться, как через отверстие в трюм врывалась струя морской воды. Торжествуя, я высунул голову из под тента и закричал:
— Великолепные новости. Течь обнаружена. И в таком месте, где мы можем ее заделать.
На обращенных ко мне лицах было написано явное облегчение.
— Заканчивайте завтрак, — продолжал я. — А я пока проверю, нет ли еще пробоин.
После этого я прошел вдоль всего борта, свешиваясь через планширь и осматривая обшивку. За исключением найденного мной прокола кожа была в отличном состоянии. Даже царапин от льда почти не видно. Остальные льдины лишь слегка задевали выпуклый корпус или скользили по шерстяному воску.
Итак, прокол есть. Когда мы попали в тиски между двумя льдинами, удар острым концом или бугром пришелся на относительно широкий просвет между шпангоутами на самом изгибе корпуса. Правда, зато ширина просвета позволяла работать иглой. Джордж и Трондур подошли ко мне.
— Лучше накладывать заплату снаружи, — сказал я. — Давлением воды прижмет ее к корпусу. Подготовим выкройку, потом вырежем заплату и пришьем.
— Придется срезать часть дерева, — заметил Трондур, рассматривая ясеневые шпангоуты.
— Сделаем все, чтобы работать без лишних помех.
— Надену-ка я водонепроницаемый костюм, — заявил Джордж. — Холодновато нам придется.
Он был прав. Три часа трудились Джордж и Трондур в водонепроницаемых костюмах стуча зубами. Сначала вырезали из запасной кожи подходящую заплату, затем Джордж, свесившись через планширь почти к самой воде, прижал ее к обшивке снаружи. Трондур проколол обшивку и заплату шилом и просунул в дырку девятидюймовую иглу с льняной дратвой. Джордж сжал иглу плоскогубцами, подергал и, поднатужившись, вытащил ее с другой стороны, после чего сам вооружился шилом, проколол отверстие снаружи, поводил иглой, нащупывая отверстие, воткнул, и Трондур втащил ее внутрь.