– Он, правда, не такой красивый, как твой, – сказала сестра, – зато можно ручаться, что он именно тот, кто есть.
– Что это значит, Златоглазка? – не поняла её Пушинка.
Златоглазка сделала вид, будто не хочет об этом говорить, но потом, словно невзначай, заметила: насчёт белого гуся возникают сомнения.
– Мы никогда не видели, чтобы белые гуси летали вместе с дикими, – заявили обе сестры. – Скорее всего, он заколдован.
– Да вы что? Он обычный домашний гусь! – воскликнула Пушинка.
– Он носит на себе заколдованного мальчика, – воз-разила Златоглазка. – Вот мы и думаем: может, он и сам заколдован? Ты не боишься, что вдруг твой белый обернётся коршуном?
Златоглазка говорила так убедительно, что бедная Пушинка не на шутку испугалась:
– Этого не может быть; ты нарочно меня пугаешь!
– Я хочу тебе добра, – сказала Златоглазка. – Страшно даже представить, что моя сестра улетит с коршуном. И вот что я придумала: угости белого гусака кореньями, которые я собрала. Если он заколдован, то это сейчас же обнаружится, а если нет, то останется в своём прежнем виде.
Нильс сидел вместе со стаей, слушая разговор Акки со старым гусем, как вдруг к ним подлетела встревоженная Пушинка и воскликнула:
– Мальчик-с-пальчик! Мартин умирает! Это я его погубила!
– Подставляй свою спину, Пушинка, и летим к нему! – крикнул Нильс, не помня себя от страха.
И они полетели; Акка и дикие гуси последовали за ними.
Мартин лежал на земле с закрытыми глазами, дыхание его было тяжёлым и прерывистым.
– Пощекочи ему шею и ударь крепко по спине! – приказала Акка Нильсу.
Мальчик так и сделал: белый гусь закашлялся и выплюнул корешок, застрявший у него в горле.
– Ты ел эти корешки? – указала Акка на остатки кореньев, валявшиеся на земле.
– Да… – едва сумел произнести гусь.
– Твоё счастье, что подавился. Они ядовитые. Стоило их проглотить – и всё, прощайся с жизнью.
– Мне их дала Пушинка, – прошептал белый гусь.
– А мне – сёстры, – сквозь слёзы проговорила Пушинка и рассказала, как всё было.
– Берегись своих сестёр, – предупредила Акка. – Они, похоже, не желают тебе добра.
Но доверчивая молодая гусыня не могла поверить, что кто-то может желать ей зла, и когда Быстрокрылка предложила пойти посмотреть на её жениха, не раздумывая, последовала за ней.
– Конечно, он не так красив, как твой жених, – сказала сестра, – но зато намного храбрее и отважнее.
– Откуда ты знаешь?
– У нас на шхере все птицы встревожены: на рассвете сюда повадился прилетать какой-то хищник и уносить по жертве.
– Что ещё за хищник? – встревожилась Пушинка.
– Никто не знает, – ответила Быстрокрылка. – Никогда раньше таких птиц мы не видели. Но вот что удивительно: на нас, гусей, он не нападает. Вот мой жених и собирается завтра сразиться с разбойником.
– Ну что ж, желаю удачи твоему жениху! – сказала Пушинка.
– Вряд ли он одолеет этого хищника, – горестно вздохнула сестра. – Если б мой гусь был такой же крупный и сильный, как твой, я могла бы ещё надеяться.
– Хочешь, я попрошу Мартина сразиться с тем хищником вместо твоего жениха? – предложила Пушинка.
– Ещё бы, конечно, хочу. Большей услуги ты не могла бы мне оказать!
На следующее утро белый гусь проснулся до восхода солнца, поднялся на скалу и, оглядев окрестности, вскоре увидел крупную птицу, летевшую с запада. Судя по большим и мощным крыльям, их размаху, нетрудно было догадаться, что это орёл. Мартин рассчитывал, что его противником будет сова, но только теперь понял, что сражение может стоить ему жизни, однако и не подумал уклониться от схватки с птицей, пусть и несоизмеримо сильнее его.
Орёл камнем кинулся с высоты вниз и вцепился когтями в чайку, но не успел взлететь со своей добычей: к нему бросился гусь Мартин и крикнул:
– Отпусти её! И больше не смей сюда являться, иначе будешь иметь дело со мной.
– Ты что, спятил?! – опешил орёл. – Твоё счастье, что я не связываюсь с гусями, иначе бы тебе несдобровать.
Решив, что орёл считает ниже своего достоинства биться с ним, Мартин яростно кинулся на него, клюнул в горло и стал бить крыльями. Орёл дал сдачи, хотя и не в полную силу.
Нильс ещё крепко спал, устроившись рядом с дикими гусями, как вдруг услышал голос Пушинки:
– Мальчик-с-пальчик! Проснись! Мартина терзает орёл!
– Подставляй скорее спину, Пушинка! Неси меня к нему! – крикнул Нильс.
Мартин истекал кровью, хотя и продолжал биться. Мальчик не смог бы одолеть орла, и ему ничего не оставалось, кроме как просить помощи.
– Пушинка, позови сюда Акку и диких гусей! – крикнул Нильс. – И поскорее!
Услышав этот клич, орёл сразу утихомирился и спросил:
– Кто-то здесь упомянул Акку?
Увидев мальчика и услышав тревожный гогот молодой гусыни, он взмахнул крыльями.
– Передай Акке, что я не ожидал застать здесь её стаю! – крикнул орёл и быстро скрылся из виду.
Нильс был несколько озадачен и ещё долго смотрел в ту сторону, куда улетел хищник.
Гуси, прежде чем продолжить путь, собирались хорошенько подкрепиться. И пока они щипали траву, к Пушинке приблизилась горная утка.
– Сёстры передают тебе поклон. Они не смеют подойти к диким гусям, но просят напомнить, что ты не можешь улететь, не попрощавшись со старым рыбаком, который любил тебя и всегда угощал крошками.
– Да-да, я часто вспоминала его, – кивнула молодая гусыня.
Однако, напуганная последними событиями, она не решилась пойти одна и попросила Мартина и Нильса проводить её до хижины рыбака, который много лет жил на шхере бок о бок с гусями.
Дверь в его хижине была открыта, и Пушинка вошла, а Нильс и белый гусь остались во дворе, но вскоре услышали призывный клич Акки – старая гусыня давала знать, что пора в дорогу, – и Мартин окликнул подругу. Серая гусыня тут же вышла из хижины, и вот уже стая Акки Кебнекайсе покинула остров.
Гуси долго кружили над шхерами, и Нильс всё чаще оглядывался назад, на молодую гусыню, замыкавшую вереницу. Прежде Пушинка всегда летала легко и бесшумно, а в этот раз громко хлопала крыльями и продвигалась вперёд рывками.
– Акка, обернись! – закричал Нильс, догадавшись, в чём дело. – Посмотри: это не Пушинка! С нами летит Быстрокрылка!
И в этот миг серая гусыня крикнула резким, пронзительным голосом, и все поняли, кто она такая. Акка и другие гуси обернулись к ней, но она, ничуть не смутившись, подлетела к Мартину, схватила клювом Нильса и ринулась прочь.
Над шхерами началась ожесточённая погоня. Быстрокрылка летела вперёд, собрав все свои силы, но дикие гуси её настигали, и надежда спастись таяла с каждой секундой.
Вдруг с моря поднялся белый дымок и раздался выстрел. В пылу преследования гуси не заметили внизу лодку, в которой сидел рыбак.
От выстрела никто не пострадал, но как раз над лодкой Быстрокрылка раскрыла клюв и выронила Нильса в море.
Нильс и старый Клемент
В огромном парке Скансен под Стокгольмом, где было много достопримечательностей, служил сторожем старый Клемент Ларссон. Был он беден и перебрался в Скансен из Хельсингланда, чтобы немного подзаработать на старость. Поначалу он радовался, что теперь его жизнь наладилась – работа не особо трудная, место спокойное, – но со временем затосковал по родным местам да старым друзьям и отводил душу, наигрывая на скрипке незамысловатые мелодии, когда в парке не было посетителей.
В самом начале мая, в субботу, старый Клемент вдруг увидел знакомого рыбака со шхер: парень с перекинутой за спину сетью шёл по дороге.
– Ну и как нынче улов? – попытался завести разговор сторож.
– Сам посмотри, старик: то-то удивишься! – И молодой рыбак протянул сеть Ларссону.
Тот подошёл поближе, заглянул в сеть и в испуге отпрянул.
– Что это? Где ты его нашёл?
Он ещё в детстве слышал от матери, что под полом в их доме живут домовые – крошечные гномы. Мать строго-настрого наказывала детям не шуметь и не кричать, чтобы не сердить маленьких человечков. Конечно, когда стал взрослым, Клемент и думать забыл про эти сказки и вот теперь увидел собственными глазами настоящего гнома.
– Это не я его нашёл, а он – меня, – ответил рыбак. – Рано утром вышел я в море на лодке и на всякий случай захватил с собой ружьё, но не успел отплыть от берега, как увидел диких гусей, которые летели надо мной, отчаянно гогоча. Я выстрелил, но в гуся не попал, зато вот этот свалился в воду рядом с лодкой. Ну я и поймал его голыми руками.
– А ты его, случаем, не ранил? – забеспокоился старый Клемент.
– Да нет, он цел и невредим. Правда, поначалу был вроде как не в себе, и я связал ему руки и ноги бечёвкой, чтобы не вздумал удрать.
Клемент встревожился, услышав рассказ рыбака: сразу вспомнилось всё, что слышал в детстве о гномах: как они мстят своим врагам и обидчикам и как помогают друзьям. А тому, кто пытался удержать гнома в неволе, и вовсе несдобровать.
– Ты бы лучше отпустил его, – посоветовал Клемент парню.
– Да уж и так едва не пришлось, – покачал головой рыбак. – Представь себе: дикие гуси преследовали меня до самого дома и целое утро с криком кружились над шхерой, словно хотели отбить этого малыша. И не только они, а всё птичье племя: чайки, нырки, утки, на которых не стоит и заряда тратить, – высыпало на берег и ну галдеть! А когда я собрался отправиться сюда, они принялись так хлопать крыльями над моей головой, что пришлось вернуться домой. Жена тоже просила меня отпустить его, но я решил, место ему здесь, в Скансене, среди других диковин. А как обмануть птиц, я придумал: поставил на окне маленькую куколку, а малыша завернул в сеть и ушёл. Птицы, похоже, поверили, что это он стоит в окне, и не стали меня преследовать.
– А сам-то он что-нибудь говорит? – спросил сторож.
– Да, вначале всё звал птиц, но мне это было не с руки, и я заткнул ему рот.
– Разве ж можно так с ним обращаться! – воскликнул старик. – Неужто не понимаешь, что это существо из другого мира?!