чай? Что Ян с какого-то бодуна решит перевезти свой бизнес, и хозяева квартиры или новые съемщики обнаружат послание? Ну, допустим, и чо? Нас-то уже тут не будет. И кто из ребят мог так рисковать ради неизвестно чего?
Тут Саша наконец со стоном обмяк и повалился на меня, придавив к полу. Я думал о том, что моя футболка теперь будет выглядеть, как половая тряпка, – собрал ею все барханы пыли, которые лежали под батареей. Дверь в комнату распахнулась, и на пороге замер Ян.
– Какого?!... – у него прям дым из ушей повалил. Пока он нес на Сашу последними словами, я быстренько натянул штаны и поволок рваный мешок к выходу. Дело было, конечно, не во мне, а в том, что Ян, и правда, очень торопился убраться отсюда. И Сашу обыскался.
Меня чуть не пинками спустили с лестницы, запихнули в какой-то фургон, закинули следом манатки, и все – машина рванула с места. Потом я узнал, что такая штука называется автокемпер. Это что-то вроде дома на колесах. Внутри кровати, стол, диваны, даже туалет есть и телек. Остальные ребята уже оккупировали сидяче-лежачие места. Саша уселся рядом с Яном и водителем впереди. Бобик развалился на диване перед ящиком и смотрел свой любимый реслинг. Куда нас везли, конечно, никто не объяснил. Но когда фургон выехал из Берлина на скоростное шоссе, стало ясно, что далеко.
Все места у окон были заняты, и я забился на верхнюю койку. Интересно, а остальные знают про надпись под подоконником? Наверное, да – ведь они же сказали Писателю свое настоящее имя и день рождения. Стоп! Вот я же не знал, а все про меня верно написано. Кому я вообще называл свою фамилию? Кому говорил, когда у меня днюха? Ум-м... выходит, что только Асе. Неужели это она сочинила послание? И у нее смелости на это хватило?! Что, если бы Саша его нашел? Или Ян? Нас бы всех тогда так распидорасили, чтобы виновника обнаружить, мало бы не показалось! И как она про всех все вызнала, а?! Штирлиц, блин, в кудряшках. Жесть, мля.
А вдруг этот ее трюк сработает? Надпись найдут, сообщат копам, а те расспросят хозяев квартиры, соседей... Может, кто запомнил номер автокемпера. И что туда много детей садилось. Светло же было еще. Может, нас всех скоро спасут!
Мне так захотелось поделиться своими мыслями, что я заворочался на постели и чуть не спихнул вниз задрыхшего Баптиста. Собрался уже потрясти его за плечо, но передумал. Что, если кто-то из ребят стукнет Яну, и у Аси потом будут из-за этого проблемы? И раньше случалось, что девчонки и пацаны закладывали друг друга, чтобы скостить свой долг. Дагмар заныкал чаевые. Баптист спрятал косяк за батареей. Кит сосался с Денисом... Знать бы, кто крыса, а кто нет. Но разве тут угадаешь?
В общем, я никому ничего не сказал. А часа через три мы оказались в Гамбурге. Очередная квартира в высотке, двенадцатый этаж, лифт, балкон, на который не разрешалось выходить. Ладно хоть работать пока не заставляли. От безделья мы тупо смотрели фильмы по видаку или истязали древнюю игровую приставку, к которой была только одна игрушка – совершенно затраханная бродилка. Я ждал и надеялся.
Не знаю, откуда, но просочился слух, что Яну пришлось срочно свернуть бизнес в Берлине. Полицаи накрыли один филиал, и кто-то дал показания – то ли один из детей, то ли шофер. Может, хозяин просто решил перестраховаться, свернув контору. А возможно, реально была угроза, что копы распутают весь клубок. Так или иначе, в Гамбурге мы сидели тише воды, ниже травы. Я ждал и надеялся.
Так прошла пара недель, а потом дети стали постепенно исчезать, один за другим. Оставшиеся не могли спать от страха. Кто знает, продал Ян Манюню своим «коллегам» или просто избавился от него, чтобы замести следы? А что хозяин сделал с Диди? Парень ведь уже как-то пытался бежать. Вдруг он был замешан во всей этой полицейской истории? И все равно я еще надеялся.
Наконец в Гамбургской квартире нас осталось всего трое: я, Зоя и Дагмар. И когда за нами снова приехал автокемпер, я понял: никто нас не спасет.
Безопасное место. Дания
Проснувшись, я не сразу сообразил, где нахожусь. Снизу – топчан, сверху – пушистый плед с тиграми. В поле зрения – тесная каморка. Пылесос, швабры, халаты, полки, заставленные всякой всячиной. В окошко под потолком сочится серенький утренний свет. Постепенно в памяти возникла ночная прогулка, закончившаяся в кафе «Мечта». Ага, наверное я в подсобке! А где студент? Не забыл же он меня тут... Хотя рядом с Изабэль и не такое забудешь.
Я свесил ноги с топчана и выбрался из-под пледа. А вот и мои кеды – орудие медленной пытки. От одной мысли о том, что надо впихнуть в них свои мозоли, меня передернуло. Я подобрал обувку с пола и поплелся на поиски Ника и уборной в одних носках. Студент обнаружился за столиком перед баром. Он сидел, уткнувшись в экран ноутбука, и прихлебывал из дымящейся чашки. По витавшему в воздухе аромату я определил крепкий кофе. Так, первая миссия выполнена. Осталась вторая. Найти сортир.
– А где тут туалет?
Ник аж подпрыгнул, чуть не свернув комп на пол.
– Черт, Денис! Ходишь тихо, как привидение. Кстати, а что ты в одних носках?
– Кеды жмут, – пожал я плечами. – Так как насчет туалета? А то я обделаюсь щас.
Конечно, в таком заведении сортир не мог быть обычным. Туалетную бумагу, скажем, пришлось добывать из пасти дракона. А сидушка, стоило опустить на нее зад, начинала мигать разноцветными огнями, как летающая тарелка. Не говоря уже о том, что сам толчок торчал посреди пещеры с сокровищами. Наигравшись со стульчаком, я, зевая, выполз в зал.
– Кофе? – спросил Ник, кивая на возникшую на столе новую чашку и булочку с джемом.
Вот это, блин, сервис. Такое ощущение, что с Ником я только и делаю, что жру. Растолстею так скоро.
– А соку можно? – оборзел я.
Изабэль куда-то исчезла, так что сок мне принес повар-латинос. М-м, любимый апельсиновый.
– Я звонил в полицию.
У меня зубы клацнули – это я укусил мимо булочки.
– Ты же сам просил сделать это как можно скорее, – виновато добавил Ник.
– Угу, – я набил рот булкой. Да, просил, ясен пень. Только все равно как-то не по себе. Может потому, что пути назад теперь нет?
– Нас будут ждать в Национальном Центре Расследований в девять, – студент испытующе посмотрел на меня. – Этот отдел как раз занимается торговлей людьми. Они напрямую сотрудничают с Интерполом.
Жесть, Интерпол! Это что-то такое крутое из боевиков. Кажется. И прямо-таки целый отдел по торговле людьми?
– Денис, – продолжал между тем Ник, ероша и так торчащие кверху волосы, – я должен тебя предупредить, что скорее всего тебя снова задержат. Из-за того инцидента со стрельбой. До выяснения обстоятельств.
Я кивнул. Опять тюряга? Ха, нам не привыкать. Лишь бы копы Яна нашли. И ферму накрыли.
– А у них тут в СИЗО тоже обед из трех блюд?
У студента от удивления аж шевелюра наверх поехала:
– Э-э... Если честно, понятия не имею. Но обещаю проследить, чтобы тебя кормили хорошо.
На этой светлой ноте мы оставили повара закрывать кафе и отправились сдаваться полиции.
В допросной нас ждала целая делегация: тетка-следователь, ее длинный помощник-очкарик плюс еще одна тетка из коммуны, неодобрительно косившаяся на Ников фингал. Мурыжили меня жутко долго – не только потому, что пришлось рассказывать все сначала, но и потому, что половину времени занимал перевод туда-обратно. Не знаю даже, кто из нас больше устал – я или Ник. В начале мои слова копы восприняли довольно скептически. Но когда на стол лег Янов ствол, аккуратно упакованный студентом в прозрачный пластик, тон разговора резко изменился. Следовательша с очкариком сделали стойку и вцепились в меня мертвой хваткой – я только успевал отвечать на сыплющиеся с двух сторон вопросы.
Передо мной выложили туеву хучу фоток всяких мужиков. Ни Яна, ни Саши среди них не оказалось, но я узнал одного клиента, на которого и показал. Пришлось, ясно дело, расписывать, когда, где и как. Не знаю, почему этот бык особенно копов интересовал – может, был он какой-то местной шишкой, и под него копали, а может, маньяком каким. Я за этим фраером ничего особенного не заметил, кроме того, что от него всегда уходил без носков – коллекцию он собирал, с...ка. Я уже заранее к нему надевал самые старые и рваные, а этот урод и тащился – чем грязнее, тем ему больше вставляло. А у Яна фиг потом новых допросишься.
История о носках следовательшу с очкариком улыбнула, а тетка из коммуны начала дергать глазом. Она с самого начала сидела с такой мордой, будто перед ней труп расчленяют, – бледная и задыхающаяся, а теперь по кофточке у нее стали расползаться мокрые круги – из-под мышек.
– Денис, ты поможешь нам составить фоторобот Яна? – перевел мне Ник слова очкастого. – Нам понадобится фото, чтобы объявить его в розыск и отослать запрос интерполу. Мы, конечно, пробьем по фамилии из того паспорта, что ты видел, но, скорее всего, она тоже фальшивая. И еще тебе нужно пройти медосмотр.
– Это еще зачем? – удивился я. – Со мной уже все в порядке. Даже без таблеток.
Ник посовещался со следовательшей и повернулся ко мне:
– Медосмотр поможет определить следы насилия, – он отвел глаза. – Результаты могут быть использованы обвинением в суде. Но ты можешь отказаться, если, – студент снова поднял взгляд и закончил осторожно, – тебе это... ну... Короче, все поймут.
Я нахмурился: чего он там лопочет?
– Так эти самые... следы копы же сфоткали. В Эсбьерге, в СИЗО.
Снова пришлось Нику поработать переводчиком.
– Они пошлют в Эсбьерг запрос, – объяснил студент. – Но на тех фото наверняка только внешние повреждения. А врач может обнаружить внутренние.
Я вспыхнул, как целый коробок спичек. Блин, чего им всем далась моя задница! С другой стороны, какая разница? Все, что могло случиться, уже случилось.
– Питер говорит, – кивнул на очкастого Ник, – что медицинское заключение поможет тебе избежать э-кхм... – студент смущенно откашлялся, – физиологических подробностей, если тебе придется давать показания в суде.