– А как же твое желание быстрее добраться до Аделаиды?
– Зачем? – расстроился Робби. – Разве с нами неинтересно?
– Никогда еще так не веселился, – успокоил его Эйден. – Кстати, хочу научить вас еще одной песне. – Он снова разгладил складки на груди и животе, и снова Куин поймала себя на том, что, замирая, следит за его ладонью. – Может, к лучшему, если я не появлюсь в офисе еще пару дней. – Однако его счастливая улыбка померкла.
Почему? У Куин было несколько соображений, но это не ее проблема. Тут она вспомнила, как Эйден перемахнул через забор и спас Чейза, как стоял, прижимая ребенка к груди, и подумала, что вполне может сделать это своей проблемой.
Позже. На пляже.
– Прекрасная идея.
Эйден усмехнулся. Мальчики завопили от восторга.
Если бы она могла давать им больше радости, приключений, веселья! Куин проглотила комок в горле.
– Решено. А теперь убираем за собой мусор и начинаем паковаться.
По пыльной проселочной дороге они добрались до Кактус-Бич. Куин поразил простиравшийся вокруг ландшафт: скалы, низкий кустарник, мягкие песчаные дюны, насколько хватало глаз. Наконец показался пляж. Все восхищенно затихли.
Длинная полоса белого песка в обрамлении скалистых утесов и бесконечный простор изумрудно-синего моря – безлюдные и бесконечно прекрасные. Мальчики замерли, открыв рот, Эйден улыбался, сложив на груди руки, затаившая дыхание Куин наконец выдохнула.
– Здесь самые высокие волны. Для серферов нет лучшего места, – заметил Эйден.
– Жаль, что у тебя нет с собой доски.
Он покачал головой:
– Не имеет значения. Главное, что я здесь.
Робби и Чейз наконец вышли из ступора и в нетерпении теребили Куин:
– Можно, мам, можно?
Утром в мотеле Пенонга она уже щедро намазала их средством от солнечных ожогов: несмотря на раннюю осень, солнце жарило по-летнему. Море в этот день было относительно спокойным.
– Ладно, снимайте майки и вперед.
Ребята бросились к воде. Куин видела, что Эйдену не терпится присоединиться к ним, но он терпеливо ждал, пока она найдет подходящее место, разложит сумки с приготовленной на целый день едой: сэндвичами, сыром, фруктами, водой. Она игриво подтолкнула его:
– Иди, не теряй время.
Сердце дрогнуло от его улыбки, а когда он стянул футболку, обнажив великолепное, тренированное тело, Куин прижала ладони к пылающим щекам. Спохватившись, она быстро спрятала руки за спину и притворилась, будто разминает поясницу в надежде, что он не заметил ее пунцовый румянец, смущение… и вожделение во взгляде. Эйден стоял, подставив плечи теплому ветру. Куин заставила себя отвести глаза, с трудом борясь с желанием дотронуться до него. Его кожа была удивительно светлой для этого времени года, почти не тронутой солнцем. Интересно, сколько времени Эйден проводит в офисе? Наверное, не меньше сорока восьми часов в неделю. Пусть у него прекрасное тело, и сам он как человек несравнимо лучше тех, кого ей доводилось встречать, но его образ жизни неприемлем для нее. Неужели кто-то захочет встречаться с таким мужчиной? У него никогда не будет времени на неторопливый секс или задушевные беседы. Для него важнее карьера, статус, деньги – то, что ей безразлично.
Эйден сделал шаг к воде.
– Ты намазался защитным лосьоном? – Куин прикусила губу. Вряд ли человек, который собирался вылететь домой из Перта, имел при себе средство от загара.
Эйден обернулся с ленивой усмешкой. В мыслях она уже медленно втирала маслянистую жидкость в его плечи, грудь, живот… Она стряхнула наваждение и небрежным жестом бросила ему флакон.
– Ты идешь? – спросил Эйден, возвращая лосьон.
Он не смог дотянуться до спины, но какое ей дело?
Вздохнув, Куин налила в ладонь немного жидкости. Ей не нужен в машине попутчик с солнечными ожогами. Уверенным жестом, насколько могла хладнокровно, она натерла ему спину, повторяя в уме периодическую таблицу Менделеева.
– Натереть тебя?
Куин резко завернула пробку флакона.
– Спасибо. Робби с Чейзом мне уже помогли.
– Так ты идешь?
Куин поймала себя на том, что не перестает кусать губы.
– Через пару минут.
Она не могла объяснить, почему не может сбросить платье и предстать перед ним в купальном костюме. Она – мать. На ней лежит огромная ответственность. Прошло время, когда эмоции заставляли ее действовать импульсивно! Куин решительно спустилась к воде, чтобы присматривать за сыновьями.
Наконец она все-таки сняла платье и бросила на песок. Смеясь и плескаясь с мальчиками, она на время забыла обо всем. У Чейза еще не было уверенности Робби, но он умолял мать зайти с ним поглубже в воду. Робби тоже рвался на глубину. Куин не могла рисковать: если что-то случится, ей не справиться с двумя подростками одновременно. Вдруг рядом возник Эйден с легкой улыбкой и смешинками в глазах.
– Эй, Робби. Хочешь, научу серфингу на животе?
– Да!
Они все вместе пересекли полосу прибоя. Морская вода снимала усталость, накопившуюся за несколько дней путешествия. Куин учила Чейза плавать. Через некоторое время она взглянула на Робби и Эйдена. Оба смеялись. Ее старший сын расцвел под заботливой опекой Эйдена. Он ловил малейшее проявление интереса к себе. Для ее старшего сына Эйден превращался в объект поклонения. Робби громко смеялся, забыв привычную сдержанность, и не сводил восхищенного взгляда со своего героя.
У Куин кольнуло сердце, на глаза навернулись слезы. Она знала, как недоставало Робби ощущения мужской солидарности. Если бы Филипп проводил больше времени с сыновьями!
– Мама, пойдем прыгать через волны, – дернул ее за руку Чейз.
– Пойдем.
Черт возьми! Почему она не может заменить своим мальчикам и мать, и отца? Они не должны испытывать недостатка ни в чем. Если бы у нее хватало сил!
– Ты в порядке?
Она подпрыгнула, обнаружив, что Эйден стоит рядом и, прищурив глаза, смотрит на нее. Оба мальчика были неподалеку.
– Все отлично.
– Не уверен, – усмехнулся он.
Куин подавила стон. Надо быть осторожнее, иначе она сама рискует получить комплекс поклонения герою.
Робби настоял на том, чтобы сидеть за обедом рядом с Эйденом, не хотел надевать майку, пока не оделся Эйден.
Эйден очень нравился Куин, но она опасалась, что Робби слишком привяжется к новому другу. Когда путешествие закончится, они расстанутся и больше никогда не увидят своего попутчика. Занятый укреплением политической карьеры и социального статуса, Эйден вряд ли найдет в своем напряженном графике время для занятий серфингом с подростком.
Куин откинулась назад и надкусила яблоко.
– Мы должны извлечь максимум из общения с тобой в оставшееся время, Эйден. Через два дня будем в Аделаиде.
Робби непонимающе переводил глаза с матери на Эйдена:
– Что будет в Аделаиде?
– Забастовка авиадиспетчеров кончилась. Эйден, вероятно, вернется в Сидней на самолете.
– Мы довезем его на машине.
– Мы можем, конечно… – Ей с трудом удавалось сохранять на лице улыбку. – Но это займет несколько дней. Эйден спешит вернуться на работу.
Эйден смотрел на нее так, словно она дала ему пощечину. Ох, как же Куин хотелось обнять его!
– Он может приехать навестить нас у тети Мары.
– Конечно. Как только выберет время.
Лицо Робби вытянулось. Он явно вспомнил бесконечные отговорки отца. Бедный ребенок. Куин хотела утешить его тоже, но знала, что это не поможет.
– Эй, кто хочет исследовать озерца в дальних скалах?
Оба мальчика вскочили и побежали вперед. Куин собрала остатки еды.
– Не можешь дождаться, когда избавишься от меня?
Откровенный вопрос застал ее врасплох.
– Что ты! Нет, конечно. – Она схватила его за руку. Призрак Аделаиды нависал грозной тучей. – Не знаю, заметил ли ты, но для Робби ты становишься кумиром.
– Я… – заморгал Эйден.
– По отношению к нему ты великолепен. Прошу тебя, продолжай… – Она смущенно разжала пальцы, отпуская его руку.
– Но?
– Не знаю. Мне не приходилось еще с этим сталкиваться. Думаю, он должен привыкнуть к мысли, что ты уйдешь.
В этот день все складывалось на редкость удачно, и Эйден не был готов к такому разговору. Он запустил пятерню в волосы.
– Я ничего не смыслю, – он махнул в сторону Робби, – в детях.
– Иногда я сама теряюсь.
– А где же их отец?
– Сейчас в Лондоне, но большую часть времени – в Сиднее. Он почти не общается с сыновьями. – Куин старалась не выдать злости.
Эйден произнес такое витиеватое ругательство в адрес Филиппа, что Куин поперхнулась:
– Можно и так сказать.
– Извини.
– Не стоит извиняться. Он утверждал, что до Перта очень долго добираться. Теперь, когда мы будем жить в двух часах езды от Сиднея, надеюсь, он будет проводить больше времени с мальчиками. Они ждут его.
Эйден сверлил ее янтарными глазами.
– Это и есть настоящая причина переезда? – Он не скрывал изумления.
Куин сморщила нос. Не совсем так. Ну и что?
– Причин достаточно.
– Скажи правду. – Он повернул ее к себе, встряхнул за плечи и посмотрел с таким сочувствием, что Куин чуть не разревелась.
Совладав с собой, она осторожно выскользнула из его рук.
– Знаешь, что меня бесит? Наше общество до сих пор свысока смотрит на одиноких матерей и считает, что они думают только о том, как бы урвать побольше. Филипп платит алименты – это правда. Когда он ушел, я не хотела даже слышать о нем, но решение зависело не от меня. Я не имею права ставить свою гордость выше интересов детей. – Куин из-под ладони посмотрела на мальчишек, которые неподалеку исследовали каменные россыпи. – Я согласна с мнением, что, лишая детей финансовой поддержки отца, женщина подвергает риску их будущее.
– Ты чувствуешь себя в долгу перед Филиппом?
– Нет, я в долгу перед Робби и Чейзом и обязана позаботиться о том, чтобы они ни в чем не нуждались. – Правда, им уже не хватало отца.
– По моему мнению, в большинстве случаев именно женщина, которая одна воспитывает детей, приносит настоящую жертву. – Эйден смотрел на нее с мягкой улыбкой. – Ты удивительная, ты восхищаешь меня.