– Значит, выбор хорошей школы, занятия спортом, уроки музыки, путешествия ничего не значат?
– Заслуживают благодарности, но не более. И уж никак не обязывают тебя прожить жизнь по их указке. Заботливые родители воспитывают в детях силу и упорство в выборе собственного пути.
– Считаешь меня слабым?
– Нет! Но думаю, что горе и беспокойство о матери лишили тебя способности трезво мыслить.
– Хочешь знать мое мнение? Твои выводы ошибочны. Они основаны на личных отношениях с твоими родителями.
Куин старалась сохранять спокойствие.
– Думаешь, жертвуя собой, ты подаешь хороший пример сыновьям? Хочешь показать им, что можно всю жизнь заниматься нелюбимым делом только для того, чтобы оплачивать счета? Никаких амбиций?
Куин не верила своим ушам.
– Почему ты не хочешь поступить в университет? Боишься стать такой, как твои родители?
Она вскочила:
– Этого никогда не случится!
Эйден тоже поднялся:
– Или же то, что они сказали девять лет назад, так задело тебя?
– Они были уверены, что мы пропадем. Но я не считаю свою жизнь загубленной. – Впрочем, у Филиппа было другое мнение.
– Однако твой путь не усыпан розами.
Куин вздернула подбородок:
– Я не жалуюсь.
Эйден посмотрел на нее долгим взглядом и тихо выругался.
– Извини. Мне не следовало этого говорить.
– А я не жалею о том, что сказала.
Страх охватил Эйдена. Их прощание должно было быть совершенно другим! Куин растеряна, и в этом нет ничего удивительного. В конце концов, она мать-одиночка, отвечающая за жизнь двоих сыновей. А тут еще встреча с его матерью.
Они провели вместе восемь… девять дней – странное, очень насыщенное время, словно выпавшее из реальности. Однако все коренным образом переменилось. Эйден готов признать, что в прошедшие несколько месяцев рассудок изменил ему. Пожалуй, разлука пойдет на пользу обоим. Ему надо очень серьезно подумать. Тем не менее он не собирался отпускать Куин, не взяв с нее слово, что они снова встретятся.
– Можно мне навестить тебя и мальчиков, когда вы устроитесь?
Он видел, что Куин уже готовилась отказать ему, но в комнату влетел Чейз. Он обнял мать и взглянул на Эйдена:
– Вчера мы так здорово провели вечер с Холли. Можно мы задержимся еще на один день? Мне нравится Аделаида!
Куин рассмеялась:
– Я так и думала, но сегодня мы отправимся в путь, приятель.
Чейз обиженно надул губы. Его лицо стало серьезным.
– Ты правда не поедешь дальше с нами, Эйден?
Куин словно окаменела. Оба понимали, что Чейз дал ему прекрасный шанс внедриться в компанию и занять свое место в грузовичке. Один взгляд на Куин подсказал, что она не оценит этого коварства. Эйден наклонился к Чейзу:
– Сожалею, но мне придется вернуться на работу. Я никогда не забуду прекрасные дни, которые провел с вами, ребята.
У Чейза задрожал подбородок. Эйден быстро вынул из бумажника визитную карточку:
– Видишь номер телефона? Как насчет того, чтобы позвонить мне вечером и рассказать, как вы доехали?
У Чейза округлились глаза. Он заулыбался:
– Конечно!
Куин тоже осторожно улыбнулась. Эйден был благодарен ей даже за такую малость. Он выпрямился и заметил в дверях Робби, мрачно наблюдавшего за ними. Как долго мальчик стоял там?
– Привет, дружище.
Робби не ответил.
– Очень жаль покидать корабль, ребята, но сегодня мне надо вернуться в Сидней. Я буду скучать без вас, друзья.
Когда Робби заплакал, Эйден не удержался, подхватил ребенка на руки и отнес на постель Куин. Блеск в ее глазах говорил о том, что она тоже готова расплакаться. Чейз прижался лицом к ее бедру.
– Мальчики не должны плакать, правда? – пробормотал Робби, немного успокаиваясь.
– Почему это не должны? – Эйден взглянул на Куин. Она рассердится, если он выскажет свое мнение, но… Да и черт с ним! Он посмотрел на обоих ребят. – Чейз, иди сюда. Хочу открыть вам маленький секрет.
Чейз вскарабкался на постель и устроился рядом с братом.
Куин насторожилась.
– Всегда можно поплакать с мамой – пожалуй, во всем мире она лучше всего подходит для этого. Уверен, с тетей Марой тоже можно.
– С ней можно, – подтвердил Робби. – Как и с тобой.
Это был самый странный комплимент в его жизни, но Эйден поймал себя на том, что улыбается от гордости.
– Так в чем секрет? – напомнил Чейз.
Эйден спохватился:
– Хоть это несправедливо, но жизнь будет легче, если вы не будете показывать слез друзьям в школе. То, что можно девочкам, неуместно для мальчиков.
Чейз повернулся к Робби:
– Правда?
Робби кусал губу.
– Думаю, да, что бы ни говорили другие.
– Эйден! – Куин сверкнула глазами.
Мужчина пожал плечами:
– Согласен, что несправедливо, но это правда. Не хочу, чтобы у них были проблемы в школе.
Куин приоткрыла губы, и Эйдена охватила волна желания. Он скрипнул зубами и поспешил загладить неловкость:
– Знаете, друзья, ничего страшного, если кто-то заплачет, но не стоит за это дразнить человека. Более того, – Эйден посмотрел в глаза Робби, – надо заступиться за него.
– Иногда это трудно, – задумчиво почесал нос Робби.
– Согласен, – вздохнул Эйден. – Поступать правильно бывает нелегко.
Впрочем, как выяснилось, быть родителем тоже нелегко. Занятие не для слабонервных. Потруднее, чем провести день на пляже или сходить с детьми в зоопарк. Кстати… Эйден поймал взгляд Куин. Он не воспользовался шансом, который дал ему Чейз, но… Куин прищурила глаза, словно ожидая подвоха. Ей не понравится то, что он собирался сказать.
– Робби и Чейз, помните, я обещал отвести вас в зоопарк в Сиднее?
Оба радостно закивали.
– Как насчет следующей субботы? – Он посчитал, что с сегодняшнего понедельника до четверга у Куин будет достаточно времени, чтобы добраться до места назначения.
Мальчики спрыгнули с кровати и завопили от восторга. Куин сделала слабую попытку запротестовать:
– Но… мы только что провели день в зоопарке.
– Слишком много зоопарка не бывает, Куин, – усмехнулся Эйден.
Сдвинув брови, она погрозила ему пальцем:
– Ты…
Эйден поймал ее ладонь и прижал к губам. Жилка у основания ее шеи затрепетала, и он вздрогнул от нахлынувшего желания. Пора уходить.
– В субботу родители отмечают юбилей. Прошу тебя пойти со мной.
Куин закусила губу: она явно колебалась.
– Мы забронируем комнаты в мотеле. Можно куда-нибудь сводить ребят в воскресенье утром до отъезда.
– Соглашайся, мама, – выдохнул Робби.
Эйден не отпускал ее руку в ожидании ответа. Куин переминалась с ноги на ногу.
– Мальчикам было хорошо с тобой.
Ей тоже было бы хорошо с ним, если бы она позволила. Будто прочитав его мысли, Куин залилась краской и наконец кивнула:
– Поход в зоопарк… звучит заманчиво.
– Обещаю, что юбилей тоже не разочарует тебя, – заверил Эйден.
К субботе он примет решение оставить Куин или бороться за нее.
Разговор предстоял сложный, но Куин права: прожить жизнь за Дэниела не получится. Никому не станет легче.
– Что значит – не хочешь быть политиком? Ты сам решил занять место Дэниела. Я не позволю тебе совершить предательство! – Его мать дрожала от гнева.
– Но тебя вполне устроит, если я буду несчастлив?
Она замерла, глядя ему в глаза. Эйдену было безумно жаль ее, ведь он любил их всех: мать, отца… Дэнни.
И Куин?
Она понимала его и боролась за него. От ее смеха в его жизни снова засияло солнце. Может быть, они корабли в море, но ему не хотелось в это верить.
– Эйден!
Голос матери звучал резко. Он вздохнул. Ему предстоит отстоять право на собственную жизнь, или он не достоин Куин.
– Занять место Дэнни меня попросил отец.
Мать медленно выпрямила спину.
– Почему? – почти прохрипела она.
– Думал, это даст тебе силы… жить дальше.
Ее глаза наполнились слезами. Сердце Эйдена дрогнуло.
– Я согласился, потому что люблю вас обоих, и готов был на любые жертвы, чтобы заполнить страшную пустоту, образовавшуюся после его ухода. Но я не Дэнни и никогда им не стану. Никто не сможет восполнить эту утрату.
– И на основании этого ты готов предать смысл его жизни?
Эйден поднял голову:
– Смысл его жизни не в политической карьере. – Он посмотрел на мать долгим взглядом. – Ты можешь вспомнить, когда я последний раз выходил на доске в море?
Она нетерпеливо махнула рукой:
– Пора повзрослеть, Эйден. Забудь о детских забавах.
– Дэнни не забывал.
– Он все бросил…
– В прошлом сезоне он не пропустил ни одного футбольного матча любимого клуба. – Эйден улыбнулся. – Он ходил на стадион, а вам с отцом говорил, что у него рабочие встречи. Настоящий болельщик.
Мать недоверчиво смотрела на него. Эйден присел рядом с ней.
– Смысл существования Дэнни не в политике, а в его любви к жизни, которую он пробуждал в каждом, с кем встречался. Он поощрял мое увлечение серфингом, игру отца в гольф, твой книжный клуб. Ему бы не понравилось, что ты сидишь в четырех стенах, замкнувшись в своем горе. Дэнни хотел, чтобы ты радовалась жизни и делила эту радость с окружающими, как это делал он сам.
– Думаешь, все так просто? Полагаешь, что мать может сделать… вот так? – Она вскочила и щелкнула пальцами.
Эйден уронил голову на руки. Его отношения с Куин причинят матери еще больше боли. Вправе ли он так жестоко обойтись с ней сейчас?
– Я понимаю, что ты никогда не любила меня так, как старшего сына, но…
Она резко развернулась к нему:
– У нас с отцом не было любимчиков!
– Дэнни олицетворял все, что ты хотела видеть в сыне. Твой золотой мальчик. Не хочу быть жестоким, ведь я любил Дэнни, но его жизнь не дороже моей.
Словно во сне, она протянула руку и коснулась его.
– Мне и в голову не приходило. Почему ты раньше не говорил?
Эйден пожал плечами.
– Глупый мальчишка, ты должен был сказать! – Глаза матери сверкали, голос дрожал. – Твоя чертова сдержанность, Эйден! Дэнни всегда был открытым и ласковым. Его легко было любить, потому что он отвечал взаимностью. Через твою же стену отчуждения невозможно пробиться. Понимаю, почему ты считал Дэнни моим любимцем, но, поверь, ты ошибался.