ли реальностью. Небо затянулось тучами, а белый снег стал падал на красную растительность. Я не могу описать, как это было прекрасно. Сверху листья сверкали белизной и были украшены изящными снежными кристаллами, а внизу проявлялось их красноватое сияние.
– Этот снегопад похож, – сказал я ему, – на то, что я часто видел в земную зиму в Северной Европе. Если бы не румяная листва, это могло бы быть почти земной картиной.
– Да, – ответил он, – я был готов к такому наблюдению. Два мира очень похожи почти во всем – в количестве выпавшего снега, в летнем солнце и зимнем холоде, в распределении суши и воды на континенты и моря, на острова и озера. Мы даже думаем, что иногда можем проследить сходство северной части одного из полушарий Земли с нашим миром.
– Вы имеете в виду и озерные районы Соединенных Штатов и Канады в Северной Америке. Действительно, конфигурация страны там очень похожа на то, что мы видим на Марсе.
Тем временем снег падал все сильнее и сильнее. Мой проводник привел меня в укрытие, образованное скалами, и здесь мы переждали снегопад.
– Вы говорили о ваших континентах и островах, которыми покрыт ваш мир. Скажи мне, как я могу увидеть их и обойти вашу планету, как я обошел Землю? Вы советуете мне хранить тайну, но я боюсь, что моей маскировки не хватит, чтобы сделать то, что мне удалось благополучно сделать на Земле. Одна только разница в размерах делает это неосуществимым.
– Я думаю, мы сможем это сделать, но ты должен пойти со мной. Выслушай мое предложение. Когда мы достигнем Города Вод, если ты захочешь, мы можем вместе сесть на маленький электрический корабль нашей коммуны, который есть в моем распоряжении. Я легко могу сам управлять им в любом море и порту.
– Возможно ли это? Может ли марсианин один, с единственным спутником, обогнуть на судне весь свой мир? Ни один человек еще не пытался совершить такой подвиг. Это почти невозможно.
– Вы забываете, – сказал мой спутник, – что условия плавания совершенно иные, чем те, с которыми люди столкнулись бы на Земле. Наши океаны не так обширны, от берега до берега не так далеко, наши электрические корабли прекрасно сконструированы, чтобы дать полную власть над природными силами; нам достаточно соединить или разъединить провод, чтобы создать или погасить огромную силу, а электричество, как вы знаете, является ключевой силой, главной силой нашей солнечной системы. Владея этой силой на своем маленьком суденышке, я могу отправиться в любую точку планеты и сделать все, что угодно.
Мы дошли до навеса рядом с железной дорогой из полированной стали. Из ангара он вывел электромобиль и, сев в него, велел мне сделать то же самое. Он коснулся электродвигателя, и мы помчались через лес.
Глава V. Столица океана
В конце концов мы подъехали к горному склону, к которому, среди скал, утесов и густых лесов, мчался наш электромобиль. Вдруг за поворотом дороги перед моими глазами открылась странная картина, которую я постараюсь описать земными словами. Перед нами лежала обширная равнина, простиравшаяся в сторону зеленого моря, которое вы называете океаном Деларю. Поверхность ее не была полностью красная, но испещренной большими белыми пятнами блестящего металла, который сверкал на солнце, и высокими шпилями и башнями, украшавшими простор. Над ним тянулись, словно паутина, множество длинных линий висячих железных дорог, пересекающихся и перекрещивающихся друг с другом, опирающихся на огромные столбы и массивные башни. Равнина простиралась на двадцать миль или даже больше, с одной стороны погружаясь в горизонт, а с другой – ограничиваясь горами и зеленым морем.
– Это ваша столица Океана, о которой вы говорили? – спросил я.
– Да, – ответил он. – Здесь столица морей, но у нас есть несколько других городов, таких же огромных, как этот, и еще более прекрасных. Столицу Ученых ты увидишь на великом северном континенте. Четыре столицы четырех континентов каждая столь же велика, как эта.
– Самый огромный город из всех, что я видел, – сказал я, – находится на Земле. Это также в некотором смысле столица океана, центр земной торговли. В нем живут четыре миллиона человек. Каково население вашего города?
– Более пяти миллионов.
– Но они расселены на огромной территории, гораздо более обширной, чем тот огромный город на Земле.
– Возможно, это так, но вы видите, что мы не создаем тесноту для наших людей. В каждом из двадцати районов этого великого города есть общественный парк и сады для здоровья и удовольствия горожан, чтобы дать им возможность общаться с природой даже в городе, что является правом каждого живого существа. Каждое жилище изолировано от других, чтобы избежать пожара и обеспечить свежий воздух. Каждая улица засажена деревьями. Как вы видите, город простирается на огромную территорию. Но, смотрите! Мы проходим мимо его границ, древних укреплений, возведенных во времена войны.
Мы подошли к мощной стене, почти горному кряжу, высеченному в причудливом стиле, с треугольными башнями, на которых все еще стояли диковинные орудия войны, выглядевшие изношенными от старости и разваливающимися на куски.
– Они остались как память о прошлых временах. Мы ничего не уничтожаем из произведений древности, но сейчас это всего лишь диковинки, полезные для напоминания нам об ошибках наших предков и для того, чтобы предупредить нас о необходимости следовать лучшими путями. Сколько тысяч людей было отправлено в вечность на этих стенах и перед ними! Но теперь все кончено. Война никогда не вернется.
Мы перевалили через хребет, а затем по висячей дороге пронеслись над городом, как по рельсам. Под нашими ногами были гроздья башен и тысячи сверкающих металлических крыш, в основном куполообразных, и диковинные сады, полные деревьев всех форм. Некоторые сады располагались на крышах или на фасадах домов и были полны цветов, а между несколькими башнями висели массивные цепи, с которых то тут, то там свисали корзины с ползучими растениями всех оттенков, которые доносили до нас свое благоухание. Это была прекрасная картина со множеством цветов и форм, где искусство использовало природу для своих целей; и природа в этом мире так же прекрасна, как и на Земле, или даже почти как у нас, хотя и совершенно иная. Цвета были более насыщенными и сияющими, и менее нежными. Но все равно они были великолепны – глубокий малиновый, насыщенный коричневый, темно-пурпурный, густая зелень. Воздух казался полным висячих садов цветов и растений, под которыми, как сквозь сетку, виднелись многообразные крыши домов, башни и шпили общественных зданий всех видов.
– Это похоже на земной город, – сказал я своему спутнику, – но гораздо более великолепный. Париж люди считают своим лучшим городом, но Париж – ничто по сравнению с этим.
Мы остановились у одной из башен, а затем вышли из машины. Мы спустились по лестнице в город. Улица была широкой, но затененной от солнечного света длинными аллеями краснолистных деревьев – или, скорее, растений, потому что это были не деревья, в земном понимании, а часть архитектуры растительного происхождения; их огромные листья раскинулись над дорогой, и солнечный свет сиял сквозь них кроваво-красными оттенками. Это была такая сцена, что некоторые люди чуть не сошли бы с ума, находясь в этом ярком сиянии, и все же она была великолепна в своем очаровании.
По дороге, сделанной частично из блестящего металла, частично из камней, выложенных мозаичным рисунком и отполированных, передвигалось множество марсиан, одни на машинах, другие пешком. Их машины были электрическими, так как они широко используют главную силу природы и по своему желанию вызывают меньшие и низшие силы, такие как тепло, движение, магнетизм. Электрические вагоны сновали туда-сюда по металлическим рельсам, их фиолетовые искры вылетали из электроконденсаторов, меняя своими стремительными движениями картину сверкающего великолепия. Все вокруг светилось, двигалось и звенело – почти такой же контраст с мягким, приятным спокойствием наших городов, как и с оживленным, но печальным и мрачным тоном ваших. И все же в этом было что-то восхитительное. и я легко могу представить, как те, кто привык к такому миру и приспособлен к нему, могли получать огромное удовольствие от существования в такой радостной обстановке.
Мы вошли через массивную арочную дверь в прекрасный вестибюль, освещенный цветными окнами. Затем мы прошли в комнату, где на ковре лежал огромный и величественный марсианин почтенного возраста, закутанный в огромный плащ. Я заметил, что эти марсиане демонстрируют свою львиную натуру, лежа на земле – так сказать, скрючившись. Человек сидит, поскольку он связан с млекопитающими, или обезьянами, но марсиане, отдыхая, ложатся или скрючиваются, как львы на полу. Я был представлен своему странному хозяину, которому в нескольких словах поведал свою тайну. Он выразил удивление тем, что существо из нашего светлого мира пересекло огромную пропасть космоса. Когда я показал ему, каков я на самом деле, и сбросил маскировку, он задал мне множество вопросов, предварительно предупредив, что я должен отвечать ему только на те вопросы, о которых разрешено говорить. Он также много расспрашивал о Земле и несколько часов развлекал меня беседой. Затем он благословил меня и пожелал мне всяческих успехов, но убедительно попросил меня не раскрывать себя и не позволять, чтобы моя тайна была раскрыта.
Близился вечер, и мы снова вышли на оживленные улицы города. Со всех сторон сияли электрические фонари, освещая сочную красную листву и купола домов. В конце концов мы подошли к воде. На зеленых волнах плавали многие тысячи больших судов изящной формы. Мой проводник подвел меня к небольшому кораблю, стоявшему недалеко от берега. Мы сели на него в одиночестве. Через несколько минут с носа корабля раздался электрический сигнал, и мы вышли в океан Деларю. Вскоре огни океанского города померкли вдали, и вокруг нас было только море, вздымающееся волнами, совсем как земной океан. Над головой были те же звезды, которые вы знаете, а обе луны в ту ночь сияли вместе над водой. Мы были одни на нашем маленьком электрическом корабле.