Так же и с жизнью. Мы не видели никаких по-настоящему новых форм жизни. Даже на вашей Земле они прослеживаются, хотя часто несовершенны и мало развиты. Поскольку миры были одинаковыми или почти одинаковыми по металлическим элементам, сферической форме, движению, атмосферам, гравитации, электричеству, то и жизненная сила на их поверхностях была одинаковой.
Титан и Мимас
Наконец мы оказались в пределах влияния великого мира с кольцами и почувствовали, как мы устремляемся к нему под действием могучей силы гравитации. Как три огромные радуги в звездном небе появились гигантские кольца – огромные следы туманной материи, отброшенные планетой в ее стремительном вихре.
– Такие кольца, как эти, – сказал Арауниэль, – были, вероятно, когда-то вокруг всех внешних планет. Вокруг Юпитера, где четыре луны все еще напоминают нам о них, вокруг маленького Марса, когда Деймос и Фобос были в стадии формирования, вокруг Земли, когда Луна была выброшена в космос в палеозойские времена. Все они когда-то были кольцевыми мирами, но прошли эту стадию своего существования. И все же здесь мы имеем очень древний мир, все еще сохраняющий кольцевую форму благодаря присущей ему силе, – последний реликт первобытной стадии существования мира.
Когда мы устремились вперед, мы почувствовали, как сила притяжения уводит нас от нашего дальнейшего курса. Мы отклонялись в сторону одного из малых миров, которые вращались вокруг этой большой кольцевой системы. Это был главный из них – спутник, который вы называете Титаном, величайший из спутников нашей Солнечной системы, больше самого Меркурия. Мы летели дальше, дальше, к этому меньшему миру, достойному быть спутником великого Солнца, но теперь ставшему спутником Сатурна.
– Давайте отдохнем на одной из гор, – сказал Арауниэль, – и посмотрим на эту удивительную систему – миниатюру нашей собственной великой Солнечной системы, с огромным миром в качестве малого солнца, вокруг которого вращаются эти восемь миров, а три кольца вокруг его поверхности обозначают то, что когда-то окружало в меньшем масштабе Землю и Марс.
Мы полетели дальше к этой луне, не намного меньше самой Земли. Под ее облаками далеко-далеко простирались континенты и океаны.
Это был странный мир – примитивно сформированный, несовершенный в развитии. Я не могу описать всех чудес, которые мы там увидели. Чудеса его небес были велики, а чудеса его поверхности еще больше. Это был мир двойных солнц – одно, славное Солнце, сияющее сейчас, с лучами гораздо более слабыми, чем те, которые вы видите в арктических областях Земли. другое – великое кольцеобразное солнце Сатурн, гораздо большее и величественное, с его тройными стенами света, опоясывающими его, как огромную цитадель, заключенную в тройные линии укреплений. Там же были видны семь спутников-сестер, которые следовали за ним, как семь больших планет, а за ними – планеты, которые мы привыкли видеть в небесах, и наш собственный мир и Земля, исчезающие вдали. Но все они были неразличимы по сравнению с великой системой Сатурна вокруг нас.
Мы покинули этот гигантский спутник до того, как Титан сделал четверть оборота вокруг своей планеты – огромного мира с кольцами, – и погрузились в саму систему, проходя мимо четырех лун – Реи, Дионы, Тетиса и Энцелада, – пока не прибыли в маленький мир Мимас, где мы снова отдохнули.
Я не могу описать странные особенности Мимаса. Земными словами можно описать только земные вещи, или, в лучшем случае, только природные, схожие с земными. Но здесь были другие формы развития, другие условия жизни и другие результаты, чем на Земле. И все же, как минералы того мира были во многом такими же, как у нас и у вас, хотя и в довольно странных сочетаниях, так и элементы жизни были примерно такими же, хотя и, из-за тусклого, несовершенного света, менее развитыми в своих высших проявлениях. Однако была одна особенность, которую я еще не отметил: высшие живые существа того мира не ходили, как животные преобладающего типа жизни на Земле или Марсе, не летали, как мы в плотной атмосфере нашего славного горного мира, не были прикованы к глубине, как огромные существа планеты-гиганта, а пружинили. Я спросил Арауниэля, почему так происходит.
– Это эффект гравитации. Разве ты не чувствуешь, насколько ты легок? Видишь ли, в этом мире действуют две силы – умеренное притяжение Мимаса и менее сильная, но все же ощутимая сила притяжения Сатурна. Одно притяжение частично нейтрализует другое. Поэтому при небольшом усилии эти существа прыгают, – им не нужно ни ходить, ни летать, небольшое их усилие преодолевает тяготение. Здесь, практически, все вещи принадлежат двум мирам – маленькому спутнику, на котором они обитают, и могучей планете, похожей на гигантский шар (во много раз больше солнца на нашем небосклоне), над ними.
Вечера в этом маленьком мире были удивительно славными. Там по небу вечно катились огромный шар и три его кольца, и семь лун-сестер, постоянно меняющих свои фазы.
Казалось, здесь нет ничего, что могло бы задержать нас, кроме интереса, в этом мире не было ничего прекрасного и возвышенного, только причудливые и странные вещи. Однако небеса над головой и происходящие в них изменения были прекрасны. Поэтому мы отдыхали на горе, вдали от низших проявлений жизни, наполнявших равнины, – этих странных существ, которые, казалось, без особых усилий поднимались с поверхности и прыгали, куда им вздумается.
****
Я не могу полностью описать наше последнее путешествие в царство Сатурна – путешествие от Мимаса к самой огромной центральной сфере. Мы не видели ничего более величественного и внушающего благоговение, чем эти гигантские кольца. Приближение к внешнему кольцу сопровождалось торжественным чувством. Мы специально приблизились к нему, но по мере нашего приближения его твердый вид растворялся. На его поверхности то тут, то там появлялись выбоины, и то, что на расстоянии казалось твердым, явно состояло из миллионов фрагментов материи, миллионы метеоров проносились вперед многочисленными потоками. Если и есть на Земле что-то, с чем я мог бы сравнить это, так это Озеро Тысячи Островов, только острова были не скалами, поднимающимися из воды, а сияющими метеорами в пространстве, и среда, в которой они плавали, была космосом, а не водой. Как рои пчел, миллионы метеоров кружились в космосе вокруг огромной сферы Сатурна.
Глава II. Сатурн
Дальше и дальше мы неслись сквозь космос к этому огромному поясу, над которым, словно огромное северное сияние, возвышались кольца, а вокруг – луны, как драгоценные камни в огромной короне. Он становился все больше и больше, пока сверкающие облака не образовали перед нами огромное пространство, а между поясами Сатурна появились огромные просветы. В одно из них мы и проскочили. Сцена в этом внешнем туманном регионе была совсем не похожа на ту, что была на другой огромной планете, которую мы покинули – Юпитере. Казалось, что мы все время идем вперед и вперед на сотни миль, а вокруг нас вздымаются огромные моря тумана. В конце концов мы натолкнулись на сопротивление, как на некое твердое пространство материи, через которое мы промчались, а затем почувствовали, что наше дальнейшее продвижение остановилось словно в огромной трясине, в которую затянуло наше судно. Мы с некоторым трудом извлекли судно, использовав всю электрическую силу, которую мы накопили. Когда мы снова достигли поверхности, нашим глазам предстала странная картина. Перед нами был роскошный лес из гигантских растений. По своей природе, а точнее, по положению в творении, они напоминали низшие виды земной растительности – что-то вроде гигантских лишайников, не слишком отличимых от тех форм растительности, которые образовали ваши угольные сланцы. Все они были низшего типа, но колоссальных размеров, таких, которые подошли бы для мира, находящегося в процессе формирования, – такого, какой существовал на вашей планете в каменноугольном периоде, – такого, какой когда-то знал наш мир и, возможно, Марс, когда тот находился на ранних стадиях своего развития.
– Странно, – сказал я, – здесь, на этих гигантских планетах, мы видим миры, которые, похоже, находятся в состоянии формирования, через которое, как мы знаем, когда-то прошли наш мир и Земля, и все же на некоторых спутниках (например, на земной Луне) мы находим законченные, разрушенные, мертвые миры. Как это может быть, если этот мир Сатурна – более древний мир, чем наш, отброшенный давным-давно Солнцем?
– Возможно, – сказал Арауниэль, – просто потому что этот мир и Юпитер настолько огромны, что они имеют более независимое существование, – им труднее развиваться, чтобы соответствовать более высоким типам жизни. Здесь мы, очевидно, имеем очень ранний тип мира. У него не только восемь спутников, но, как видите, даже сохранилось кольцо, которое когда-то было у Земли и Юпитера, но которое они потеряли много лет назад. Все здесь античное и архаичное, как, впрочем, и предвидели люди в своих астрологических теориях. Здесь можно изучать juventus mundi6 – античный, примитивный, неразвитый, почти хаотический мир.
Он едва успел закончить, как под огромной тенью гигантских грибов появилось странное и отвратительное существо, как и все вокруг, огромное по размеру и с плохо сформированным телом, что-то вроде насекомого, но колоссального. Оно двинулось к нам. В этот момент мы почувствовали ужас. Увы, я и раньше испытывал его на Земле, при сценах горя и преступлений. Но здесь мы почувствовали, что перед нами существо огромной силы, но не сходной с нашей природы. Обладал ли зверь разумом, я не могу сказать. Он двигался среди гигантских грибов к нашему эфиромобилю, а затем поднял его своими огромными реснитчатыми конечностями. Его вид был ужасен. Остановившись и посмотрев на него с видимым любопытством, хотя, возможно, это было не больше, чем простое животное может испытывать к незнакомому и странному предмету, он отпустил его, а затем прошел дальше в огромный лес колоссальных грибов и лишайников.